Белый лебедь
Закон о внесении изменений и дополнений в Исправительно-трудовой кодекс РФ, принятый российским парламентом в этом месяце, безусловно, рассчитан на гуманизацию жизни в местах лишения свободы. Но дает ли он заключенным гарантии соблюдения элементарных человеческих прав на личную безопасность и защиту достоинства, на охрану здоровья? Вопрос вовсе не риторический, если учесть, что закон этот не отменяет принудительный труд осужденных, положенный законодательством в основу их «исправления и перевоспитания».
«…Работали мы по 16 часов в сутки, в обед давали миску баланды на троих. И постоянно били. Били за то, что медленно бегаешь, за то, что закурил не так посмотрел, за то, что здоров, за то, что хил, и просто так, чтобы бить… Забивали до потери сознания, ломали кости, отшибали не только жизненно важные органы, но и память, и желание жить…» (Документ Л -128).
Эти строки — не из воспоминаний узников сталинского ГУЛАГа или фашистских концлагерей. Цитаты взяты из документов Общественного центра содействия реформе уголовного правосудия.
На папках с документами надпись «Белый лебедь». И это вовсе не чей-то садистский сарказм: именно такое название носит в народе «профилактические центры», а попросту сказать — пыточные тюрьмы, расположенные в крупных лесных колониях — «столицах» восьми управлений МТУ. Подчинены они не местным властям, а непосредственно Москве и до сих пор непроницаемы для сколько-нибудь эффективного контроля.
Первый «Белый лебедь» появился в восьмидесятых годах в Соликамске. Говорят, что так издревле называлась лесная поляна, на месте которой была построена тюрьма тут же и окрещенная в народе этим именем. В восьми десятые годы Соликамское управление возглавил генерал внутренних войск Сницырев. Он, по слухам, и является автором проекта создания на базе городской пересыльной тюрьмы «профилактического центра» для проведения (цитирую один из документов досье — доклад с грифом «Секретно») «разложенческой работы среди уголовно-бандитствующего элемента, или так называемых „воров в законе“.
По данным МВД «воров в законе» в бывшем СССР не более шестисот. А по самой скромной оценке, только через Соликамский «Белый лебедь» за время его существования прошло не менее сорока тысяч человек.
Для ответа на этот вопрос вспомним, что вовсе не для борьбы с преступниками создавались и сталинские конц. лагеря. ГУЛАГ того времени — это целостный хозяйственно-промышленный комплекс, использовавший рабский труд. Он мог нормально функционировать только при условии, что все попадающие туда становятся сломленными нравственно и духовно и стало быть, легко управляемыми людьми.
Нынешняя система тюрем и лагерей по этим своим целям ничем не отличается от сталинского ГУЛАГа, но у нее появилась ещё и новая задача — выглядеть благопристойно в глазах общественного мнения.
Отрабатывается она годами и вводится централизованным порядком в жизнь наших ИТУ через закрытые и полузакрытые инструкции и нормативные акты, которые непосредственные их исполнители доводят на практике до «совершенства», что зависит уже лишь от степени фантазии охраны.
Почти ни один симпатичный мальчишка из тех, кто проезжает через «Лебедь», не проскочит через этих зверей из обслуги. Выбирают они себе кого-нибудь в жертву и закрывают в одиночную камеру. Начинают ему создавать ломку, в неделю раз или два дают покушать, закурить, а сами тем временем уговаривают его, чтобы поддался И конец один: он, бедный уже от бессилия сам отдается и все тихо, мирно. Сам я слышал, как начальник «Белого лебедя» говорил хозобслуге: бейте так, чтобы умер не здесь, а в больнице». (Документ Л 78).
После организации в 1980 году в порядке эксперимента Соликамского «профилактория» и возникновения затем целой сети ему подобных «центров» в 1988-м СССР присоединяется к «Минимальным правилам обращения с заключенными», принятым ООН еще в 1956 году. Почти одновременно с этим вводится Указ Президиума ВС СССР, лишающий «законных оснований» широко практикующуюся пытку голодом (пониженная норма питания в штрафных изоляторах). Администрация ИТУ лишается одного из самых мощных орудий подавления заключенных.
Но чем больше слов произносится о гуманности и законности, тем большую роль играют скрытые, латентные способы управления массами заключенных. В «перестроечном» уже 1988 году появляются указ Президиума ВС СССР, разрешающий перемещать огромные массы заключенных из одного лагеря в другой, и приказ тогдашнего министра внутренних дел Власова о создании и развитии «профилактических центров». Теперь ежегодный поток заключенных из обычных лагерей в лесные составляет 40—50 тысяч человек.
В октябре 1991 года эксперты Центра гуманизации пенитенциарной системы работали в составе Комиссии ВС России в колонии № 4 Тамбовского УВД. В колонии, рассчитанной на 1400 мест, неплохие условия: тогда там содержалось всего 600 заключенных — и ни одной жалобы на избиения и пытки. Но вот странность: за два неполных года в лесные управления, имеющие «профилактические центры», отсюда направлено более 200 человек. Причем, нарушая инструкцию МВД, отправляли и больных, и инвалидов, которые через месяц-другой возвращались обратно. Среди тех, кто возвратился, я не обнаружил ни одного «вора в законе». А причина «командировки» в «Лебедь» проста: кто-то из этих двухсот штрафников не поладил с администрацией, кто-то написал жалобу на мастера, заставлявшего бесплатно изготовлять левую продукцию.
Вот вам и ответ ив вопрос, для чего создавались и какую задачу выполняют «Белые лебеди». ГУЛАГ мгновенно среагировал на необходимость соблюдения прав человека, создав новый механизм улучшения управляемости массами заключенных
Валерий АБРАМКИН, эксперт Комитета по правам человека Верховного Совете РФ.