Финансовая стабилизация: на что надеяться, чего опасаться
Вчера «Известия» познакомили читателей с точкой зрения американских экспертов, которые полагают, что в ближайшие годы макроэкономическая стабилизация в России неизбежна. А вот отечественные независимые эксперты убеждены в неотвратимости стабилизации финансовой уже в ближайшие месяцы.
Вообще высказывается надежда на то, что ситуация 95-го года будет качественно отличаться от ситуации всех предшествующих лет. Если, конечно, в середине года правительство не расслабится, как это бывало обычно, и не пойдет на уступки многочисленным лоббистам. Интересно, что такую точку зрения высказывают эксперты Института экономического анализа, возглавляемого Андреем Илларионовым, в целом настроенным весьма критически по отношению к нынешнему правительству.
Что же будет означать для экономики страны и ее граждан грядущая финансовая стабилизация?
Во-первых, снижение инфляции, уже наметившееся довольно отчетливо. Февральские показатели, 11 процентов, в марте ожидается — 9,5 процента. А к концу года, считают специалисты Института экономического анализа, рост цен может снизиться до 2—4 процентов в месяц.
Падение темпов роста цен вследствие жесткой финансовой политики должно в целом положительно сказаться на кошельках граждан. И здесь лучший способ доказательства — от обратного. Накачка денежного оборота «лишними» деньгами во второй половине 94-го года привела к резкому падению уровня жизни россиян. В итоге размер реальной заработной платы в январе 95-го составил лишь 72 процента от того же показателя января 94-го. С лета 94-го стала устойчиво снижаться и средняя зарплата россиян, выраженная в долларовом эквиваленте. Со 108 июльских долларов она свалилась где-то долларов до 82 в январе 95-го.
Впрочем, когда мы говорим о перспективах финансовой стабилизации, следует отметить, что реальной угрозой ей остается война в Чечне. По оценкам Института экономического анализа, уже в декабре военные действия в Чечне вызвали существенный рост расходов на оборону: на 2,5 процента валового внутреннего продукта по сравнению с предыдущими одиннадцатью месяцами. А стоимость всей северокавказской операции на 4 апреля 95-го года составила около 7 миллиардов долларов.
Вместе с тем специалисты полагают практически неизбежной стабилизацию курса рубля. Андрей Илларионов утверждает, что к концу года курс не упадет ниже 6 тысяч рублей за доллар. Больше того, правительству, возможно, придется даже поддерживать его на этом уровне рублевыми интервенциями, дабы «завалившийся» доллар не разрушил структуру экспорта-импорта и не привел к обескровливанию бюджетов всех уровней.
Возможность стабилизации курса подтверждает и недавно опубликованная Центробанком информация о размерах его валютных резервов. На конец 94-го года они составили 4 миллиарда долларов. А, по оценкам самих специалистов ЦБ, для стабильного поддержания курса необходимо иметь резерв на уровне 3—5 миллиардов.
Между прочим, немножко истории. Небезынтересно заметить, что в соответствии с информацией Центробанка накануне «черного вторника» валютные резервы ЦБ были вовсе не истощены, а вполне достаточны для того, чтобы удерживать курс. На 1 октября 94-го они составляли 4,2 миллиарда долларов.
Неизбежным следствием стабилизации курса рубля станет и снижение официальной процентной ставки Центробанка, что сделает коммерческие кредиты немного более доступными.
Впрочем, когда мы говорим о финансовой стабилизации, необходимо иметь в виду и те осложнения, которые неизбежно будут вызваны ею.
По мнению специалистов из Института экономического анализа, одним из таких следствий станет снижение расходов всех бюджетов (что, естественно, поставит под вопрос финансирование самых обделенных — врачей, учителей и прочих бюджетников), а также — снижение объемов промышленного производства вследствие жесткого ограничения государственного финансирования.
Впрочем, данные опроса промышленных предприятий, проводимого по единой европейской методике на всей территории России другими исследователями — из Института экономических проблем переходного периода, говорят о том, что на изменении объемов производства различные факторы сказываются весьма неоднозначно. Так, по оценке специалистов института, несмотря на жесткую финансовую политику первого квартала этого года, в марте скорость промышленного спада оказалась заметно ниже, чем в феврале: минус 18 процентов по сравнению с минус 30. На ближайшие же 2—3 месяца опрошенные руководители предприятий так оценили возможности изменения объемов производства на своих заводах и фабриках: 18 процентов респондентов склонны считать, что этот показатель возрастет; 30— уменьшится; 49 — не изменится и 3 процента затруднились с ответом.
Прогнозируя последствия ужесточения финансовой политики, нельзя не сказать о неизбежности усугубления проблемы безработицы. По оценкам сотрудника Института экономического анализа Владимира Космарского, уже сегодня на рынке труда наблюдаются две новые тенденции: более интенсивное высвобождение работников и появление так называемой «застойной безработицы», когда высвободившиеся работники находятся на рынке довольно долгое время. Если в январе прирост численности безработных составил 74 тысячи, то в феврале уже — 128 тысяч.
Это самый высокий показатель за все годы реформ.
По подсчетам Космарского, в феврале незанятыми оказались 2,6 процента трудоактивного населения России. Уровень зарегистрированной безработицы составил 2,1 процента. Однако с учетом скрытой безработицы этот показатель достиг уже 14,7 процента.
Одним словом, наряду с явными (и могущими стать долгосрочными) преимуществами жесткая финансовая политика несет весьма болезненные издержки, без которых, увы, не обойтись. Весь вопрос в том, как власти сумеют смягчить их удар для населения. А также в том, насколько справедливо груз этих издержек будет распределяться между разными слоями и представителями общества. И если уж «жесткий бюджет», то для кого он жесткий — для самых обездоленных или для представителей аппаратной номенклатуры и «силовой» верхушки, сжигающей до сих пор в пекле чеченской войны (в сугубо индивидуальных политических интересах) около 60 миллионов долларов народных денег ежедневно?
Вообще, надо сказать, в бюджете этого года заложено резкое сокращение и расходов на оборону — с 4,5 до 3,6 процента ВВП, и трат на гос-управление федерального уровня — в два раза по сравнению с прошлым годом. Будет ли только способствовать политическая ситуация реализации столь аскетических намерений властей?