Трагический выстрел в школьном коридоре
О трагедии в 8-й московской спецшколе кратко уже сообщалось: 17-летний подросток, бывший ученик школы Миша Котик зашел в здание, где закончил 9 классов, вытащил пистолет и ранил троих учеников 6-го класса, один из которых — Дима Федоров — скончался, второй — Женя Белявский — до сих пор находится в реанимационном отделении и лишь Георгию Шаркову «повезло» — у него прострелено ухо. Уже на следующий день в программе «Время деловых людей» на 4-м канале «Останкино» начальник 37-го отделения милиции Владимир Кувшинов, на территории которого произошла эта история, назвал случившееся «несчастным случаем», предопределив тем самым ход следствия.
После того, как следственная часть прокуратуры избрала мерой пресечения до вынесения приговора Михаилу Котику подписку о невыезде, родители, ученики и учителя прислали письмо в редакцию «Известий» с просьбой провести журналистское расследование случившегося. По их мнению, то, что «преступники отец и сын Котики» «спокойно разгуливают на свободе», не делает чести правосудию и «подрывает веру детей в справедливость и существование единых для всех законов» — последнее это уже слова директора школы Арсена Мосесова.
«Мы не жаждем крови,— говорит директор,— поймите нас правильно: среди белого дня в коридоре шкоды стреляют. Помимо смерти одного ребенка и ранения еще двоих, это шок для остальных учеников. И еще больший шок для взрослых и детей наступает тогда, когда после этого «ребенок», так любящий оружие, выходит на свободу. Что же, он снова может убивать? А главное наказание, по-моему, должен понести его отец, по закону отвечающий за действия несовершеннолетнего сына. Это он, подполковник контрразведки, преподаватель академии МБ, не только купил себе пистолет, но и не стал дома прятать его от своего чада».
Следствием уже установлен путь оружия. Участковый инспектор милиции (фамилию его пока нельзя называть) потерял свой табельный пистолет Макарова на бензоколонке. Как говорит старший следователь районной прокуратуры Нина Поспелова, пистолет вместе с кобурой свалился ему на ногу, но участковый был настолько пьян, что ничего не почувствовал. Пистолет подобрал водитель, оказавшийся в этот момент на заправке, и отдал его своему племяннику, прапорщику госбезопасности. А тот продал ПМ своему сослуживцу по академии, Котику-старшему, за 450 долларов. Ко-тик-младший имел свободный доступ к оружию, чем и воспользовался. Как он сам утверждает, чтобы похвастаться пистолетом перед друзьями, учениками 11-го «А» 8-й школы.
До друзей Михаил так и не дошел — по дороге ему попались пятеро шестиклассников.
Как следует из показаний Котика-младшего, дома, перед тем как пойти к друзьям, он вставил в пистолет полную обойму, оттянул затвор (?) и поставил оружие на предохранитель. В коридоре он хотел показать шестиклассникам пистолет, и выстрел произошел случайно — Михаил не помнит, нажимал ли он на спусковой крючок. Убивать он не хотел и даже стрелять не собирался...
Из объяснений Димы Суханова и Максима Некрасова, одноклассников убитого Димы Федорова:
«Он прошел по лестнице в сторону актового зала и не обратил на нас внимания. Шел урок, мы стояли у кабинета немецкого. Когда он возвращался обратно, он вытащил пистолет. Держал его двумя руками секунд пять, и затем прозвучал выстрел. Стрелял метров с трех. Дима Федоров сразу упал, Жора Шарков закричал и побежал вниз по лестнице. Женя Белявский еще секунд 30 кричал и полз по стене, весь в крови. Миша наклонился, поднял гильзу - она еще дымилась, кажется, была разорвана, — перешагнул через лежащего Диму Федорова и ушел по лестнице вниз».
Миша Котик показывал мальчикам пистолет, как это утверждает следствие и сам мальчик, но пуля, вылетевшая из ствола, попала стоявшему впереди всех Диме Федорову в висок и прошла навылет через другую височную кость, пробила ухо Жоре Шаркову и попала в висок Жене Белявскому. Даже непосвященному в секреты баллистики ясно, что мальчики не могли стоять лицом (и значит, смотреть и восхищаться пистолетом) к стрелявшему. Георгий Шарков рассказывает, что не видел, целился ли Михаил Котик в них или нет, — выстрел он услышал и почувствовал разорвавшейся в ушах болью.
С самим Мишей и с его папой, большим любителем оружия, встретиться так и не удалось. Потрясенные случившимся, Котики-мужчины временно переехали на другую квартиру, и связаться с ними напрямую невозможно. Через сестру Михаила, Лену, учащуюся в той же 8-й школе, я передал визитную карточку с контактными телефонами. Мишина мама позвонила на следующий день рано утром и гневно сказала: «Никакого интервью мы вам не дадим! Нам сейчас не до этого. Мы переживаем больше их всех, вместе взятых! Поэтому не делайте из нашей семьи цирка!».
Из показаний Олега Филиппова, ученика 11-го «Б» класса школы № 8: «Возможно, в этот день пуля могла полететь в одного из нас: мы сидели в одном из соседних кабинетов и писали контрольную по математике, когда услышали выстрел. Сначала никто ничего не понял, но затем кто-то кричал в коридоре. Мы выбежали. Один мальчик лежал с простреленной головой, из него уже вытекали мозги, другой полз по стенке, оставляя за собой след из крови. Третьего раненого не было. Мы были растеряны, Таня Барыкина и Наташа Крыгина пытались платками перевязать головы раненым, Алексей Стрельцов и Стас Левин (друг Миши Котика, которому Михаил нес показать оружие) им помогали. Я побежал вниз вызывать «скорую».
Из рассказа директора: «Сразу стало ясно: прибывшие врачи нам не помогут — приехала машина из роддома. Олег Филиппов набрал номер «скорой» и сообщил: в школе взорвалась бомба, ранены двое детей, нужна помощь. На этот звонок прибыла милиция из 37-го отделения, дежурная бригада с Петровки, розыскники с собаками и реанимация. Эта машина забрала раненого Женю Белявского: Дима уже умирал. Вторая машина приехала уже с пациентом (тоже огнестрельная рана). Только третья машина, вызванная полковником с Петровки по рации, забрала Диму Федорова — его отец до сих пор не может мне этого простить».
Дима Федоров был младшим сыном в семье. Старшая дочь уже замужем, есть дети. Мама Димы, Наталья Валентиновна, смирилась, а вот ее муж до сих пор не может привыкнуть к смерти сына. «Наверное, потому, что мы с детства боялись за Диму. Отец не отпускал его одного никуда — мы живем на Рогожском валу, рядом рынок, проходной двор. Они с Димой вместе даже на горку ходили, специально из-за сына мой муж доставал для школы автобусы, чтобы на экскурсии не ездили на общественном транспорте. Диму всегда подвозили в школу и из школы забирали. Школу мы считали безопасным местом, даже более безопасным, чем дом. В этот день дети были в коридоре во время урока потому, что учительница немецкого языка была вызвана в поликлинику на диспансеризацию: дети занимались самостоятельно».
Родителям Жени Белявского ненамного легче: пуля попала мальчику в 3-й желудочек мозга — центр, регулирующий отделы, отвечающие за дыхание, зрение и слух. Сейчас у Жени парализована правая часть тела, и на днях предстоит операция — прогрессирует гидроэнцефалия. Врачи еще пока сомневаются, нужно ли делать вторую операцию — удаление пули. Но уже сейчас ясно: если пуля вдруг сдвинется с места — ребенок обречен.
Мать Миши Котика принесла обойму с патронами и пистолет в 37-е отделение милиции сама. Принесла и гильзу. Уже на повторном обыске в семье обнаружен еще один пистолет, не использовавшийся со времен войны, — его нашел и отчистил глава семьи. В доме хранились также 25 патронов к ПМ и муляж гранаты.
Из показаний Олега Филиппова: «В конце декабря Миша Котик принес в школу гранату: похвастаться друзьям — Федору и Стасу. Он неожиданно выдернул чеку и бросил гранату на пол. Нас было человек пять или шесть. Двое легли на пол, мы бросились в кабинет немецкого языка. Мне было жутко. И тут мы услышали смех за спиной - граната была учебной, и вся эта демонстрация — шуткой. Все тогда здорово разозлились, а я сказал Михаилу, что нормальные люди так не шутят и с оружием не ходят. Я лично оружием не интересовался никогда, и поэтому с Мишей мне даже разговаривать было не о чем».
Из характеристики Михаила Котика, данной директором школы: «Сейчас в школе введен по требованию родителей пропускной режим: я знаю от участкового, что и у других бывших учеников есть оружие — купить его можно даже у нашего магазина «Нумизмат» на Таганке, что, по слухам, и сделал еще один наш ученик. Но и сейчас, когда мы не пускаем в школу посторонних, я, не задумываясь, пропустил бы Мишу Котика: от него такого никто не ожидал — слишком он был пассивен и покладист. Он ни разу ни с кем не конфликтовал и всегда безусловно подчинялся лидерам. Даже сейчас ученики его класса считают, что это досадное недоразумение и Миша достоин только жалости — его всегда жалели и любили».
Адвокат Артем Саромов, представляющий интересы семьи Федоровых, а заодно и всех остальных родителей пострадавших, считает: говорить о виновности или невиновности человека может только суд, и только приговор может оправдать пусть и невольного, но — убийцу. Сейчас же, как говорит Саромов, нарушены процессуальные нормы в отношении и отца, и сына Котиков: не был проведен следственный эксперимент, показывающий, как стрелял Михаил, зато есть уже готовые объяснения его невиновности. До сих пор не проведена психиатрическая экспертиза мальчика — очередь лишь на 13 апреля.
Выпущены из-под стражи оба «субъекта следствия», хотя отцом теперь занимается военная прокуратура — ему грозят статьи 88-я (незаконные операции с валютой) и 218-я (незаконное хранение, приобретение и сбыт оружия), а сыну та же 218-я и почему-то 114-я (неосторожное нанесение тяжких телесных повреждений — до двух лет), хотя это, как минимум, по мнению адвоката, 106-я статья (убийство по неосторожности — до трех лет).
И тут даже у официальных представителей закона существуют две точки зрения. Нина Поспелова, следователь прокуратуры, ведшая это дело сначала, говорит, что «содержать несовершеннолетнего «дурачка», насмерть напуганного случившимся, до суда в следственном изоляторе, где грязь, а в камерах беспредел,— это преступление». Александр Козлов, начальник следственного отдела 5-го РОВД, считает иначе: «Не понимаю, почему прокуратура вынесла решение о том, чтобы такой здоровый семнадцатилетний «лоб» оставался на свободе. И вообще в этом деле многое еще нужно до-расследовать и выяснить». И, наконец, мнение адвоката Саромова: «Юноша Котик, работающий официантом в престижном ресторане и несущий материальную ответственность за деньги клиентов, в 17 лет мог вполне бы отвечать за последствия ношения и наведения в кого-то заряженного пистолета».
...Эта история началась с того, что один пьяный участковый потерял свой пистолет, а взрослый в здравом уме подполковник госбезопасности его купил - «для самообороны»...