Как Валерий Зорькин выручил российских коммунистов
События и публикации 30 июня 1992 года комментирует обозреватель Аркадий Дубнов*
Известный российский социолог Борис Дубин, анализируя эволюцию общественного мнения в постсоветские годы («Символы возврата вместо символов перемен». Журнал «ProandContra», 2011, номер 5), писал, что уже спустя десять лет после распада СССР, «для подавляющего большинства россиян перестала быть определяющей сама тогдашняя альтернатива «или-или»: коммунисты или демократы, реформы или застой».
Действительно, в 1992 году тема запрета коммунистической партии была более чем актуальной. Поэтому важным кажется выделить тему большой статьи в «Независимой газете» от 30 июня 1992. Заголовок, правда, пустой и отдает нафталином партийной прессы советских времен, да и содержание самой статьи не слишком внятное:
«ПЕРЕДОВЫЕ РУБЕЖИ И ЗАПАСНЫЕ ПОЗИЦИИ
готовят на госдаче № 6 в поселке Архангельском представители президента, не теряя даром времени перед заседанием Конституционного суда».
Речь идет подготовке к заседанию КС 7 июля того же года, где предстояло рассматривать иск 37 народных депутатов (среди которых космонавт Виталий Севостьянов, лидер Аграрной партии Михаил Лапшин) обратившихся 27 декабря 1991 года с ходатайством о незаконности и проверке конституционности указов Президента России: от 23 августа 1991 года «О приостановлении деятельности Коммунистической партии»; от 25 августа 1991 года «Об имуществе КПСС и КП РСФСР» и от 6 ноября 1991 года «О деятельности КПСС и КП РСФСР».
«Активизация про-, пост и просто коммунистических сил приобрела в последнее время столь значительный размах, что на ее ярком фоне непросто различить действия президентской рати Ельцина, призванной защитить в КС конституционность его указов, запрещающих деятельность традиционных компартий, пишет автор статьи Михаил Карпов. – Тем более, что они пока скрыты от глаз общества сенью подмосковных парков и садов. В отличие от защитников КПСС защитники указов не спешат с демонстрацией своей активности. Однако, как удалось выяснить, это вовсе не означает, что они попусту тратят время. В Архангельском работа команды Шахрая не стихает ни на минуту. Своим оппонентам уверенный в своей правоте Шахрай заявляет: «Мы готовы фехтовать на ваших саблях, стреляться из ваших пистолетов».
Председательствовал на суде глава КС России Валерий Зорькин. Все судьи, равно как и председатель, бывшие члены КПСС.
На заседание суда в качестве официального представителя КПСС был вызван ее последний Генеральный секретарь Михаил Горбачев, который от участия в процессе в этом качестве отказался. Позднее, в сентябре 1992 года, Конституционный суд пытался вызвать его в качестве свидетеля и даже оштрафовал за неявку. Горбачев в суд так и не явился, что позволило известному публицисту Василию Селюнину саркастически заметить, что Горбачев, таким образом «последовательно соблюдал заложенную Лениным традицию отказа от явки в суд руководителей компартии, которая с самого начала своей деятельности поставила себя выше суда и закона».
Первое заседание суда состоялось 7 июля 1992 года, постановление Конституционного суда по этому делу было вынесено 30 ноября того же года. По сути дела все заседания суда были посвящены обсуждению двух вопросов. Первый: о прекращении деятельности КПСС и роспуске их организационных структур. И второй: об объявлении находившегося в распоряжении или пользовании партийных органов и организаций имущества собственностью государства.
Василий Селюнин, рассказывая об этом деле, в частности, приводил открытое письмо бывшего заведующего секретариатом Международного отдела ЦК КПСС А. Смирнова, которое было опубликовано в 1992 году, в котором «точно сформулирована еще одна особенность деятельности компартии:
«КПСС просто воровала!». Стандартной была ситуация, пишет Селюнин, когда решением Политбюро (никогда не публиковавшимся) предписывалось Правлению Госбанка СССР (т. Геращенко В.В.) выдать Фалину В.М. (зав. Международным отделом ЦК КПСС) определенную сумму для передачи итальянским, греческим, французским или каким-либо иным коммунистическим или другим левым партиям. Такими же решениями Политбюро или Секретариата ЦК КПСС оформлялось изъятие денег из государственной казны на нужды партии для проведения различных идеологических и пропагандистских мероприятий (включая оплату из государственного кармана проведения партийных съездов, конференций и т.д.). Например, каждый день работы последнего, XXVIII съезда КПСС (без стоимости теле- и радиотрансляции заседаний съезда), обходился стране в 360 миллионов рублей (по действовавшему тогда курсу доллара для выезжающих за границу - в 36 миллионов долларов)».
Василий Селюнин (ныне покойный – А.Д.) спустя три года после процесса, в 1995 году, вспоминал:
«Ввиду очевидности того, что мы жили в неконституционной стране, где неконституционными были и компартия, и сама Конституция, и, наконец, сама жизнь, предлагалось вообще закрыть эту тему, а дело прекратить. КС поступил иначе: он не рискнул ни признать КПСС и КП РСФСР неконституционными, ни признать их конституционность. Он не прекратил дела, но фактически ушел от принятия решения по главному вопросу под тем предлогом, что КПСС уже распалась и фактически не существует, а Компартия РСФСР не была должным образом оформлена и зарегистрирована.
Так и закончился этот процесс. После его окончания в одном из интервью бывший Председатель Конституционного суда В. Зорькин дал новое определение понятия права: «Право - это плод определенных компромиссов, который позволяет людям жить в согласии друг с другом в каждую данную минуту».
Занятная формулировка. Я не юрист, но представляется мне, что она выражала скорее здравый смысл и требование политической конъюнктуры на тот момент, нежели соответствие юридическим нормам.
Василий Селюнин еще 17 лет назад резюмировал по этому поводу: «И сама КПСС, и суд по делу КПСС уже стали достоянием истории. Но помнить и говорить правду о них необходимо, чтобы будущие поколения россиян получили прочный иммунитет против вируса коммунистической демагогии и обещаний мировой революции и светлого будущего». Стоит заметить, что проблема эта остается «вечно зеленой»: внимающим идеям всеобщей справедливости, осененным красными знаменами, меньше не становится.
А Борис Дубин спустя почти 20 лет после тех событий писал так: «Можно сказать, что победили не те и не другие (не коммунисты, не демократы); победили, как всегда третьи, фигуры сами по себе, по своим идеям и способностям, незначительные, но олицетворяющие надежды масс на «вождя» и «порядок», державную роль России в мире и ее особый исторический путь».
В «НГ» от 30 июня 1992-го обратил внимание еще на две заметки, одна из которых сегодня выглядит отчасти пророческой, а вторая - характерной для того времени.
Темы каждой из них мне были хорошо знакомы, если не сказать больше…
Первая называлась так:
«ЧЕРЕЗ СТОЛИЧНЫЕ АЭРОПОРТЫ ВЕЗУТ ОРУЖИЕ И НАРКОТИКИ.
Милиция предлагает создать новую спецслужбу».
Ее автор Олег Рубникович писал, что у «милиционеров, несущих службу в московских аэропортах, есть серьезные основания предполагать, что воздушные ворота столицы превратились в перевалочные пункты оружия и наркотиков. Сейчас столичные аэропорты походят на проходные дворы. Линейные отделы внутренних дел (ЛОВД) практически не в состоянии контролировать ситуацию в аэропортах,
Не так давно внуковская милиция, рассказывает репортер, на свой страх и риск начала проводить контроль пассажиров, прилетающих из Грозного. Результаты не заставили себя ждать. За полторы недели «шмона» было выловлено три пистолета с глушителями. Это то, что особенно и не прятали… О том же, что вывозится с грузовых складов в ящиках, коробах и контейнерах, известно, очевидно, только местной мафии».
Репортер упоминает Внуково, и вообще гражданские аэропорты. А в те годы несколько раз мне пришлось прилетать-улетать из военного аэродрома «Чкаловский». Должен сказать, что там действительно могли быть «ворота», никаких досмотров, вези что хочешь. Я из Таджикистана вез ящики с фруктами, а российские военные и погранцы, которые в середине 90-х охраняли границу с Афганистаном, могли вести и другую «зелень», что, уверен, они и делали в те годы. Как, впрочем, судя по многочисленным сливам информации, могли делать и американцы, используя отсутствие какого-либо досмотра на своей базе «Манас» в Киргизии, куда приземлялись и приземляются до сих пор грузовые борты из Афганистана.
А затем Олег Рубникович цитирует начальника Внуковского ЛОВД Валерия Тупицына, предложившего в каждом аэропорту создать спецслужбу, способную решать любые проблемы, вплоть до нейтрализации террориста. Специалистам понадобилось бы не очень много времени, чтобы рассчитать, сколько на это необходимо людей и техники». Чтобы эта идея стала реальностью в полном масштабе, надо было случиться 11 сентября 2001 года. «Что касается финансирования спецслужбы, заметил начальник ЛОВД, то, надо полагать, никто из пассажиров не пожалеет на личную безопасность 10–15 рублей». Думаю, что уже много лет никто и не спрашивает, согласны мы или нет платить за это деньги. Конечно, платим, — цена заложена в билеты и аэропортовские сборы. Другое дело, что удивительными иногда выглядят меры безопасности, сильно разнящиеся в разных странах и даже городах одной и той же страны. Да и квалификация проверяющих кажется часто весьма сомнительной. Но другого выхода у нас нет.
И, наконец, еще одна заметка:
«С АНТИСЕМИТИЗМОМ РАЗБЕРУТСЯ ОСЕНЬЮ.
Эксперты считают, что сейчас есть проблемы поважнее»
«Как позор охарактеризовал Сергей Ковалев, председатель Комитета Верховного Совета России по правам человека, решение о перенесении на осень ранее назначенных на 29 июня парламентских слушаний по проблеме роста антисемитизма в России. «Кровь, которая льется кругом, отнюдь не еврейская», – именно так, по его словам, отреагировали оппоненты Ковалева на его доводы.
Как известно, доклады к слушаниям готовились более полугода. Помимо представителей различных общественных организаций (ВААДа, Московского антифашистского центра) в слушаниях предполагалось участие историков и юристов. На принятие решения в значительной мере повлияло выступление Виктора Веренчука, доказывавшего коллегам, что «на сегодня проблема антисемитизма в России менее актуальна, нежели другие национальные проблемы».
Сегодня, вспоминая те дни, должен признать, оппоненты уважаемого мной Сергея Адамовича Ковалева тогда, по-моему, были правы. Сужу это на основании собственного опыта, который приобрел, возглавляя московский Совет по правам человека и соблюдения законности, который был создан при содействии «Американского совета в поддержку советских евреев».
Мне было предложено стать директором Совета в начале 1993 года. Но спустя год с лишним я покинул этот пост, будучи не согласен с американскими спонсорами, людьми замечательными, много сделавшими для борьбы с антисемитизмом в советские годы. (Организация было создана после знаменитого дела Эдуарда Кузнецова и его группы, готовивших в 1970 году попытку угона самолета для бегства из СССР евреев, которым советские власти не разрешали эмигрировать в Израиль. Кузнецов был приговорен к смертной казни, через полгода замененной на 15 лет заключения. В 1979 году его обменяли на советских арестованных в США советских разведчиков, и он эмигрировал в Израиль, где создал популярную русскоязычную газету).
Действительно, в конце 80-х – самом начале 90-х годов, когда активно и шумно стало разжигать антисемитские настроения в СССР возникшее в Москве общество «Память», мне довелось стать свидетелем получившего широкую известность инцидента в Центральном доме литераторов в конце января 1990 года. Группа антисемитов из «Памяти» во главе с Дмитрием Осташвили, развернув транспаранты, выкрикивая в мегафон антисемитские лозунги устроила, громкую провокацию, пытаясь сорвать один из литературных вечеров, в котором принимали участие ряд писателей и поэтов, евреев по национальности. Вместе с Марком Дэйчем, работавшим тогда на Радио Свобода (он трагически погиб в мае этого года в Индонезии, спасая утопавшего ребенка – А.Д.), я тогда писал об этом скандале в «Огоньке», других СМИ.
Боюсь, что те публикации сыграли тогда свою негативную роль в распространении панических настроений среди советских евреев, приведших к взрывной волне эмиграции евреев в Израиль и, вообще, на Запад. События в ЦДЛ произошли спустя неделю после ввода советских войск в Баку, где происходили армянские погромы. Это способствовало возникновению еще более возбужденной и нервной атмосферы в СССР. А после его распада спустя почти два года, начались проблемы на его бывших окраинах, где притеснению стали подвергаться проживавшие там этнические русские, и вообще, нетитульные этносы, немцы, татары, конечно же, евреи… Расцвет национализма в постсоветских республиках привел к невероятному количеству трагедий, буквальному исходу русскоязычного населения (он происходит и до сих пор, уже во втором поколении – А.Д.), по сравнению с которыми проблема антисемитизма отходила на задний план и ее искусственное выпячивание мне, еврею, казалось не слишком достойным.
Подобные расхождения во взглядах со спонсорами заставили меня оставить работу в Совете. И я до сих пор считаю, что сделал правильно, объясняя свою позицию коллегам-правозащитникам, в том числе, и западным. Думаю, что последующие события, в том числе, в Чечне, подтвердили мою правоту.
Аркадий Дубнов. Международный обозреватель газеты «Московские новости». Закончил МЭИ, работал в НИИ и на АЭС. В журналистике с 1990-го: «Демократическая Россия», «Новое время», «Радио Свобода», «Время новостей». 20 лет наблюдает за тем, что происходит на месте бывшего Союза.