Каждый журналист теперь может стать «предателем родины»
Автор заметки в «Московских новостях» задержан Министерством безопасности России и помещен в Лефортовскую тюрьму
Андрей ИЛЛЕШ, Сергей МОСТОВЩИКОВ, «Известия»
22 октября Министерство безопасности России провело в Москве операцию, относительно новую для общества нарождающейся демократии. Утром были произведены обыски на квартирах докторов химических наук Льва Федорова и Виля Мирзаянова, опубликовавших в 38-м номере «Московских новостей» статью «Отравленная политика». Авторы публикации затем были доставлены в следственное управление МБР в Лефортово, где Льву Федорову было сообщено, что он проходит свидетелем, а его коллега — обвиняемым по делу о разглашении в печати сведений, составляющих государственную тайну. Лев Федоров вечером 22 октября отпущен домой, Виль Мирзаянов содержится в Лефортовском следственном изоляторе МБР.
Статья «Отравленная политика» была напечатана на 16-й странице «Московских новостей» аж 20 сентября 1992 года под рубрикой «Скандал». В течение месяца (!) с момента публикации никакого скандала, тем не менее, не наблюдалось. Лишь вечером 22 октября в редакции появились сотрудники МБР, впервые за истекшее время сообщившие главном редактору «МН» Лену Карпинскому, что на страницах его издания была опубликована государственная тайна. Какая это тайна? Кто именно проводил оценку степени секретности опубликованных газетой сведений? — Лену Карпинскому до сих пор неизвестно. Эмбээровцы забрали из редакции ксерокопию статьи «Отравленная политика», сверстанной в полосу. Изъятый текст полностью соответствует напечатанному в 38-м номере материалу.
Его суть сводится к тому, что, несмотря на заявления президента Бориса Ельцина и других официальных лиц, а также подписанные международные договоренности, Россия продолжает производить и испытывать новейшие виды бинарного химического оружия, превосходящего по боевым характеристикам практически все, что на настоящий момент известно в этой области. Авторы публикации утверждают, что поражение отравляющим веществом, разработанным в Государственном союзном НИИ органической химии и технологии (ГСНИИОХТ) и ставшим основой для создания промышленной партии нового оружия, практически неизлечимо.
Лев Федоров, сотрудник организации под названием Геохим, и Виль Мирзаянов, бывший сотрудник ГСНИИОХТа, также сообщают, что НИИ, где разрабатываются отравляющие вещества, находится в Москве и крайне опасен для города, поскольку располагает несовершенной системой фильтрации вентиляционных выбросов. В публикации также недвусмысленно критикуется генерал и академик А. Кунцевич, возглавляющий сейчас Комитет по конвенциальным проблемам химического оружия при президенте России, получивший в 1991 году Ленинскую премию за создание «самого мощного в мире» химического оружия.
Понятие государственной тайны в нашей стране настолько условно и зыбко, что никогда нельзя разобрать, где у нас тайна все еще является государственной, а где плавно переходит в ведомственную, а то и в личный секрет. В данном случае, не являясь экспертами, можем предположить, что после статьи Федорова и Мирзаянова действительно должен был бы подняться скандал. Должностным лицам в государстве надо было бы как-то ответить за невыполнение международных договоренностей.
Однако после публикации прошел месяц, в течение которого Министерство безопасности России, видимо, собирало документы, способные обличить ученых, не обратившихся, кстати, в иностранные разведки, а открыто поднявших, мягко говоря, пикантный вопрос в печати. По данным «Московских новостей», МБР располагает актами предварительной экспертизы опубликованных в газете сведений, но отказывается уточнить, кто именно делал эту экспертизу и какие из опубликованных данных составляют предмет гостайны. Не исключена возможность, что следствие привлекло специалистов ГСНИИОХТа, критиковавшегося в публикации.
Лев Федоров, давшим после возвращения из Лефортова интервью журналистам «Московских новостей», так описал последствия своего выступления в газете. 22 октября в 7.30 утра к нему домой прибыли сотрудники МБР, которых, судя по всему, было несколько десятков человек. Федорову был предъявлен ордер на обыск его квартиры, подписанный в Генеральной прокуратуре России. По имеющимся данным, «добро» на это мероприятие дал МБР Генеральный прокурор РФ Валентин Степанков, до возвращения которого в Москву из командировки никто не решался действовать.
Обыск у Федотова, по словам журналистов «МН», был абсолютно бессмысленным мероприятием, поскольку МБР обнаружило только огромное количество папок с научными работами, в основном, на английском языке. Изъяв в итоге непонятно зачем лишь два номера «Московских новостей» все с той же скандальной заметкой, эмбээровцы увезли Льва Федорова в следственное управление МБР в Лефортово. Вечером доктор наук был отпущен домой после беседы, в ходе которой он давал показания об обстоятельствах написания статьи. Его коллегу продолжают задерживать, что по закону МБР имеет право делать только в течение трех суток. Если, разумеется, прокуратура не санкционирует в ближайшее время его арест.
Официальные инстанции не дают никаких комментариев относительно случившегося, ссылаясь на тайну следствия по делу о разглашении гостайны. Руководство же «Московских новостей» расценивает действия МБР, как наступление на свободу слова и месть закрытых ведомств ученым, рассказавшим людям то, что тщательно и незаконно скрывается.
Эксперты, к которым редакция обратилась за разъяснениями, сказали: инициаторами возбуждения дела против Виля Мирзаянова могут быть различные лица и различные ведомства, в том числе и специалисты Министерства безопасности (бывшего КГБ СССР), которым было поручено охранять секреты тех или иных химических программ. Вместе с тем сам арест Мирзаянова дает основания считать, что автор публикации в «Московских новостях» мог открыть тщательно оберегаемую от мировой общественности тайну создания Россией запасов бинарного химического оружия, о которой мог и не догадываться даже Борис Ельцин.
Так это или не так, покажут следствие и суд. Если последний, конечно, состоится. Но пока будет идти расследование, пока не ясны все обстоятельства дела, вопрос остается открытым, и от подозрения к высшим российским властям, по меньшей мере, в неискренности никуда не уйти.
...В России нет закона о государственной тайне и о ее охране. Что является такой тайной? Где пределы журналистского поиска? Почему нельзя сообщать те или иные факты, которые скрываются нынче по прихоти ведомств, старающихся прикрыть свое неумение работать, или просто преступную по отношению к обществу деятельность? Где тут грань истинных государственных интересов? Словом, все мы — пишущие и снимающие — сегодня потенциальные «предатели Родины». А для некоторых особых ведомств — даже враги.