От Керенского до Гайдара
События и публикации 13 апреля 1992 года комментирует обозреватель Игорь Корольков*
Когда рухнуло то, что соорудило КПСС, казалось, к большинству населения пришло понимание: октябрь 1917 года не стал благом для России. И хотя ему пели осанну в течение семи десятилетий, истинное его значение в конце века предстало вполне отчетливо. Несмотря на всеобщую грамотность, на возведенные гиганты индустрии, на поднятую целину, на ракеты, бороздящие космическое пространство, стержень государства оказался гнилым и недолговечным.
«…пусть назовут меня «варваром» и трижды предадут отлучению, я останусь у старых маяков, к которым еще вернется Россия». Эти полные драматизма и вместе с тем оптимистичные слова много лет назад произнес Александр Керенский, глава Временного правительства. Нельзя сказать, что Александр Федорович отличался сверхъестественной прозорливостью. Просто ему был присущ здравый смысл. А здравый смысл подсказывал: то, что задумали большевики и осуществили с помощью лжи, подлости, невиданной прежде жестокости, рано или поздно, несмотря ни на какие репрессии, должно было пасть.
Но возврат к «старым маякам», как и, в свое время, отказ от здравого смысла, оказался процессом мучительным и долгим. Он пришелся на 90-е и по иронии судьбы начался с реформ, предпринятых внуком одного из тех, кто шашкой загонял людей в страну «всеобщего счастья».
Как известно, история повторяется, и то, что происходило в России в 1992-м и 1993-м, во многом напоминало знаменитые девять месяцев 1917-го. В одном из комментариев я уже проводил эту аналогию, но, рассматривая события двадцатилетней давности, невозможно удержаться от параллелей.
На Временное правительство легло тяжкое бремя: восстановить до основания разрушенный аппарат государственного управления, продолжить войну, безотлагательно осуществить ряд коренных хозяйственных и политических преобразований, ставших неизбежными после падения монархии. Все это можно было сделать при консолидации общества. Но его-то и не было. Временное правительство избрало тогда единственно верное направление своей деятельности: политику национального единения, смягчения классового антагонизма и предотвращения гражданской войны, политику компромисса, соглашений и взаимных уступок. Но его рвали и слева, и справа, сокрушая доверие к власти и провоцируя хаос.
А большевики еще и деморализовывали армию.
Керенский сутками не выходил из Таврического дворца, забывал о еде и отдыхе. В условиях чрезвычайного напряжения, преодолевая сопротивление Совета рабочих и солдатских депутатов, топившего решения в говорильне, создавались первые законы, манифесты, декреты.
Со школьной скамьи нам вдалбливали мысль: временное правительство – бездельники и защитники интересов буржуазии. Вранье! Кабинет упразднил нетрудовое землепользование и земледелие; подготовил положение о самоуправлении земств и городов на основе всеобщего избирательного права без различия пола; установил рабочий контроль на фабриках и заводах; предоставил широкие права профсоюзам; ввел восьмичасовый рабочий день на всех государственных заводах; разработал основы самого современного кооперативного законодательства; дал солдатам все права граждан вне строевой службы; положил начало переустройству империи в федерацию свободных народов. Была установлена полная независимость суда и несменяемость судей; все особые суды были уничтожены, и все уголовные и политические преступления были переданы в ведение суда присяжных. Все религиозные, национальные и сословные ограничения были отменены. Был выработан с участием всех партий избирательный закон для выборов в Учредительное собрание на основах всеобщего, прямого, равного и тайного, пропорционального представительства.
Даже Ленин в этот период вынужден был признать: Февральская революция «сделала то, что в несколько месяцев Россия по своему политическому строю догнала передовые страны».
Судьба Временного правительства известна. Последствия – тем более. После долгих лет безуспешного социального эксперимента пришлось вернуться к тому, что прервали.
Казалось бы, в обществе должно было найти место понимание неизбежности перемен и того, что перемены эти не будут безболезненными. Казалось бы, перед таким пониманием общество должно было бы сплотиться, набраться мужества, терпения и тем самым помочь горстке людей, взваливших на себя ответственность за страну, развернуть корабль, заплывший в исторический тупик. Ничего этого не произошло. Правительству Гайдара не дали даже месяца для спокойной работы. Третировать его начали с первых же дней реформ. Пика эта травля достигла на VI Съезде народных депутатов России.
Ни до, ни после в стране не было правительства более ответственного, более зрелого, более мужественного, более порядочного. Лишь один штрих. На одном из первых заседаний нового кабинета по предложению Гайдара члены правительства отказались от привилегий и приняли на себя обязательства не допускать конфликта интересов в своей работе, в частности, не заниматься никакой коммерческой деятельностью, не участвовать в приватизации, не улучшать жилищные условия за счет государства, предоставлять декларацию о доходах. Все они неукоснительно следовали этому принципу.
К сожалению, в России те, кто знали, что нужно делать и брались за работу, всегда были обречены на травлю, забвение или смерть. Правительство Гайдара не стало исключением. Оно тоже натолкнулось на «загадочный русский характер», склонный размышлять о судьбах мира, сидя в неподметенной квартире. Русский человек всегда хочет перемен, но чтобы они наступили сами собой. Проснулся, а вокруг тебя перемены: большая зарплата, мизерные налоги, начальники – в тюрьмах. Но если русскому человеку говорят, что нужно потерпеть и работать, того, кто так говорит, он готов смешать с навозом. И так готов поступать до тех пор, пока не придет человек с плеткой. Человека с плеткой он испугается и зауважает.
Окунитесь в прошлое, полистайте старые газеты, почитайте отчеты со Съезда. От них веет драматизмом 1917-го. Не отвечающий ни за что, собирающийся время от времени, сформированный в иной действительности, съезд «взял руль на себя», пытаясь «поставить на место» и президента, и правительство. Популизм и некомпетентность правили бал. Кто-то из депутатов предложил обязать правительство проиндексировать вклады населения в сберегательных кассах. Идея, гревшая душу всего населения страны, но – глупая в силу своей неосуществимости. Обозреватель «Известий» Отто Лацис в своем комментарии «Съезд как источник опасности» (13 апреля 1992 г.) доходчиво и понятно разжевал, почему нельзя индексировать вклады. Он напомнил: вклады населения обесценились не в последние месяцы, когда оценка покупательной способности рубля приблизилась к реальности, а когда «добрая половина рабочих честно трудилась, не производя нужного людям товара, но получая заплату, дающую право претендовать на получение товара». Предложение-то не умное, но мгновенно обрело силу закона – его утвердил Съезд!
Думаю, многие глупости, оформленные в решении форума, можно было бы снять, если бы управляющий Съездом вел несколько иную роль. Ведь Председатель Верховного Совета РФ Руслан Хасбулатов по образованию все-таки экономист. Но тот вал эмоциональной и в основном безграмотной критики, который депутаты обрушивали на правительство, бывший соратник президента Ельцина, а теперь его заклятый оппонент, как мне представляется, 2умело использовал в противостоянии с президентом. Складывалось впечатление, что он умело манипулировал эмоциями зала.
Говоря о грядущих событиях 1917-го, меньшевик и член второго состава Временного правительства Ираклий Церетели, предсказывал: «Контрреволюция в России придет через левые двери!». Так оно и случилось. Как и спустя 75 лет.
Главными противниками проводимых реформ стали вчерашние соратники президента – Хасбулатов и вице-президент Руцкой. Оба объединили наиболее реакционные силы - коммунистов и националистов, — требовавших отставки правительства, Ельцина, свертывания реформ. Примерно так же, как большевики в 17-м они вели себя в 92-93-м: дискредитировали правительство, президента, вязали их по рукам и ногам. Такое противостояние не могло не закончиться взрывом. Как большевики в 17-м призывали к свержению Временного правительства, так вице-президент Руцкой звал людей на штурм мэрии столицы и телецентра в Останкино. В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» он прокричал: «Товарищи, поднимайте самолеты, летите бомбить Кремль!»
В 1996-м Руцкой стал губернатором Курской области. Как пишет «Википедия», деятельность Руцкого на посту губернатора отмечена негативными последствиями. Строительство жилых домов сократилось в среднем на треть. Урожайность стала ниже, чем в соседних областях. Многие важные посты в области заняли родственники губернатора. Правление Руцкого было отмечено громкими коррупционными скандалами. Вот какого президента нам прочили в октябре 1993-го Хасбулатов и его сторонники.
О таких Керенский писал в своих воспоминаниях: «Есть еще и другие – просто властолюбивые, честолюбивые… Им плевать на все социализмы, вместе взятые, но им нравится быть «господами жизни».
Во все времена они ищут удобного случая, чтобы выйти из тени тех, кто их поднял, и начинают претендовать на главные роли. Суть дела при этом для них не главное.
Несмотря на колоссальное сопротивление, правительство Гайдара все же сумело сделать многое, в том числе создало государственные институты современной России – налоговую систему, таможню, банковскую систему, финансовый рынок. Сегодня мы ими успешно пользуемся.
Игорь Корольков. Работал в «Комсомольской правде», «Известиях», «Российской газете» (1991 год), «Московских новостях». Специализировался на журналистских расследованиях. Лауреат премии Союза журналистов России и Академии свободной прессы.