«Продажа Родины» с точки зрения самих «торговцев» и закона
Андрей ИЛЛЕШ, Сергей МОСТОВЩИКОВ, Валерий РУДНЕВ. «Известия»
На днях наша газета опубликовала материал под заголовком «Каждый журналист может стать теперь «предателем Родины». Речь в нем, напомним, шла о двух людях — авторах «Московских новостей», задержанных (одного сразу же отпустили) сотрудниками МБР за «разглашение государственной тайны» — публикацию статьи «Отравленная политика» (№ 38, 1992 год). Сейчас мы получили возможность узнать точку зрения на произошедшее одного из них — доктора химических наук Льва ФЕДОРОВА. Допрошенный и отпущенный из специзолятора, он написал письмо президенту России и председателю Конституционного суда. Ниже мы помещаем изложение этого письма.
Арест — фарс, не имеющий отношения к безопасности России
22 октября 1992 года у него и доктора химических наук Виля Мирзаянова органами безопасности России был проведен обыск в связи с опубликованием нами статьи «Отравленная политика». В той статье речь шла о факте создания опытнопромышленного производства и испытания военно-химическим комплексом (ВХК) нового высокотоксичного отравляющего вещества (ОВ).
«Я прохожу по этому делу свидетелем, а Мирзаянов, находившийся будто бы под подписками о «неразглашении», арестован». Обыск, утверждает ученый, был выполнен непрофессионально: к докторам химических наук шли, как к рэкетирам — у Федорова пять молодых здоровых парней в присутствии двух спецпонятых искали материалы к статье, которую они не читали... У В. Мирзаянова — та же численность агентов «нашла доказательства» в тот момент, когда хозяина дома уже увезли на допрос.
Лев Федоров не желает приписывать себе лавры первооткрывателя того факта, что Россия производит супероружие. Он считает, что Виль Мирзаянов известил об организации опытнопромышленного производства нового отравляющего вещества еще год назад — 10 октября 1991 года в «Курантах». «В то же время я не хочу уклоняться от ответственности — своим участием в статье «Отравленная политика» я сознательно помогал Мирзаянову быть услышанным не только на площади Маяковского и Лубянке, но и по всей России», — таково мнение автора письма.
Федоров уверен: арест Мирзаянова — конъюнктурное событие, связанное с масштабными политическими играми, сотрясающими руководство России. За решетку увезли ученого аж через год (!) после «разглашения» гостайны. Этот факт, на его взгляд, подтверждает: заместитель начальника химических войск А. Кунцевич, директор ГСНИИОХТ В. Петрунин и первый заместитель министра химической промышленности С. Голубков получили Ленинскую премию именно за организацию опытнопромышленного производства нового ОВ.
Он убежден: арест В. Мирзаянова не имеет ни малейшего отношения к безопасности России, тем более к ее национальным интересам. Арест был необходим лично начальнику химических войск генералу С. Петрову и его заместителю генералу А. Кунцевичу, ныне председателю Конвенционального комитета по химическому разоружению. «Они только-только начали пересаживаться в «мерседесы», положенные по штату борцам за химическое разоружение. Кто-то из их окружения уже примеряет цивильный костюм представителя России в наблюдательном совете в Гааге. Остальные — мечтают о корочках экспертов ООН по химическому разоружению...»
Между тем начальник химических войск генерал С. Петров объявил о существовании в нашем боевом арсенале лишь пяти не нами разработанных ОВ, пишет Федоров. Он упоминает только иприт, люизит, зарин, зоман и VX. Такой состав арсенала противоречит общеизвестному факту, что по части химического оружия Россия — бесспорный мировой лидер. Дело примитивной логики, считает ученый, сделать после этого вывод: что именно осталось за кадром — новое ОВ или полувековое захребетничество нашего военно-химического комплекса.
«Само по себе создание в России химического оружия было стратегической ошибкой. В войне с фашистами оно могло участвовать лишь косвенно, как средство устрашения... Химическое оружие применялось лишь в войне с собственным народом: в 1921 году — маршалом М. Тухачевским пои подавлении кронштадтского мятежа и тамбовского восстания. В 1989 году — маршалом Д. Язовым при подавлении национального движения в Грузии. В то же время создание и сохранение в России химического оружия — прямое свидетельство бесчеловечности нашего ВХК. ВХК вовсе не желает отвечать перед людьми и природой, если он допустил масштабное производство люизита, чем обрек на долговременное заражение Чапаевск, Дзержинск, Москву, районы Удмуртии и Саратовской области...» — строки из письма ученого.
Лев Федоров делает однозначный вывод: военно-химическому комплексу чуждо как чувство ответственности перед своим народом, так и перед партнерами по переговорам, если он поставил под угрозу срыва Женевские договоренности по химическому разоружению, лишь бы заполучить новое отравляющее вещество. И — вывод: зачем нам такой ВХК?
Что думает прокуратура о «продаже родины»
Напомним: следствие по делу о разглашении государственной тайны ведут следователи Министерства безопасности России, а надзирает за ними Генеральная прокуратура РФ.
Сергей Балашов, начальник следственного управления Министерства безопасности России, отказался комментировать ход следствия по делу Мирзаянова. И посоветовал обращаться в их Центр по связям с общественностью. Там же рекомендовали ждать пресс-конференции, которая, как предполагается, состоится на следующей неделе. Из неофициальных же источников нам стало известно, что следователи МБР уверены: Мирзаянов — правонарушитель. Суть предъявляемых ему претензии состоит в том, что он назвал место, где проводились секретные работы. Мнение следователей основывается не только на данных статьи, но и на соответствующем секретном перечне сведений, составляющих государственную тайну, и Законе СССР «О государственной тайне», который, по мнению работников МБР, до сих пор живет и здравствует на территории России.
Отвечая на вопросы «Известий», начальник Управления по надзору за исполнением законов о федеральной безопасности и межнациональных отношениях Леонид Сюкасев заметил, что говорить сейчас о выводах следственной бригады по делу рано. Однако при возбуждении уголовного дела, производстве обысков, задержании подозреваемых и аресте В. Мирзаянова нарушений закона допущено не было.
Обвинение Мирзаянову до сих лор не предъявлено. Арестован он ках подозреваемый в разглашении государственной тайны (ст. 75 УК РСФСР). До воскресения следователи должны решить вопрос о конкретной формуле обвинения и добыть доказательства, свидетельствующие об обоснованности предъявленных подозреваемому претензий. В противном случае Мирзаянов будет освобожден из-под стражи. Что, конечно, не исклюет дальнейшего расследования по делу...
Леонид Сюкасев напомнил: субъектами разглашения государственной тайны могут быть лишь лица, которым соответствующие сведения были доверены по службе или работе и добровольно давшие расписку о сохранении тех сведений в секрете. Характер публикации в «Московских новостях» свидетельствует, на его взгляд, что она основана на информации, доверенной именно Мирзаянову как бывшему работнику Государственного союзного НИИ органической химии и технологии (ГСНИИОХТ). Поэтому данный случай нельзя рассматривать как охоту на журналистов и редакторов или покушение на свободу слова. «Впрочем, — заметил Л. Сюкасев, — в отсутствие Главлита (цензуры.—Авт.). Журналистам надо держать ухо востро и быть бдительными».
Л. Сюкасев уклонился от обсуждения вопроса о том, какую же государственную тайну разгласил подозреваемый: сам факт разработки в России химического оружия, несмотря на данные обязательства о прекращении подобной работы? Место производства отравляющих веществ? Их формулы? Или последствия от применения ОВ? Конкретную формулировку обвинения должны представить следователи, лишь заметил Л. Сюкасев. «Одно бесспорно,— сказал прокурор,— факты, оглашенные Ми^заяновым, входят в специальным перечень сведений, составляющих государственную тайну. Перечень тот утверждается правительством по представлению заинтересованных ведомств». Однако это не означает, заверил «Известия» Л. Сюкасев, что те же ведомства и будут выносить «приговор» Мирзаянову. Для того чтобы разобраться в существе дела, приглашены эксперты из независимых организаций. Их заключение и станет основным доказательством по делу.
Поверим начальнику прокурорского управления на слово. И будем надеяться, что следствие разберется, а при его производстве не было и не будет допущено процессуальных нарушений. Но неужели еще тогда, когда затевали дело Мирзаянова, планировали его арест, у должностных лиц госбезопасности и прокуратуры не возник простой человеческий вопрос: а гуманно ли вообще привлекать к ответственности человека, предостерегающего всех, в том числе и 1«, начальников, о смертельной опасности? Справедливо ли сажать в тюрьму того, кто печется о нас с вами? Впрочем, можно перейти и на понятный нашим оппонентам юридический язык. Даже если Мирзаянов и разгласил государственную тайну, то не кажется ли руководителям МБР и Генеральной прокуратуры, что он действовал в состоянии крайней необходимости. А если они позабыли закон, то процитируем ст. 14 Уголовного кодекса РФ полностью: «Не является преступлением действие, хотя и подпадающее под признаки деяния, предусмотренного Особенной частью настоящего кодекса, но совершенное в состоянии крайней необходимости, т. е. для устранения опасности, угрожающей интересам государства, общественным интересам, личности или правам данного лица или других граждан, если эта опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена другими средствами и если причиненный вред является менее значительным, чем предотвращенный вред».
Надо ли разъяснять прокурорам и следователям эту правовую формулу? Нужны ли им еще аргументы в пользу невиновности Мирзаянова? И не пора ли срочно исправить ошибку: немедленно освободить Виля Мирзаянова из-под стражи, а надуманное уголовное дело о разглашении государственной тайны прекратить.
30 октября «Московские новости» провели пресс-конференцию с участием Льва Федорова. Главный редактор «МН» Лен Карпинский оценил акцию МБР по аресту автора статьи в его газете, как выход КГБ из окопов. Столь рьяная защита тайного производства Россией сверхсильнодействующего химического оружия, по его словам, позволяет задуматься о том, что в нашем обществе продолжают существовать большевистские тайны, к которым в свое время откосились также данные о надоях, урожаях, уголовная статистика и методика подготовки спортсменов.
Лев Федоров, выступая, сообщил журналистам, что утром 28 октября звонил по телефону в приемную министра безопасности Виктора Баранникова и записался к нему на прием, чтобы высказать мысли о незаконности ареста своего коллеги прямо министру в лицо. Однако никаких новостей из приемной пока не поступало. Лев Федоров подтвердил свое намерение продолжать борьбу против военно-химического комплекса, приносящего, по его словам, огромный вред стране.
На пресс-конференции также выступил юрист Александр Денис, которому супруга Виля Мирзаянова доверила защищать интересы мужа. Александр Денис не был допущен МБР к материалам возбужденного уголовного дела и к самому Мирзаянову. Сотрудники следственного управления МБР мотивировали отказ так: у адвоката нет допуска к работе с совершенно секретными документами. По имеющимся сведениям, Мирзаянову предлагают пользоваться услугами адвоката, подобранного самим МБР. Кто этот человек — неизвестно. Кроме того, до сих пор не известны имена экспертов, делавших для госбезопасности экспертизу сведений, опубликованных в «МН».
По оценке Александра Дениса, возможны три варианта дальнейшего развития событии. Поскольку 31 октября истекает отпущенный законом срок содержания Мирзаянова под стражей без предъявления обвинения, это обвинение либо будет предъявлено и ученый остается в Лефортово, либо ему изменят меру пресечения и отпустят, либо никакого обвинения не будет и он опять же покинет тюрьму. Таким образом, шансы доктора химических наук на возвращение домой оцениваются юристами, как два к одному.