Отравленная политика
— Международные заявления нашей страны расходились и расходятся с реальным выпуском и испытаниями химического оружия.
— Химические генералы вновь у власти.
Сейчас уже широко известно: в Москве много десятилетий непрестанно куется химическое оружие (ХО). Правда, иногда эту работу изящно пытаются свести лишь к созданию отравляющих веществ (ОВ), планировавшихся к применению на полях сражений где-то далеко от наших рубежей. Хотим сразу предостеречь: у нас уже произведено немало таких веществ, которые не являются отравляющими, на вооружении состоят, а чаще не состоят (живут по-тихому в опытных партиях) и, тем не менее, особенно опасны. Подтверждено последнее и тем, что в милой сердцу наших выездных начальников многолетней тягомотине под названием «международные переговоры по запрещению ХО» все эти «небоевые» вещества — полноправный объект дискуссий.
Не в укор прошлому стоит напомнить заявление советских ученых от 8 мая 1982 года: «Строго придерживаясь женевского Протокола 1925 г., СССР никогда и нигде не применял химического оружия и не передавал его другим странам». Применял, только на наших собственных полях сражений. Последний раз это случилось в Тбилиси весной 1989 года, где газ «си-эс» вполне продемонстрировал свою эффективность. Готовились и к окуриванию Белого дома в августе 1991 года.
Впрочем, оружие оружием, а политически мы всегда старались быть чисты. Еще в апреле 1982 г. НЕКТО сделал заявление «Шпигелю»: «Советскому Союзу нет необходимости обязательно отвечать на эскалацию химического оружия эскалацией в той же области». Это была официальная отповедь американской программе разработки и производства новой разновидности ХО — бинарного. Ну, а десятилетием позже НЕКТО после очередной встречи в Женеве заявил, что в 1987 году мы полностью прекратили производство ОВ («Известия», 27 августа 1992 года).
Ну что ж, звучит все это как гимн гуманизму и здравому смыслу. А теперь обратимся к прозе, без которой при описании нашей грязной действительности не обойтись.
В Государственном союзном НИИ органической химии и технологии (ГСНИИОХТ) было создано новое ОВ. По своему коварству («боевым характеристикам») оно значительно превзошло известный УХ, поражение от него практически неизлечимо. Во всяком случае люди, которые в свое время подверглись воздействию этого ОВ, так и остались нетрудоспособными инвалидами. Ну, а на основе нового ОВ было разработано и собственное бинарное оружие. И не только разработано, но и успешно завершено выпуском промышленной партии, после которой и происходит награждение непричастных (наряду с действительными создателями). Было такое увенчание дипломами и значками лауреата Ленинской премии и наших героев.
Сделано это было после выпуска промышленной партии нового ОВ весной 1991 года лично президентом М.Горбачевым. К тому времени он уже сделал все для бессмертия — подписал известное соглашение «Буш-Горбачев» по ХО и был удостоен звания лауреата Нобелевской премии мира. Напомним имена двух наиболее примечательных получателей той Ленинской премии — директор ГСНИИОХТ В.Петрунин и заместитель начальника химических войск генерал, назовем его
ДОСЬЕ Хронология заключения договоров и конвенций по химическому оружию:
17 июня 1925 года (г.Женева). Протокол о запрещении применения на войне удушливых ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств.
Конец лета — начало осени 1992 года (г.Женева). Принят проект Конвенции о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении.
Текст направлен на 47-ю конференцию Генеральной Ассамблеи ООН для подписания.
тоже НЕКТО (это из числа пристроившихся, об истинных создателях говорить не будем, — все-таки работа есть работа).
Однако и это не было концом. В первом квартале текущего 1992 года завершились и полигонные испытания нового бинарного ОВ. Сделано это было не в «засвеченных» Шиханах (слишком хлопотно стало уворачиваться от американских спутников), а на химическом полигоне на плато Устьюрт около города Нукус. Корреспонденты даже повстречали на том полигоне — совершенно случайно — начальника химических войск генерала С. Петрова и выслушали от местного военачальника приличествующие случаю слова о фосфорных ОВ — зарине, зомане и УХ, разумеется в прошлом, о новом ОВ разговор не заходил («Труд» 15 апреля 1992 года).
И тут не обойтись без размышлений на извечную тему, кто у нас на Руси хозяин. Первую промышленную партию нового ОВ выпустили в Волгограде, а Ленинскую премию присудили в Москве еще до того, как мы избрали Бориса Ельцина первым президентом. Однако полевые испытания ОВ химические войска произвели ПОСЛЕ этого избрания и его известного заявления от 29 января 1992 года («Россия привержена соглашению с США о непроизводстве и уничтожении химического оружия, подписанному в 1990 году»). Кстати, те испытания были произведены в другом государстве и совсем не факт, что об этом знал президент того государства Ислам Каримов.
Таков грустный итог пятилетки, прожитой нами после провозглашения прекращения работ по созданию ХО и до завершения испытаний самой мощной его разновидности. Теперь мы имеем достижение: российский бинар оказался эффективнее американского.
Начнем с того, что ГСНИИОХТ в буквальном смысле травит москвичей. Потому как в этом НИИ практически отсутствуют фильтры на вентиляционных выбросах, и все испаряющиеся ОВ прямиком летят в воздух Москвы. Дегазация современных фосфорных ОВ, с которыми в ГСНИИОХТе работают до наших дней, не так эффективна, как о том пишут некоторые соискатели секретных диссертаций. Имеющиеся данные однозначно показывают, что ни новое ОВ — гордость наших генералов, — ни уже известные (зарин, зоман и УХ) не удается дегазировать до конца. На уровне весьма малых, но небезопасных концентраций они неделями, месяцами «живут» в дегазационных растворах. Вот с чем имеют дело москвичи каждый день.
Кстати, принятая в ГСНИИОХТе практика утилизации отходов небезопасна как для работающего персонала, так и совершенно непричастных к этому граждан. Они хранятся на открытом воздухе в бочках, затем вывозятся как обычный груз по железной дороге в Шиханы (Саратовская область), где в открытом поле содержимое просто сливают в яму.
Нелишне обратиться к еще более глубинной истории шарашки. Дело в том, что вся огромная территория ГСНИИОХТа в буквальном смысле загажена ОВ типа иприт. Все отходы, да и сами ОВ прямо выливали на землю, закапывали где попало. А ведь эти вещества в почве хранятся неопределенно долго, медленно мигрируя под воздействием атмосферных осадков в грунтовые воды, которые затем смешиваются с более глубинными. С большой долей вероятности можно утверждать, что артезианские воды здесь отравлены. Так, хроматографический анализ водопроводной воды корпуса № 7, питающегося из артезианского колодца на территории института, показал присутствие целого букета серо- и хлоросодержащих соединений, близких по структуре к иприту. Руководство института все это отлично знает и потому земляные работы на территории ведутся на уровне боевых операций, где не пренебрегают и противогазами. Все это тщательно скрывается.
В 1990 году ГСНИИОХТ посетил первый зам. председателя Моссовета, умилился при виде подопытных мышек, пообещал всяческую помощь и слово свое сдержал. Однако остается только удивляться, почему избранник москвичей С. Станкевич, посещая крупнейшую в мире организацию по созданию ХО, не догадался поинтересоваться количеством смертоносных веществ, которые в это время хранились на складе! Обычно их здесь не менее 8—10 килограммов и на Москву того количества хватит, случись в институте пожар или другая неприятность. После Чернобыля шел уже четвертый год…
Несколько лет назад НЕКТО клятвенно заверял жителей Чапаевска, что все газообразные отходы на заводе по уничтожению химического оружия будут проходить через специальные фильтры. Можно только поражаться мужеству, проницательности и инстинкту самосохранения жителей, этому не поверивших. Они оказались правы: ГСНИИОХТ просто не запроектировал тех фильтров.
Так бесславно мы начали путь к миру без ХО, обладателями которого стали по милости доморощенного ВПК. Вместо уничтожения старого они будут сбиваться на разработку нового оружия, а это у них получается много лучше. Похоже, настоящие хозяева военно-химической ветви ВПК — генералы и директора — застоя в своих делах не допустят. Соответственно, у россиян нет никаких оснований доверять уничтожение ХО тем, кто его разрабатывал.
Тут стоит еще раз вдуматься в смысл той долларовой помощи, за которой недавно съездил за океан НЕКТО. Зная наше бесславное военно-химическое прошлое, можно говорить, что те 25 млн. долларов, которые США выделили России на первый случай для реализации программы уничтожения ХО, будут потрачены для другого — для сохранения на плаву ВПК, в том числе для продолжения дальнейшей разработки и усовершенствования новых видов ХО.
А недавно россиян порадовали назначением — в должности руководителя Комитета по конвенциональным проблемам химического и биологического оружия при Президенте России был утвержден А.Кунцевич, простой советский человек, герой труда.
У наших заметок есть герои — генерал, для которого делалось ХО в ГСНИИОХТе, человек, обещавший в 1982 году не отвечать на эскалацию американского бинарного оружия, специалист, заверяющий нас, что с 1987 производство ОВ было прекращено, ученый, получивший в 1991 году Ленинскую премию за создание самого мощного в мире бинарного ХО, чиновник, обманувший жителей Чапаевска насчет завода по уничтожению ХО, и наконец, политик, привезший из США доллары на продление химического дела. Так вот, все это А.Кунцевич. Академик и герой, генерал и лауреат.
Это назначение не ошибка, а реставрация Системы. И надо это всем знать и помнить.
Виль МИРЗАЯНОВ,
Лев ФЕДОРОВ,
доктора химических наук