Спасители или поверженные боги?
День за днем. События и публикации 4 ноября 1993 года комментирует обозреватель Андрей Жданкин*
4 ноября. Тогда, тридцать лет назад — обычный, почти предпраздничный день. До традиционных «ноябрьских» еще три дня, до Дня народного единства — 12 лет.
Однако день запомнился. 4 ноября 1993 года был торжественно освящен восстановленный собор Казанской иконы Божией Матери — на мой взгляд, взгляд человека, далекого от религии, один из самых красивых соборов Москвы — и не только среди «новоделов». Замечу, что этот собор стал первым из полностью разрушенных в советское время и восстановленных в постсоветский период храмов Москвы.
Немного отвлекусь на очень краткую историю этого собора. Первое упоминание о деревянной Казанской церкви на Никольской относится к 1625 году. В 1634 году храм пострадал от пожара и был восстановлен — уже в камне — на средства первого царя династии Романовых — Михаила Федоровича. Был освящен в 1636 году, в день, когда князь Дмитрий Пожарский торжественно внес икону Казанской Божией Матери в освобожденный Кремль. С тех пор традиция почитания иконы Казанской Богоматери распространилась по России, а сам собор получил особый статус патриаршего. Его настоятель занимал одно из первых мест в ряду московского духовенства. Два раза в год к нему устраивались крестные ходы — 8 июля на день обретения Чудотворной иконы и 22 октября на день освобождения Москвы (4 ноября по новому стилю — А.Ж.).
В советское время, в середине 20-х годов прошлого столетия, Казанский собор сначала решили реставрировать, а потом, неожиданно — разрушить, что и было сделано в 1936 году, ровно через 300 лет после его первого освящения. На месте собора был выстроен павильон в честь 3-го Интернационала. А позднее, если кто помнит, тут располагался общественный туалет. Говорят, что руководство Центрального музея Ленина предполагало здесь возвести ритуальный зал для приема в пионеры.
К счастью, после уничтожения храма остались его обмеры, которые сделал архитектор Петр Барановский, реставрировавший храм в 20-30-х годах. Процитирую воспоминания одного из учеников Барановского — архитектора Олега Журина, восстанавливавшего Казанский собор в 80-90-х годах:
«Вернувшийся из ссылки в 1936 году Петр Дмитриевич <Барановский> застал собор в процессе уничтожения. Барановскому не разрешили возвратиться на жительство в Москву, а поселили за стокилометровой чертой — в городе Александрове. Каждый день он приезжал в Москву, чтобы с риском для жизни обмерять памятник во время разборки. <…>
Когда в 1980 году П.Д. Барановский передавал мне обмерные кроки, его планы не шли дальше изготовления модели Казанского собора после вычерчивания точных обмерных чертежей. <…> В Обществе (имеется в виду Всероссийское Общество охраны памятников истории и культуры — А.Ж.) была организована комиссия по воссозданию Казанского собора во главе с академиком И.В. Петряновым-Соколовым. Он очень многое сделал, чтобы в 1989 году появилось решение исполкома Московского Совета о воссоздании памятника великой славы, о передаче его после окончания строительства Московской патриархии. Объявили сбор народных пожертвований, для чего напротив входа в ГУМ со стороны Никольской улицы установили временную деревянную часовню, рядом поставили сундук для сбора денег. Образовалась и Община будущего Казанского собора.
Не хочется говорить о плохом, но приходится. С первых дней работы над проектом эта Община постоянно препятствовала его осуществлению. Они стремились затянуть строительство, чтобы не иссяк поток пожертвований, которые использовали на свои нужды. В результате — разломали стены помещения, где я работал над проектом, выжили меня и помогавших мне архитекторов из мастерской, срывали начало строительных работ, писали бесконечные кляузы в разные инстанции, будучи полными невеждами в области строительных и реставрационных работ, выдвигали самые нелепые требования. <…> Только поддержка правительства Москвы помогла сдвинуть это дело с мертвой точки…»
4 ноября на освящении собора присутствовал и Ельцин. Президент сообщил: принято решение о возвращении церкви конфискованных в годы революции святынь — Владимирской иконы Божией Матери и рублевской Троицы. Они будут храниться в специальных саркофагах с необходимыми для сохранности условиями. К счастью, свое обещание Борис Николаевич не сдержал. Академик Янин при содействии тогдашнего министра культуры Мелентьева добился приема у Ельцина и убедил его отказаться от этой затеи. В итоге вышло правительственное постановление, опубликованное в «Российской газете», согласно которому «Троица» была навсегда объявлена принадлежащей Третьяковской галерее. Сегодня обе иконы хранятся в ГТГ. Точнее, в самой галерее висит «Святая Троица» Рублева, а Владимирская икона Божией матери находится в храме-музее Святителя Николая в Толмачах при Третьяковке…
То ли по иронии судьбы, то ли просто по случайному стечению обстоятельств, 4 ноября две центральные газеты приводят материалы, так или иначе затрагивающие актуальную для всех в те дни тему — возможное появление диктатуры в российском постсоветском обществе. «РГ» публикует интервью, которое Борис Ельцин дал германскому журналу «Штерн». А «Независимая газета» на первой полосе приводит статью политолога Андраника Миграняна «Авторитарный режим в России. Каковы перспективы?»
Из ответов Бориса Николаевича журналисту «Штерна»:
«…- 6. Ваши критики упрекают Вас в диктаторстве. Что могли бы Вы им ответить? Почему был необходим запрет газет и партий?
— Меня упрекают, с одной стороны, в нерешительности, в недостаточной жесткости, а с другой — чуть ли не в зажиме критики и инакомыслия. Зачастую обвинения эти раздаются из одного и того же источника.
Удивляет, что сейчас, когда чрезвычайное положение в Москве отменено и все партии и издания, не запятнавшие себя прямым участием в мятеже, вновь имеют возможность легально действовать, у части общественности за рубежом создалось впечатление о каких-то цензурных мерах и ограничении плюрализма. На самом же деле цензура просуществовала всего один-два дня и была отменена.
Мы не боимся ни критики, ни оппозиции. Более того — не мыслим без этого свободных выборов, с которыми связываем большие надежды. Россия буквально выстрадала понимание того, сколь пагубны могут быть последствия тоталитарной унификации и безальтернативности, отсутствия дискуссий. Лишь бы сила аргументов не подменялась силой оружия!
Демократия не только требует от всех, кто пользуется ее плодами, уважать права других, но и предполагает право государства действенно защищать порядок и законность…»
Статья в «Независимой газете» тоже касается методов правления Ельцина. Только автор статьи в «НГ» — известный политолог Мигранян не ограничивается сиюминутными вопросами и ответами:
«То, что произошло в Москве, начиная с сентябрьского указа президента о роспуске парламента и до запрета ряда оппозиционных партий, организаций и оппозиционной печати, укладывается в теоретическую модель, разрабатываемую мною с 1988 года, основной сутью которой было утверждение, что невозможно осуществить непосредственный переход от тоталитаризма к демократии. <…> В России был необходим и неизбежен авторитарный этап развития в политической сфере на пути к рыночной экономике и демократической политической системе. Ни режим Горбачева, ни режим Ельцина в соответствии с этой моделью не были демократическими; я их называл этапами разложения тоталитарной системы с продолжающимся кризисом управляемости, кризисом легитимности, отсутствием согласия по базисным ценностям среди основных социально-политических сил в обществе. Известный аргентинский политолог Гилермо О’Доннел предложил более удачное название подобного режима, назвав его делегированной демократией.
Особенность подобного режима такова, что, как справедливо считает О’Доннел, этот режим может как развиваться в сторону более устойчивой консолидированной демократии, в случае успешного решения стоящих перед страной проблем, так и вползти в авторитаризм при неспособности справиться с этими проблемами…»
Я отыскал статью О’Доннелла — она так и называется «Делегативная демократия». Прочитал. Скажу честно — далось мне это не легко. Но оно того стоило. Удивительно, как человек за несколько десятков лет с такой точность спрогнозировал развитие общественно-политических отношений как минимум в одной стране. Речь о России.
«Делегативные демократии основываются на предпосылке, что победа на президентских выборах дает победителю право управлять страной по своему усмотрению, при этом он ограничен лишь обстоятельствами существующих властных отношений и определенным Конституцией сроком пребывания у власти».
Эпоха Ельцина кончилась 23 года назад. А слова актуальны как никогда. Ничего или никого не напоминает? И дальше:
«Президент рассматривается как воплощение нации, главный хранитель и знаток ее интересов. Политика его правительства может слабо напоминать его предвыборные обещания — разве президенту не переданы и полномочия управлять по своему разумению? Предполагается, что эта фигура отечески заботится о всей нации, а политической базой президента должно быть движение, которое преодолевает фракционность и мирит политические партии.
Как правило, в странах делегативной демократии кандидат в президенты заверяет, что он выше политических партий и групповых интересов. Разве может быть иначе для того, кто воплощает собой всю нацию?»…
С этих позиций, считает О’Доннелл, традиционные государственные, общественные и политические институты, такие, как, например, суды, законодательная власть — лишь помеха, нагрузка к преимуществам, которые статус демократически избранного президента дает на внутренней и международной арене. Подотчетность таким институтам представляется препятствием к полноте осуществления власти, делегированной «отцу нации»:
«Лидер должен исцелять нацию, объединяя ее разрозненные части в гармоническое целое. Поскольку плоть политики недужна, а раздающиеся голоса лишь свидетельствуют об этом недуге, делегирование предусматривает право (и обязанность) давать горькие лекарства, которые восстановят здоровье нации. С этой точки зрения, только голова тела все знает: президент и самые доверенные его советники — альфа и омега политики…»
Есть, конечно, у описываемых аргентинским политологом демократий и положительные стороны. Например, возможность принятия быстрых политических решений. Однако, в этой заманчивой стремительности таится большая вероятность ошибок. Никто в этом случае не гарантирован от рискованных методов проведения таких решений в жизнь. А если вспомнить, что вся ответственность сконцентрирована на президенте, то не удивительны и резкие колебания его популярности.
От роли посланных Богом спасителей к положению поверженных богов.
Андрей Жданкин. Профессиональный журналист. Окончил Московский государственный университет имени Ломоносова. В 1991 году – обозреватель «Российской газеты». После августовских событий (ГКЧП) – официальный пресс-секретарь Государственной комиссии по расследованию деятельности органов КГБ в путче, образованной указом Президента СССР М.Горбачева (комиссия С.Степашина). После «Российской газеты» (пунктирно) – еженедельник «Россия», «Совершенно секретно», несколько журналов «с нуля», участие в избирательных кампаниях федерального уровня.