Екатеринбургский ОМОН уверяет, что его не так поняли
Материал «Известий», подготовленный после сообщения ИМА-пресс о том, что екатеринбургский ОМОН (кстати, официально он называется свердловским) самовольно покинул боевые порядки в Чечне, произвел на базе подразделения эффект разорвавшейся бомбы. На прибывших из Чечни 83 омоновцев двинулись ряды журналистов, начались пресс-конференции, объяснения, демарши официальных лиц на министерском уровне.
Источники, давшие такую информацию в прессу, — председатель Совета независимых профсоюзов Иноземцев и майор Ватропин, отвечающий за материальную часть группы ОМОНа в Чечне, — стали утверждать, что их не так поняли: да, свердловчане готовы были уйти с позиций, если бы их вовремя не сменили. А смену прислали им потому, что профсоюз поднял на ноги жен, начальников, общественность — об этом якобы их просили уральские омоновцы, которые устали, ожидая, когда их заберут обратно на родную землю.
Слово «якобы» я упоминаю не случайно: найти тех, кто просил об этом Иноземцева, среди омоновцев не удалось. Может, потому, что увидеть каждого из них нет просто физической возможности — после тяжелой командировки люди ушли в отпуска, кто лежит в больнице, так как есть случаи тяжелых сердечных и психических заболеваний. Ведь как ни крути, подразделению в последний год-другой приходится несладко: то в Осетию пошлют, то в Москву на баррикады, то в другие города на борьбу с организованной преступностью, да и в родном втором «Чикаго» дел невпроворот. Те же, с кем удалось переговорить, послушать по местному телевидению и радио, утверждают однозначно: направили их в Чечню еще до начала боевых действий, с обычным для них заданием — поддерживать правопорядок, с соответствующей экипировкой: дубинки, спецсредства. Когда же они «попали» внезапно в войну, для многих это оказалось неожиданностью. Бытовые и прочие условия были невыносимы. Но главное, по рассказу бывшего афганца Дмитрия Боровкова, угнетало ощущение бессмысленности происходящего, война с народом и элементарный хаос: он, по его словам, был очевидцем, как два российских подразделения воевали друг с другом, пока не разобрались.
— Смена, отправленная на замену, подобрана из более подготовленных людей и лучше экипирована, — говорит командир ОМОНа Владимир Голубых. — Это и понятно: теперь-то мы знаем, что нас ждет. Отряд был отправлен на двух самолетах, которые забрали первую смену. Как могла та, даже если бы захотела, покинуть боевые порядки? Двинулась бы через всю Россию на Урал? Так получилось, что я в это время находился в госпитале, но каждый омоновец знает, что за семь лет начальником никогда не бросал отряд в самых сложных положениях. Обычно в командировки направлялись на месяц. Так получилось и в этом случае.
Как бы то ни было, эта история говорит о том, что власть стремилась так все сделать тайно и внезапно, что забыла об элементарном: о правовом обеспечении соответствующих действий в Чечне, о психологическом состоянии людей, об их информированности. Вчера солдатские матери в Екатеринбурге перекрыли движение колонне милицейского полка, направляемого в Чечню, потом мешали продвижению железнодорожного эшелона — а им говорили, что действия их незаконны...