После трагического выстрела в школьном коридоре
23 марта в нашей газете был опубликован материал, в котором рассказывалось о чудовищном случае в московской специальной школе №8, когда бывший выпускник Михаил Котик принес в школу пистолет Макарова, купленный его отцом за доллары у сослуживца, и одним выстрелом ранил двух и убил одного шестиклассника.
Тогда отец и сын Котики, по мнению большинства родителей, отделались «легким испугом»: по отношению к сыну прокуратура Таганского района возбудила дело по статьям 218 (незаконное хранение оружия) и 114 (неумышленные тяжкие телесные повреждения). То, что в результате выстрела один ребенок, Дима Федоров, скончался в этот же день, а другой, Женя Белявский, до сих пор находится в пограничном между жизнью и смертью состоянии — пуля засела в мозгу, — эти уголовные статьи не учитывают.
В деле отца, подполковника контрразведки, преподавателя Академии МБ фигурируют иные две статьи — 88 (незаконные валютные операции) и 218 (незаконное хранение оружия), считающиеся в Уголовном кодексе тяжкими преступлениями, прокуратура района также оставила немало вопросов...
Первый звонок в редакцию поступил сразу же после публикации от неизвестного, который сообщил, что, по имеющимся у него сведениям, отцу и сыну Котикам, оставленным на свободе (прокуратура избрала мерой пресечения для обоих подписку о невыезде), грозит опасность. Неизвестный сказал, что родители одного из подстреленных детей пытались нанять за две тысячи долларов убийцу, чтобы отомстить.
Вторым в редакцию позвонил оперативный работник 37-го отделения милиции Александр Шкляр, рассказавший, что с момента возбуждения дела из Академии МБ неоднократно звонили и предлагали передать дело следователям контрразведки. «Сами разберемся», — так сказали они Шкляру.
Третий звонок поступил от адвоката пострадавших родителей Артема Сарумова. С его слов, редакции стало известно, что прокуратура Таганского района издала постановление об объединении дела на отца и сына Котиков и передаче его в военную прокуратуру.
«Я недоумевал, — рассказывает адвокат Сарумов, — как случилось «недоразумение» с передачей дела в военную прокуратуру на семнадцатилетнего (!) подростка. Объединить это дело можно было бы только в одном случае: если бы отец сам отдал сыну в руки пистолет и при свидетелях сказал ему: иди и стреляй... Проработав 25 лет следователем военной прокуратуры, я прекрасно знаю, что при объединении дела Котиков будет создан прецедент по остановке расследования дела об убийстве. Я продолжаю настаивать, что дело Михаила Котика — это чистая 102-я статья пункт «Д» и речь может идти лишь об убийстве с косвенным умыслом».
Прокурор Таганского района Вадим Платонов подтвердил решение передать дело в военную прокуратуру, мотивировав это «прямой связью между преступлениями отца и сына».
«Однако военная прокуратура вернула нам дело, и теперь преступление, совершенное отцом-Котиком и прапорщиком контрразведки, придется выделять в отдельное дело, — сказал прокурор. — Мы же, в свою очередь, если будет доказана вина Михаила Котика в совершении убийства, предъявим ему обвинение по соответствующей действиям статье».
Точку в нашем разговоре поставил следователь 5-го РОВД Лев Зуббер, подавший рапорт в прокуратуру города о несогласии с постановлением районного прокурора. Генеральная прокуратура России, рассмотрев материалы, приняла решение о том, чтобы оставить дело в Таганском районном отделе милиции — за день до нашего разговора с прокурором Платоновым.
Мы не пытались оказать давление на следствие, публикуя второй материал по одному уголовному делу — редакция не суд и не может вынести решение. Никто не хотел убивать, как было сказано в предыдущей статье. Но и умирать не хотел никто. И поэтому скандал вокруг этого дела не затухает, а избавиться от него так нелегко — слишком много детской крови и родительских слез пролито...