Большая битва за власть
События и публикации 28 марта 1992 года комментирует обозреватель Андрей Жданкин*
На пороге Конституции
Весьма жестким комментарием открывает выпуск за 28 марта «Российская газета». «К чему стремится исполнительная власть» – так озаглавлена заметка, в которой автор, само собой, с точки зрения парламентской газеты, рассматривает до предела обострившееся к середине весны противостояние Верховного Совета и Правительства России. Дело доходит, практически, до обвинений в узурпации власти:
«Если судить по развернувшейся в последнее время острой полемике между представителями Правительства и Верховного Совета, то исполнительная власть стремится, не убоюсь тавтологии, к абсолютной полноте власти, мотивируя это сложностью исторического момента (Г. Бурбулис: «Реформы могут быть осуществлены только при достаточно жесткой структуре президентства. В нее должны войти и новые органы представительной власти»)».
Напомню, что за два месяца до этого президент и спикер ВС уже успели «попикироваться» на тему правительства. В середине января Руслан Хасбулатов в ходе встречи с итальянскими сенаторами заявил, что «сейчас складывается такая ситуация, когда уже можно предложить Президенту сменить практически недееспособное правительство». Спустя день Борис Ельцин, отвечая на вопросы журналистов, так прокомментировал этот выпад Хасбулатова:
«Бывают иногда эмоциональные всплески у любого руководителя. Правительство не перчатки. Принимать законы легче, чем их реализовывать… Я буду защищать правительство».
Дальше напряжение только возрастало. В ход идет «тяжелая артиллерия» – вечный жупел «эксперимент» и обвинения в построении диктатуры. Из интервью Хасбулатова «Московскому комсомольцу»:
«…мы убедились, что такая линия ведет к банкротству. Но нам не следует ждать, пока правительство обанкротится, потому что тогда население перестанет верить в реформу и опасность появления «сильной руки», о которой говорят многие социологи, политологи, может стать реальностью. И мы полны решимости не допустить, чтобы эта правительственная политика стала основой появления диктатуры...»
В ответ Ельцин, в несвойственной для него мягкой манере продолжает увещевать народных избранников:
«Роспуск организационных структур КПСС не привел и не мог привести к изменениям взглядов части населения. Осуществление экономических реформ еще более ожесточило их. Немало неразберихи, откровенного жульничества. Все это делает первые шаги крайне мучительными…Уважаемые народные депутаты, считаю, что в сложных условиях необходимо укрепить механизмы взаимодействия правительства с Верховным Советом. Мы делаем общее дело. Какое-то соперничество за лидерство здесь недопустимо.
Конечно, критиковать правительство сегодня легко, заманчиво. Из этого занятия можно извлечь немалые политические дивиденды и получить одобрение части населения. Но вряд ли этот путь сегодня, в такое трудное время для всех, приемлем. Не принимаем также порочную привычку стенать и сокрушаться. Мы не имеем на это сегодня просто права и времени».
«Верховный Совет ничуть не посягает на его (имеется в виду – президента – А.Ж.) полномочия. Они большие, и это правильно. Однако обстоятельства сложились так, что функции по формированию Правительства и контролю за его деятельностью взяли на себя другие лица из окружения Президента. И вот с этим Верховный Совет согласиться не может. Получилось так, что некоторые члены Правительства стали экспериментировать с реформой. А это недопустимо, так как эксперимент идет над населением…»
«…Хочу подчеркнуть, что правительство готово и будет взаимодействовать гибко, с учетом реальностей. Вместе с тем усилий одного правительства, конечно, недостаточно для реализации реформ. Еще раз подтверждаю готовность сотрудничать с Верховным Советом, депутатами, со всеми политическими силами, которые выступают за реформы. Если сумеем сохранить и упрочить доверие друг к другу, потребность и способность к сотрудничеству, достойно пройдем тот трудный путь, который определен нам судьбой…»
Завершается заметка в «Российской газете» таким пассажем: «Стремление Правительства присвоить себе абсолютно все властные функции… – это ведь не что иное, как стремление «проглотить» законодательный орган Росси, поломать принцип разделения властей, разрушить с таким трудом создаваемый баланс их. Для чего? С какой целью? Ведь исполнительная власть никогда не сможет сделать того, что может представительная».
В сложившихся реалиях, именно так и было – всесильной в те годы была именно представительная власть.
Напомню, что как раз в это время в парламенте параллельно шла подготовка новой редакции Конституции страны. Основной, как сейчас принято говорить, «затык», был в том, какой будет в будущем Россия – парламентской или президентской республикой. На 6 апреля был запланирован очередной Съезд народных депутатов России, и к этому событию обе власти – исполнительная и законодательная хотели прийти с уже определившимся статусом. Суть хорошо изложена в том же комментарии:
«Дело, конечно, не столько в текстах проектов Основного Закона России, сколько в том, за какую форму государственного устройства выскажется VI Съезд – за парламентскую республику при наличии главы государства в виде президента или же за президентскую».
Тут уместно привести мнение самого «виновника торжества» – Егора Гайдара. Процитирую абзац из его книги «Смуты и институты»:
«В те дни в стране не было боеспособной армии, работающей правоохранной системы, дееспособной судебной системы, не было пограничного контроля, закончились валютные резервы и отсутствовали надежные деньги. Естественно, мы получили двоевластие – то, что уже было в российской истории в XX веке. Хотя в Конституции был закреплен принцип разделения властей, в ней же был пункт о том, что Съезд народных депутатов может принять к своему рассмотрению и решить любой вопрос. Как то и другое сочетается, понять было невозможно. Распределение прав между органами власти федерации, автономных республик, регионов, муниципальных образований было прописано так, что работать по нему было нельзя. Очевидно было, что стране нужна новая Конституция, которая позволит ответить на эти и многие другие вопросы, сформировать работающие органы власти, которая обеспечит реальное разделение властей. Действовавшая Конституция ограничивала и право Президента брать на себя ответственность за проведение назревших реформ. Верховный Совет мог принять решения, которые в любой момент радикально поменяют условия проведения экономической политики. Когда выяснилось, что голода не будет, Верховной Совет сделал именно это: принял в июле 1992 года решение о дотациях на продовольствие, реализуемое по государственным регулируемым ценам, в размере 127,4 млрд. рублей. После этого ослабление бюджетной и денежной политики, ускорение инфляции стало неизбежным...»
Кстати, опасность установления в России диктатуры усмотрели в сложившемся порядке вещей и два доктора юридических наук – Сергей Алексеев и Анатолий Собчак, чья пространная статья «Конституция и судьба России» публикуется в «Известиях»:
«…Там, где в условиях неразвитых демократических форм происходит прямое слияние института президентства и исполнительной власти, - именно там и возникают режимы авторитарного, диктаторского типа. К сожалению, противовес в виде института Главы государства в проекте Конституции оказался потерянным. И это тем более прискорбно, что существующее в России отождествление поста президента с исполнительной властью уже сейчас породило ненужные проблемы во взаимоотношениях между законодательными и исполнительными органами, в которые, вопреки своей координирующей миссии, оказался втянутым и президент…»
В другой статье, соавтором которой также выступил Анатолий Собчак, но уже опубликованной в «Независимой газете» – «Проект Конституции или политической программы?» – точно так же авторы призывают к более четкому разделению функций разных ветвей власти, в противном случае, предупреждая о возможной неэффективности их работы:
«В проекте смешаны формы президентской и парламентской республики, не разграничены четко функции Президента, правительства и парламента, что неизбежно ведет к негативным последствиям в организации органов государства, определении их компетенции, установлении механизмов их взаимодействия, приводит к появлению параллельных систем исполнительной власти (государственные органы при Президенте и правительство)».
В эти дни был опубликован и, соответственно, введен в действие Закон Российской Федерации «Об установлении звания Героя Российской Федерации и учреждении знака особого отличия медали «Золотая Звезда». Тут же опубликовано и Положение о звании Героя Российской Федерации, в котором первым пунктом устанавливается:
«Звание Героя Российской Федерации присваивается за заслуги перед государством и народом, связанные с совершением геройского подвига».
За минувшие с тех пор двадцать лет в стране, которая не ведет крупномасштабных войн, не считая нескончаемой контртеррористической операции у себя же на территории, этого звания были удостоены 992 человека. Из них 134 гражданских лица, 136 полковников, 65 генералов и адмиралов и даже один маршал РФ.
А теперь для сравнения, скажу, что за всю Великую Отечественную, которая длилась четыре года, Героями Советского Союза стали чуть менее 11600 человек. За минувшие после ВОВ почти полвека это звание получили всего 660 человек, из которых 84 – за полеты в космос. За десять кровопролитных лет войны в Афганистане звания Герой Советского Союза были удостоены 85 человек.
А за двадцать лет без войны – почти 1000…
Позволю себе привести цитату из статьи «С неба упала шальная звезда» Владимира Воронова, опубликованной в газете «Совершенно секретно»:
«Вот указ президента № 1162 от 6 октября 2005 года: звания Героя Российской Федерации удостоен механизатор Вячеслав Чернуха. Читаем формулировку: «За проявленные героизм и самоотверженность при спасении урожая и высокие достижения в труде». Как это согласуется со статутом? Указ № 1093 от 5 октября 2006 года: присвоить звание Героя оператору машинного доения Нине Брусниковой «за проявленные героизм и самоотверженность при спасении от огня животноводческого комплекса и высокие достижения в труде». Согласно указу № 1317 от 3 октября 2007 года звание Героя получает старший чабан Бабу-Доржо Михайлов «за проявленные героизм и самоотверженность при спасении отары овец и высокие достижения в труде». 7 ноября 2008 года указом Медведева звание Героя присвоено председателю сельхозкооператива Виктору Свиридову – тоже «за проявленные героизм и самоотверженность при спасении животноводческой фермы от огня и высокие достижения в труде». Высокие достижения в труде и спасение овец, разумеется, достойны всяческих похвал, но звезда Героя присваивается все-таки за нечто иное – что и зафиксировано законодательно.
Читаю указ № 1023 от 7 июля 1993 года: за мужество и самоотверженность, проявленные при спасении экипажа и пассажиров потерпевшего аварию самолета Николай Терешкин награжден медалью «За отвагу» (посмертно). 20 апреля 2007 года: указом №519 трое работников лесного хозяйства награждены медалями «За отвагу» посмертно. Прораб Валерий Шелякин, рискуя жизнью спас во время пожара детей – 2 февраля 1995 года награжден медалью «За отвагу на пожаре». Пенсионер Александр Костоглотов тоже спас детей на пожаре – награжден медалью «За отвагу на пожаре»… Где логика: за спасенную отару овец и урожай – Золотая звезда, за спасенных детей – медаль «За отвагу на пожаре»…
Добавлю, что некоторые указы о присвоении геройских званий – засекречены. Вполне допускаю, что есть те, чье имя пока разглашению не подлежит, но подвиг их заслуживает высокой награды. Но… Среди «секретных» Героев России – Владимир Рушайло, Николай Патрушев, Владимир Устинов, Анатолий Квашнин…
И вот темноватая история буквально последних дней – присвоение звания Героя России начальнику Генерального штаба генералу Николаю Макарову. То ли имело место награждение, тогда уместен вопрос – за какой геройский подвиг? А, может, и не было такого события? Оказалось, было. Эта история даже возбудила Госдуму. Парламентарии пожелали проверить законность и обоснованность присвоения. Как говорят в Одессе, будем посмотреть, чем завершится эта история.
Риторический вопрос – а не девальвируют значимость высоких званий такие награждения, такой проливной золотой дождь?
Андрей Жданкин. Профессиональный журналист. Окончил Московский государственный университет имени Ломоносова. В 1991 году – обозреватель «Российской газеты». После августовских событий (ГКЧП) – официальный пресс-секретарь Государственной комиссии по расследованию деятельности органов КГБ в путче, образованной указом Президента СССР М.Горбачева (комиссия С.Степашина). После «Российской газеты» (пунктирно) – еженедельник «Россия», «Совершенно секретно», несколько журналов «с нуля», участие в избирательных кампаниях федерального уровня.