Подводная лодка из бухты «Могила»
Услышьте нас на суше…
Окончание. Начало см. в №№ 154, 155, 156.
Об операция «Дженифер» в зарубежной прессе писалось много противоречивого. Но нас интересует в данном случае, сколько же советских подводников км удалось поднять и перезахоронить. В одних изданиях говорилось, что более 70 человек, в других — значительно меньше.
Кто они? Конкретно сказать сегодня никто не может — слишком малой информацией мы располагаем об этой секретной операции. Но о некоторых членах экипажа рассказал контр-адмирал В. Алексин:
— Еще весной 1967 года на государственных испытаниях я ходил на этой лодке в море. Хорошо знаком со многими членами экипажа. С уверенностью могу сказать, что командир ПЛ К-129 капитан I ранга Владимир Кобзарь был одним из лучших и опытнейших командиров-подводников Тихоокеанского флота. По этой причине он и был назначен на головную ракетную подводную лодку, какой являлась К-129. Кобзарь был строг и пунктуален в выполнении требований корабельного устава. Экипаж его был вышколен во всех отношениях и по праву являлся примером для остальных в соединении подводных лодок. Могу добавить: первую свою боевую службу после выхода из завода осенью 1967 года ПЛ К-129 выполнила с высокими результатами. Кобзарь тогда был награжден орденом Красной Звезды и представлен к назначению с повышением.
Блестящим офицером был и старпом командира капитан 2 ранга Александр Журавин. Его надо было знать: великолепная память, умение четко формулировать мысль, профессиональные знания делали его авторитетом в офицерской среде. Никого, даже близко похожего на него, я с тех пор больше не встречал.
Когда я после выпуска из училища пришел на свою подводную лодку старпомом на ней был как раз Журавин. Он обстоятельно побеседовал со мной и, представляя меня экипажу, неожиданно для меня сказал: «…Нам крупно повезло. Лейтенант имярек, назначенный к нам командиром электронавигационной группы, имеет все качества, чтобы стать лучшим штурманом флота». Гибель Александра Михайловича Журавина я переживал тяжелее всего.
На три года раньше меня окончил училище командир БЧ-1, старший штурман ПЛ капитан-лейтенант Николай Пикулик. В 1967 году во время государственных испытании я учился у Николая Ивановича в любых условиях надежно обеспечивать применение ракетного оружия. Он был очень принципиальным человеком. Еще Петр 1 написал в Морском уставе, что штурман, зная об опасности, «обязан о том капитану заранее объявить и смело о том говорить». Крут был командир лодки В. Кобзарь, но Пикулик, чего бы это ему ни стоило, доклады и рекомендации всегда настойчиво доводил до командира корабля.
Младшим штурманом К-129 был лейтенант Анатолий Дыхин. Он очень хорошо дополнял Пикулика. Не было такой штурманской задачи, которую бы не могла выполнить эта БЧ-1. Они первыми освоили новейший по тем временам навигационный комплекс подводных лодок принципиально нового типа.
Помощником командира ПЛ был капитан 3 ранга Владимир Мотовилов, спокойный человек. Всегда делал свое дело грамотно.
Командиром ракетно-артиллерийской боевой части был капитан 3 ранга Геннадий Панарин. Он — пионер освоения на ТОФе первого в истории отечественного флота ракетного комплекса с подводным стартом баллистических ракет, сравнимого с тогдашним американским «Поларисом А-1».
Капитан-лейтенант Виктор Зуев, мой ровесник. — заместитель Панарина. На первой боевой службе он. можно сказать, спас подводную лодку, когда она ночью при волне 4—5 баллов шла под РДП. На близком расстоянии в перископ он обнаружил силуэт огромного транспорта, идущего прямо на лодку, и уклонился маневром срочного погружения на безопасную от таранного удара глубину.
Тяжела доля механиков на дизельной подводной лодке. В заведовании командира БЧ-5 капитана 3 ранга Николая Орехова находилась вся механика лодки. С ней он справлялся блестяще. Толково исполнял обязанности заместителя Орехова Александр Егоров. Они были одногодками и однокашниками по училищу.
Меньше я общался по службе с командиром БЧ-4 старшим лейтенантом Александром Жернаковым и начальником медслужбы Сергеем Черепановым.
О командире БЧ-3 капитане 3 ранга Е. Ковалеве, замполите капитане 3 ранга Ф. Лобасе и прикомандированном на этот поход командире группы наблюдения старшем лейтенанте В. Мосячкине, к сожалению, ничего сказать не могу, так как знаком не был.
За давностью лет трудно вспомнить что-то интересное о матросах, старшинах и мичманах этой подводной лодки. Все-таки их было около сотни. Но вот старшего кок-матроса Г. Черница запомнил. Он был одним из коков нашего экипажа. Тяготился службой у причала и все время рвался в море. Поэтому его и прикомандировали на этот поход в экипаж К-129.
Экипаж К-129 — 105 человек. Все они погибли. К сожалению, редакция сегодня не располагает данными об остальных членах экипажа затонувшей субмарины, как, впрочем, не было заверенного списка членов экипажа и в 1963 году, когда лодка уходила в боевой поход. Почему? «Обстановка в то время была сложной в мире. От флота требовали готовности любой ценой, ссылаясь на интересы государства. ПЛ-574 готовили в поход второпях и не успели оформить списки членов экипажа плюс обыкновенное разгильдяйство», — объяснили ветераны флота. Позже такая забывчивость скажется на родственниках погибших подводников. Без этого документа родственникам долгое время не могли выдать справки о гибели, назначить пенсии. Долго не было также и приказа по флоту о гибели лодки. «Командование не было уверено, что лодка погибла, — вспоминает контр-адмирал Алексин.— И чтобы не хоронить людей раньше времени, было принято решение: подождать, пока не закончится полный срок автономного существования лодки. Так же поступили и американцы, когда искали свою субмарину «Скорпион», затонувшую тоже в 1968 году. Пять месяцев они не хотели признавать, что лодка погибла. Кстати, в 1968-м вместе с экипажем погибло еще три лодки других стран. Злополучный был год…»
— И все же почему после такой трагедии должны были страдать жены, дети погибших из-за каких-то бумаг?
— В то время у нас не было соответствующих законов о пенсиях. Финансисты не знали, на каком основании их назначать родственникам погибших подводников.
В удивительной стране все мы жили. У всех нас были обязанности, но не было никаких прав. О погибших подводниках все эти годы молчали. И даже когда стало известно, что их прах был потревожен американцами, тоже промолчали. Как промолчали и потом, когда погибшие подводники были погребены американцами. Где? На этот счет существует две версии. Одни говорят — на острове Мидуэй (Гаваи), другие — в океане, вблизи Гавайских островов. Но ведь матери, вдовы, дети погибших моряков вправе знать, где покоится прах родных людей…
И еще вопрос, на который предстоит ответить: с кем точно столкнулась ПЛ-574? Ответить на него сегодня может только совместная работа наших и американских специалистов. Во время недавнего визита Бориса Ельцина в США было подтверждено, что Россия и Соединенные Штаты отныне дружественные державы. Так почему бы в подтверждение этих слов не создать совместную парламентскую комиссию по расследованию гибели К-129, члены которой могли бы опросить моряков экипажа «Суордфиш», изучить материалы операции «Дженифер». Без такой работы все предположения и догадки так и останутся предположениями.
В 1996 году Россия будет отмечать 300-летие российского флота. Судьба ПЛ-574 — лишь страничка этой истории. И как сказал в беседе с корреспондентом «Известий» сопредседатель оргкомитета по празднованию юбилея Михаил Ненашев, тоже военный моряк, восстановить правду о гибели ПЛ-574, а также узнать, где покоится прах 105 сыновей бывшего СССР, отдать дань погибшему экипажу — долг и честь государства, чьим интересам он служил.