ГУЛАГ бессмертен
События и публикации 30 июля 1992 года комментирует обозреватель Олег Мороз*
Наконец дошла очередь и до реформы тюремного дела. В июле 1992 года был принят Закон о внесении изменений и дополнений в Исправительно-трудовой кодекс Российской Федерации. Цель закона – гуманизация жизни в местах лишения свободы.
Однако далеко не у всех, следивших за ситуацией в этих самых местах, возникли серьезные надежды на то, что этот закон даст заключенным гарантии такой гуманизации, что в тюрьмах и зонах будут соблюдаться элементарные человеческие права – право на личную безопасность, на защиту человеческого достоинства, просто на защиту здоровья. Слишком глубоко въелись в эту систему метастазы сталинщины-бериевщины. Хотя в послесталинские годы и были реабилитированы тысячи политических узников, во многом условия содержания заключенных остались без изменения даже и в годы горбачевской перестройки, когда на всех перекрестках трубили об этой самой гуманизации (в широком смысле), демократизации, новом мышлении.
В «Российской газете» за 30 июля 1992 года публикуется статья известного правозащитника, борца за права заключенных Валерия Абрамкина. Статья называется «Белый лебедь». Почему именно так, – чуть позже.
Статья начинается с описания «порядков» в одной из… пыточных тюрем на территории славного Советского Союза, который, между прочим, вот уже семь лет перестраивается и реформируется Горбачевым в направлении упомянутой гуманизации и демократизации:
«…Работали мы по 16 часов в сутки, в обед давали миску баланды на троих. И постоянно били. Били за то, что медленно бегаешь, за то, что закурил, не так посмотрел, за то, что здоров, за то, что хил, и просто так, чтобы бить… Забивали до потери сознания, ломали кости, отшибали не только жизненно важные органы, но и память, и желание жить…»
Процитировав это свидетельство одного из несчастных, прошедших через этот кошмар, этот невообразимый ад и оставшихся в живых, автор поясняет:
«Эти строки – не из воспоминаний узников сталинского ГУЛАГа или фашистских концлагерей. Цитаты взяты из документов Общественного центра содействия реформе уголовного правосудия». Описанная ситуация относится к концу восьмидесятых – началу девяностых.
Далее следует расшифровка названия статьи Абрамкина – «Белый лебедь»:
«На папках с документами надпись «Белый лебедь». И это вовсе не чей-то садистский сарказм: именно такое название носят «профилактические центры», а попросту сказать – пыточные тюрьмы, расположенные в крупных лесных колониях – «столицах» восьми управлений ИТУ. Подчинены они не местным властям, а непосредственно Москве и до сих пор (выделено мной – О.М.) непроницаемы для сколько-нибудь эффективного контроля».
Итак, еще и летом 1992 года на территории уже не тоталитарного Советского Союза, а вроде бы демократической, или, по крайней мере, стремящейся стать таковой, Российской Федерации существовали восемь таких вот «Лебедей».
Причем в «современном» виде появились они не в глухие тридцатые-сороковые годы, годы разгула Большого террора, когда страна, кичившаяся почти уже закончившейся постройкой социализма, обрела черты неведомого дотоле географического образования – Архипелага ГУЛАГа. Появились эти тюремные «птицы» уже в восьмидесятые, предперестроечные и перестроечные годы. Первый – в 1980-м.
Почему все-таки «Белый лебедь»? Откуда такое нежно романтическое название для этой фабрики, где орудуют мясники-садисты? Одна из версий: первый «Лебедь» был построен рядом с городом Соликамском на лесной поляне, которая – видимо, в соответствии со своей формой, напоминающей лебедя – издревле носила такое название. Другая версия, менее романтическая, связана с тем, кого напоминают заключенные, которых надзиратели переводят из одного места в другое: человек идет, согнувшись пополам, скованные за спиной руки задраны высоко вверх. В общем – лебедь. Только что не летает.
Кстати, такую картину мы не однажды видели по телевизору в разнообразных современных документальных фильмах и сюжетах. И никого этот способ перевода зэков с места на место, по-моему, особо не возмущал, хотя он сам по себе, конечно, представляет пытку.
Для целей «разложенческой работы»
Официально «Лебеди» были созданы, выражаясь глубокомысленным надзирательским языком, «для разложенческой работы среди уголовно-бандитствующего элемента». Под этим элементом подразумевались так называемые «воры в законе».
(Ради точности надо сказать, что вообще-то соликамская колония «Белый лебедь» была создана в 1938 году. Поначалу в ней содержались лишь политзэки, в основном священнослужители. В 1955-м «Лебедь» стал уголовной зоной. А в 1980-м здесь и было создано это самое заведение «для разложенческой работы» среди «воров в законе»).
Но тут произошла некоторая неувязочка в цифрах. По данным МВД, в стране «победившего», «развитого», «реального», «с человеческим лицом» и какого там еще социализма было не более шестисот «воров в законе». Между тем, через один только соликамский «Лебедь» за годы его существования в современном виде, начиная с 1980 года, по самой скромной оценке, прогнали не менее сорока тысяч человек.
Валерий Абрамкин такую «неувязку» объясняет тем, что в восьмидесятые годы сохранился тот же принцип устройства «исправительных» учреждений, как и в сталинско-бериевские времена:
«Сталинские концлагеря создавались вовсе не для борьбы с преступниками. ГУЛАГ того времени – это целостный хозяйственно-промышленный комплекс, использовавший рабский труд. Он мог нормально функционировать только при условии, что все попадающие туда становятся сломленными нравственно и духовно и, стало быть, легко управляемыми людьми. Нынешняя (то есть относящаяся уже к заключительному периоду перестройки; выделено мной – О.М.) система тюрем и лагерей по этим своим целям ничем не отличается от сталинского ГУЛАГа».
Хотя, добавляет автор, в глазах общественного мнения выглядит она вполне благопристойно благодаря доведенной до совершенства непрозрачности и замаскированности.
И какие там «воры в законе»! Сплошь и рядом в Нью-ГУЛАГ попадали неоперившиеся юнцы, которых и ворами-то в полном смысле еще нельзя было назвать. И их-то судьба оказывалась самой трагичной:
«Почти ни один симпатичный мальчишка из тех, кто проезжает через «Лебедь», не проскочит мимо этих зверей из обслуги. Выбирают они себе кого-нибудь в жертву и закрывают в одиночную камеру. Начинают ему создавать ломку, в неделю раз или два дают покушать, закурить, а сами тем временем уговаривают его, чтобы поддался… И конец один: он, бедный, уже от бессилия, сам отдается. И все тихо, мирно».
Тюремное начальство не то, что не пресекает эту мерзость, но и поощряет – и изнасилования, и побои. Лишь бы все было шито-крыто:
«Сам я слышал, как начальник «Белого лебедя» говорил хозобслуге: бейте так, чтобы умер не здесь, а в больнице».
«Рационализация» в лагерном деле
В общем, в годы перестройки формально проводилась гуманизация лагерного дела. В 1988-м СССР присоединился к конвенции Организации Объединенных Наций, носившей название «Минимальные стандартные правила обращения с заключенными», принятой еще в 1956 году. Но в том же 1988-м появился Указ Верховного Совета СССР, разрешающий перемещать огромные массы заключенных из одного лагеря в другой и приказ тогдашнего министра внутренних дел Власова о дальнейшем развитии «профилактических центров». Теперь ежегодный поток заключенных, переправляемых из обычных лагерей в «лесные», стал составлять 40 – 50 тысяч человек.
Для чего организовывалась такая «депортация» и «миграция»?
Стоило кому-то из заключенных не поладить с администрацией, написать жалобу на мастера – и несколько сот человек, включая жалобщика, отправлялись в «Белый лебедь». Так был введен в действие принцип «коллективной ответственности». Можно себе представить, какая судьба ожидала потом этого жалобщика. Валерий Абрамкин:
«Вот вам и ответ на вопрос, для чего создавались и какую задачу выполняют «Белые лебеди»… ГУЛАГ мгновенно отреагировал на необходимость соблюдения прав человека, создав новый механизм улучшения управляемости массами заключенных».
Кстати, придумавший его «рационализатор» Власов в дальнейшем стал председателем Совмина РСФСР и как представитель партийной верхушки конкурировал с Ельциным на выборах председателя Верховного Совета России. Партия ценными кадрами не разбрасывалась.
Да, били, но ведь не до смерти!
Сейчас из «Белых лебедей» остался, кажется, только один – все тот же соликамский. Время от времени в прессе, в Интернете появляются сообщения о том, что там происходит. Вот информация Пермского правозащитного центра за март 2009 года:
«В «Белом лебеде» решили закрепить практику избиения осужденных».
Прочитав этот заголовок, можно подумать, что на какое-то время эта практика была прекращена, и вот ее почему-то решили возобновить. На самом деле никто, конечно, никогда ее не прекращал, а «закрепить» ее решили опять-таки при помощи «рационализации»: после издевательств над тем или иным зэком на него же и подают в суд: дескать, он оскорблял сотрудника колонии, угрожал ему… Сами понимаете, в чью пользу выносит решение наш «самый справедливый в мире» суд – зэку за «оскорбления» и «угрозы» накидывают еще год-два. Этим дело и кончается. Чем не «рационализация»?
А совсем недавно прессу и Интернет облетела весть о происшествии в колонии башкирского города Салават: группу заключенных, после того как они пожаловались правозащитникам на пыточные условия содержания, избили охранники, причем одного забили до смерти. В знак протеста пятеро зэков вскрыли себе вены, более сотни объявили голодовку. Администрация «чистосердечно» признала факт «применения спецсредств» (в переводе с «исполнительно-наказательного» языка, это, надо полагать, означает, что лупили дубинками или электрошокерами), но в качестве оправдания утверждала, что «били не до смерти». Ну да, а если человек после этого умер, – это, как говорится, «его проблемы».
Кстати, как сообщают правозащитники, заключенных в этой колонии, чтобы не было слышно криков, обычно избивают, включая громкую музыку. Интересно, какую? Похоронный марш Шопена?
Соответственно, и прокурорская проверка (длинный-длинный сериал под таким названием – «Прокурорская проверка», – повествующий о подвигах прокурорских работников, идет сейчас по НТВ) никаких «нарушений законности» при «применении спецсредств» не выявила. Железная спайка «правоохранители – суды – прокуроры» действует и тут.
Такого же рода истории происходят, естественно, во многих других колониях, в частности – в исправительной колонии особого режима, где сидит небезызвестный милицейский майор Евсюков, ради забавы расстреливавший посетителей в одном из московских супермаркетов. Но сейчас речь не о нем. Название этой колонии тоже «птичье» – «Полярная сова». Там один из надзирателей, полковник Сандрыкин, занимался тем, что с помощью пыток, изнасилований заставлял заключенных признаваться в громких преступлениях, которые они не совершали. За восемь месяцев такого неустанного труда от более чем двухсот заключенных ему удалось получить почти двести «явок с повинной». В числе прочих были тут и признания в убийстве Анны Политковской, Ахмада Кадырова, Пола Хлебникова…
Что примечательно, за «успехи в работе», полковник не однажды получал благодарности и премии от начальства.
Не устаешь поражаться дикости, царящей на земле русской. Неужто тюремное начальство, если оно не читает газет, не смотрит телевизор, не могло поинтересоваться хотя бы у своего, более высокого, начальства, какова в действительности ситуация с расследованием дела Политковской, других громких дел?
Кстати, сам полковник Сандрыкин, преуспевший в «расследовании» этих дел, узнавал о них из Интернета. Полезная это вещь, между прочим, – Интернет. Не будь его, – ничего бы этот дремучий полярный полковник об этих делах, надо полагать, тоже не узнал. А значит и не стал бы «раскрывать».
…Один из сайтов, который недавно открыли в Интернете правозащитники, называется Gulagu.net. Боюсь, что этому названию еще долго придется существовать лишь в качестве пожелания. Реформа тюремной системы, начатая в девяностые годы, к сожалению, так и не была доведена до конца. Пусть и в несколько усеченном, урезанном виде, но ГУЛАГ в России по-прежнему существует. Полулюди-полузвери, зараженные генами садизма, то там, то здесь продолжают безнаказанно терзать человеческую плоть, предоставленную в их полное распоряжение. После двух чеченских войн армия садистов в погонах, я думаю, значительно увеличилась. То, что творили на Северном Кавказе «восстановители конституционного порядка» (не все, конечно), они переносят на территорию всей России. И конца этому не видно.
Олег Мороз. Писатель, журналист. Член Союза писателей Москвы. Занимается политической публицистикой и документалистикой. С 1966-го по 2002 год работал в «Литературной газете». С 2002 года на творческой работе. Автор нескольких сотен газетных и журнальных публикаций, более полутора десятков книг. Среди последних – «Так кто же развалил Союз?», «Так кто же расстрелял парламент?», «1996: как Зюганов не стал президентом», «Почему он выбрал Путина?», «Ельцин. Лебедь. Хасавюрт», «Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина», «Неудавшийся «нацлидер».