Без адвоката я вам не скажу даже «Здравствуйте»
Обвиняемый Виль Мирзаянов и его адвокат Александр Асине продолжают бороться со следователем госбезопасности за свои права.
11 ноября доктору химических наук Вилю Мирзаянову, обвиненному российской госбезопасностью в разглашении государственной тайны о производстве химического оружия («Известия» №№ 240, 243) было велено явиться в следственный отдел Министерства безопасности Российской Федерации, что в Лефортове. Однако по состоянию здоровья (есть заключение лечащего врача) покинуть свою квартиру он не мог. Кроме того, как объяснил обвиняемый следователю, нет никакого смысла в их встрече, так как даже «здравствуйте» он теперь ни одному офицеру госбезопасности без своего адвоката не скажет. А уж тем более не будет давать показания. Адвоката же Александра Асниса, избранного В. Мирзаяновым, к делу до сих пор не допускают, ссылаясь на отсутствие у защитника спец-допуска к секретным делам.
Не будем повторять наши аргументы о незаконности (с точки зрения российских законов, а не секретных постановлений бывшего правительства СССР) подобных требований следственных органов. Подробно мы об этом уже писали, ссылаясь не только на уголовно-процессуальный кодекс России, но и на мнение начальника Управления Генеральной прокуратуры Леонида Сюкасева. Даже не мнение, а его вполне официальное требование к начальнику поднадзорного ему следственного управления МБ РФ Сергею Балашову не чинить препятствия адвокату А. Денису в защите обвиняемого В. Мирзаянова. Тогда это указание Л. Сюкасева постарались не заметить. Более того, на недавней пресс-конференции по делу начальник службы правового обеспечения МБ Юрий Демин заявил, что ничего не слышал о подобном требовании Генеральной прокуратуры. Впрочем, как долго убеждал журналистов генерал госбезопасности, «более законопослушного ведомства, чем МБ РФ, в России не сыскать».
Теперь отстаивать российский закон перед российской госбезопасностью взялся первый заместитель Генерального прокурора России Иван Землянушин. В обращении к своему коллеге по должности — первому заместителю министра безопасности Николаю Голушко — он повторил прежние аргументы Генеральной прокуратуры: законных оснований для отказа в допуске адвоката А. Асниса в качестве защитника В. Мирзаянова не имеется. В уголовно-процессуальном кодексе России отсутствие допуска к работе с секретными документами не является обстоятельством, исключающим участие адвоката в деле.
Н. Голушко на вопрос об адвокате А. Аснисе ответил: в деле В. Мирзаянова мы, безусловно, будем руководствоваться Уголовно — процессуальным кодексов России и указом президента. Начальник следственного управления С. Балашов, который, как он сам выразился, еще нс получил указание И. Землянушина, тоже готов выполнять российские законы. И следователь В. Шкарин готов. Но адвокат А. Аснис и сегодня к защите В. Мирзаянова не допущен…
Отвечая на вопросы корреспондента «Известки», адвокат, в частности, сказал:
— Я готов дать подписку о неразглашении тайны следствия по делу Мирзаянова, что российским законом предусмотрено. С меня же требуют подписку о неразглашении государственной тайны. Причем неизвестно какой! Казалось бы, о чем спор: какая разница — одна подписка, другая? В любом случае ведь разглашать то, что станет мне известно от следователя, я не могу. Но если в первом случае, давая подписку о неразглашении тайны следствия, я буду действовать в рамках закона, а значит и пользоваться им при защите Мирзаянова, то во втором — при обязательстве о неразглашении гостайны — останусь за пределами закона. И на что тогда надеяться мне и моему подзащитному? На совесть следователя? Но она, как говорится, категория не процессуальная. Да и не тайну следствия хотят сохранить в госбезопасности, они требуют от меня, скорее всего, подписки в моей лояльности к ним. Логика комитетчиков проста: подпишу, что требуют, значит, с ними заодно.
И другой вопрос меня сегодня крайне волнует: кого следствие привлечет в качестве экспертов? Ведь им придется решать довольно специфическую проблему — вышел ли Мирзаянов за пределы охраняемых государственных секретов или нет? Правда, специалистов по этой части — где пределы государственной тайны? — достаточно. Но все они — из Министерства безопасности России. Вот и получается, что один офицер госбезопасности по поручению другого офицера из той же госбезопасности будет писать «независимое заключение». А мнение экспертов по такому делу — практически приговор суда.