Дым карнавальных факелов

События и публикации 6 января 1993 года комментирует обозреватель Андрей Жданкин*

«Так настал 93-й год. 93 год — это война Европы против Франции, и война Франции против Парижа. Чем же была революция? Победой Франции над Европой и победой Парижа над Францией. Именно в этом весь необъятный смысл грозной минуты — 93 года, затмившего своим величием все прочие годы столетия. Что может быть трагичнее, — Европа, обрушившаяся на Францию, и Франция, обрушившаяся на Париж? Драма поистине эпического размаха. 93 год — год неслыханной напряженности, схожий с грозою своим гневом и своим величием…», — так писал о 1793-м годе Виктор Гюго в романе «Девяносто третий год».

Прошло 200 лет. «Новый год Россия встретила в условиях острого экономического и политического кризиса, без утвержденного государст​венного бюджета, с продолжающимся противостоянием Прези​дента и большинства депутатского корпуса, сковывающими друг друга, с правительством, обреченным на лавирование между ни​ми, без новой Конституции и четкой перспективы ее утвержде​ния, с ощущением тупика и неясными надеждами на улучшение, которое обещано к концу года. Год этот, однако, еще предстоит пройти, а сам его порядковый номер вот уже двести лет вызыва​ет ужасные реминисценции у всех, кто помнит историю, — вспоминает 1993-й Виктор Шейнис в своей книге «Взлет и падение парламента. — …То, что вершилось 200 лет назад во Франции, каза​лось, готово повториться здесь, в России. Праздник всеобщего братства, ликующие толпы парижан на развалинах сдавшейся Бастилии были в прошлом, а на смену через четыре года пришли голодные очереди у закрытых лавок, одичание и озверение, сме​нявшие друг друга трибуны, бессильные справиться с силами, которые вышли на поверхность, доносы и казни. Все это — не​отвратимый путь великих революций?»

Увы, ход истории человечества подтверждает этот тезис: не бывает революций без периода хаоса и анархии, без насилия одних групп людей над другими, без диктатуры и террора, проявляющихся в жесткой или мягкой форме. И как дети переносят одну и ту же ветрянку по-разному — одни с высокой температурой и массой гнойничков по всему телу, а другие — легко, практически незаметно, без обильной сыпи и температуры, так и государства «отходят» от революций — каждое по-своему. Одни — проходят через гражданские войны и сотни тысяч убитых, другие записывают в «пассив» только разбитые витрины и сожженные автомобили. России достался «средний» путь, по которому она продолжает идти до сих пор: витрин не били (почти), автомобили не жгли (почти), да и гражданской войны, тьфу-тьфу-тьфу, избежали. Но стране пришлось пройти через «смутное время», названное потом «лихими девяностыми», привыкнув к беззаконию, смирившись с властью чиновников, похоронив сотни и тысячи «заказанных» и просто убитых на «стрелках», обеднев на миллионы и миллиарды, безнаказанно уплывшие на Запад, а в итоге — растеряв то положительное, что было накоплено за минувшие 70 лет. Фактически, выплеснув вместе с грязной водой и ребенка. По пути этому мы продолжаем идти до сих пор. Как скоро свернем с него — одному богу известно. Если известно…

«На мой взгляд, то, чему мы в это время стали сви​детелями, было революцией, сопоставимой по своему влиянию на исторический процесс с Великой Фран​цузской революцией, Русской революцией 1917 года, Китайской — 1949 года, — так описывает 90-е Егор Гайдар в книге «Дни поражений и побед». — Страна пережила крах основ​ных экономических и политических институтов, ради​кальные изменения социально-экономического строя, доминирующей идеологии. Слово «революция» звучит романтично. Но она всегда трагедия для страны, для миллионов людей, это огромные жертвы, социальные и психологические перегрузки. Сама революция — жесткий приговор эли​там старого режима, расплата за их неспособность своевременно провести необходимые реформы, обеспечить эволюционное развитие событий. Когда сейчас перелистываю работы по истории великих революций прошлого, в глаза бросаются очевидные параллели с тем, что произошло у нас…Август 1991 — октябрь 1993 — революционное кру​шение старого режима и борьба за стабилизацию ин​ститутов нового. Главная проблема — удастся ли пред​отвратить продовольственную катастрофу и полномас​штабную гражданскую войну, сформировать дееспособ​ные политические и экономические институты граж​данского общества…».

Между тем, завершающаяся первая неделя 1993-го года подтвердила наихудшие опасения: год будет трудным, нестабильным, говорить о повышении уровня жизни очень и очень рано, а все предновогодние обещания властей стоит делить на два, а лучше — на десять.

И все же, даже в те изматывающе трудные дни, когда опускались руки и не получалось верить в то, что когда-то станет лучше, наступали просветы. Не могу пройти мимо одной небольшой, но очень важной заметки, уверен, — в те дни оставшейся без внимания. «Выбираем суд присяжных», «Российская газета»: «В нынешнем году в Россию возвращается суд присяжных. Для начала эту альтернативную форму судопроизводства решено ввести в пяти регионах — Ивановской, Рязанской, Московской, Саратовской областях и Ставропольском крае. Эта форма суда снискала доверие как «подлинно демократичная и нравственная». Подсудимый с помощью адвоката сам решит, какой суд ему выбрать — обычный или с присяжными. Участие 12 присяжных вместо двух народных заседателей, как сейчас, предполагает большую объективность ведения дела и неподкупность его вершителей. Оправдательный вердикт присяжных обжалованию не подлежит. Альтернативная форма судопроизводства вводится в соответствии с концепцией судебной реформы, одобренной Верховным Советом и закрепленной указом Президента».

Тут позволю совершить небольшой экскурс в историю. В России суд присяжных появился в середине XIX века — в 1864 году в ходе проводившейся тогда судебной реформы. Правда, в России воровали всегда, а потому, выделяемых средств хронически не хватало и реформа затягивалась. Как писали «Отечественные записки», «Ни одна из реформ, предпринятых у нас в последнее время, не проводилась во исполнение с таким замедлением, как реформа судебная». (Знакомо, правда? — А.Ж.) В итоге, к 1870 году новый суд существовал в 23 губерниях вместо 44-х, определенных законом. Но уже через 20 лет новый суд охватывал ¾ всего населения России, а к началу XX века он был введен на всей территории страны.

Интересна была система отбора в присяжные заседатели. По закону, таковыми могли быть только мужчины из любого сословия, отвечавшие трем основным требованиям: не менее двух лет проживающие в том уезде, где проводилось избрание в присяжные, русское подданство, возраст от 25 до 70 лет. Заседателями не могли быть преступники, несостоятельные должники, немые, слепые, глухие, сумасшедшие и не знавшие русского языка.

Кроме того, устанавливался имущественный ценз: присяжными заседателями могли назначаться лица, «владеющие землей в количестве не менее 100 десятин, или другим недвижимым имуществом ценою: в столицах не менее 2 000 рублей, в губернских городах и градоначальствах — не менее 1 000, а в прочих местах не менее 500 рублей, или же получающие жалование, или доход от своего капитала, занятия, ремесла или промысла: в столицах не менее 500, а в прочих местах не менее 200 рублей в год». Несмотря на мягкость ценза, основное население России отметалось сразу.

Просуществовала эта система до ноября 1917 года, когда Совнарком во главе с Лениным принял Декрет о суде №1, упразднивший все существовавшие к тому моменту в России судебные учреждения. Параллельно были ликвидированы и все институты судебного следствия, прокурорского надзора и адвокатуры. Производство предварительного следствия возлагалось на местных судей, а функции обвинителя и защитника могли исполнять «все не опороченные граждане обоего пола, пользующиеся гражданскими правами». Как писал позднее Ленин, «…безусловной обязанностью пролетарской революции было не реформировать судебные учреждения…, а совершенно уничто​жить, смести до основания весь старый суд и его аппарат. Эту необ​ходимую задачу Октябрьская революция выполнила, и выполнила успешно…». На смену разрушенному вскоре пришли военные трибунал и «тройки»…

Впервые о возрождении суда присяжных заговорили в конце 80-х. 9 июня 1989 года Съезд народных депутатов СССР принял Постановление «Об основных направлениях внутренней и внешней политики СССР», в котором впервые на общегосударственном официальном уровне был поднят вопрос о возрождении суда присяжных: «Съезд поручает Верховному Совету СССР обеспечить проведение судебной реформы к середине будущего года, чтобы создать действительно независимую и авторитетную судебную систему, рассмотрев возможность использования такой демократической формы судопроизводства, какой является суд присяжных».

В апреле 1990-го были приняты изменения в Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, согласно которым «по делам о преступлениях, за совершение которых законом предусмотрена смертная казнь либо лишение свободы на срок свыше десяти лет, вопрос о виновности подсудимого может решаться судом присяжных (расширенной коллегией народных заседателей). Законодательством союзных республик могут быть установлены и иные категории дел, подсудных суду присяжных (расширенной коллегии народных заседателей)».

В России суд начал действовать с 1 ноября 1993 года, как уже было сказано, в Московской, Ивановской, Рязанской и Саратовской областях, а с 1 января 1994 года — в Алтайском и Краснодарском краях, Ростовской и Ульяновской областях.

Первый процесс с участием присяжных в современной России проходил с 15 по 17 декабря 1993 года в Саратовском областном суде. Судили двух братьев-цыган, обвиняемых в умышленном убийстве трех человек, совершенном из корыстных побуждений и с особой жестокостью, а также в разбойном нападении, совершенном группой лиц по предварительному сговору. В итоге деяния братьев были переквалифицированы на значительно более мягкую статью УК, и они отделались небольшими сроками заключения.

Изначально список дел, которые могли рассматриваться судом присяжных, был достаточно длинным — практически, все преступления, по которым могла быть назначена сметная казнь или пожизненное заключение. В 2008 году из ведения судов присяжных были выведены дела о терроризме и преступлениях против государства. В минувшем декабре Верховный суд России утвердил поправки в УПК, согласно которым к исключениям предлагается добавить бандитизм, изнасилование, похищение и захват заложников.

Завершу этот комментарий еще одной цитатой из Гюго: «После 93-го года революция прошла через какое-то странное затмение; казалось, век забыл завершить то, что начал. Оргия вмешалась в его ход и вылезла на передний план, оттеснив апокалиптические ужасы, заслонив гигантскую панораму минувших лет, и, натерпевшись страха, хохотала напропалую; трагедия превратилась в пародию, и лик Медузы, еще видневшийся на горизонте, затянуло дымом карнавальных факелов».

Андрей Жданкин. Профессиональный журналист. Окончил Московский государственный университет имени Ломоносова. В 1991 году – обозреватель «Российской газеты». После августовских событий (ГКЧП) – официальный пресс-секретарь Государственной комиссии по расследованию деятельности органов КГБ в путче, образованной указом Президента СССР М.Горбачева (комиссия С.Степашина). После «Российской газеты» (пунктирно) – еженедельник «Россия», «Совершенно секретно», несколько журналов «с нуля», участие в избирательных кампаниях федерального уровня.

Источник