Хасбулатов рвется к власти
События и публикации 27 октября 1992 года комментирует обозреватель Олег Мороз*
«Все тихо, все спокойно, никаких заговоров»
Приближается VII съезд народных депутатов, на котором антиельцинская депутатская оппозиция во главе со спикером ВС Хасбулатовым собирается предпринять мощное фронтальное наступление на президента и правительство.
27 октября 1992 года «Российская газета» публикует отчет о состоявшемся накануне заседании Президиума Верховного Совета.
Как всегда в таких случаях, Хасбулатов, подобно хитроумному восточному визирю, старается замаскировать свои истинные намерения, представить дело так, что все тихо, все спокойно, никто никаких агрессивных атакующих шагов предпринимать не собирается.
– Хотел бы прежде всего посоветовать, – говорит он, открывая заседание, – не нагнетать обстановку, не ждать от съезда катаклизмов, так сказать, исторического масштаба. Ведь мы еще на шестом съезде договорились о том, что будем обсуждать в ноябре – декабре ход экономических реформ, и поэтому вызывает удивление высказываемые порой иные суждения…
«Иные суждения» – это предсказания, что съезд будет вовсе не таким уж спокойным, «плановым» по своему характеру, что на нем ожидаются серьезные атаки на реформаторов и реформы.
Кстати, о самом времени созыва съезда… Хасбулатов напоминает: он «придерживался той точки зрения, что неплохо было бы перенести съезд на весну, однако Верховный Совет решил по-другому, а его слово – закон…, решения Верховного Совета подлежат неукоснительному исполнению всеми должностными лицами нашего государства (выделено мной – О.М.)»
Ну, душка! Ну, законник! Отложить съезд, перенести его на весну настойчиво требует Ельцин, чтобы дать правительству хотя бы несколько месяцев для спокойной работы. Однако Хасбулатов постарался все сделать так, чтобы ВС отклонил это требование и при этом, во вполне византийском духе, самому остаться «чистеньким», как бы отодвинуться от этого решения: дескать, он-то лично, спикер, совсем не против переноса, но, что поделаешь, Верховный Совет не согласился с ним; и теперь, некуда деваться, решение ВС должны исполнять все должностные лица государства, в том числе, разумеется, и президент.
Перечислив некоторые «рабочие» вопросы, которые предстоит обсудить Съезду, Хасбулатов вновь возвращается к нехорошим «слухам», которые распускаются кем-то в связи с предстоящим слетом нардепов:
– Готовясь к съезду, мы, конечно, не можем закрывать глаза на то, что он будет проходить в нелегких условиях. Но хотелось бы вновь сказать: мы никого не собираемся свергать. Вот почему пора поставить препоны слухам о каком-то заговоре, зреющем в российском парламенте.
Чего уж тут, «свергнуть» хасбулатовцы собираются как минимум Гайдара, активно готовятся к этому. А если удастся – и еще кого-нибудь из команды реформаторов. Но, разумеется, тактика политического интриганства, политического лицедейства требует до поры, до времени скрывать подобные намерения. На последнем этапе приглушаются даже те, что направлены лично против Гайдара.
«Егор Тимурович – несчастный человек»
Перед съездом Хасбулатов маневрирует. Повторяю, никто не сомневается, что по ходу его он поднимет боевые депутатские шеренги на ненавистных реформаторов. Однако политизированная часть публики теряется в догадках, кого конкретно он выберет главной целью атаки. Из его предсъездовских выступлений складывается впечатление, что таковой целью будет, конечно, не президент (на него нападать все еще рано). Новость заключается в том, что спикер вроде бы не собирается наносить удар даже и по самой ненавистной для большинства депутатов фигуре – по Егору Гайдару. А вот среди министров действительно есть «негодяи», которых надо немедленно гнать из правительства. Выступая на сессии ВС, Хасбулатов заявляет, что и.о. премьера – «несчастный человек, не имеющий возможности управлять министрами». Почти слово в слово такая же характеристика дается главному реформатору и на следующий день на Всероссийском совещании руководителей Советов регионов в Белом Доме: «Егор Тимурович при всех его способностях практически не управляет правительством… Каждый министр считает себя чуть ли не премьер-министром». То ли спикер считает пока малоперспективной даже попытку сместить и.о. председателя правительства, то ли просто хочет, чтобы противник расслабился, после чего нанести по нему такой сокрушительный, неотразимый удар, чтобы он уже не смог оправиться. Этот удар, как мы знаем, действительно был нанесен…
Довольно миролюбиво ведет себя и сам Гайдар. Выступая на том же совещании, он, правда, обещает ужесточить кредитно-финансовую политику, с тем чтобы добиться стабилизации положения в промышленности и снижения инфляции, но вместе с тем сообщает депутатам весьма приятную для них новость: преимущественное право на получение кредитов будут иметь предприятия ВПК, легкой промышленности и сельского хозяйства, то есть как раз те отрасли, у которых в Верховном Совете наиболее сильные лоббистские группировки.
Что касается Ельцина, он, – видимо, чувствуя подвох, скрывающийся за примирительными хасбулатовскими речами, и осознавая реальную опасность, которую несет с собой приближающийся съезд, – стремится продемонстрировать оппонентам свою твердость, непреклонность в отстаивании начавшихся в стране преобразований.
Храбрые депутаты пугают друг друга
В один из дней депутат Иона Андронов, мой бывший коллега по «Литературной газете», журналист-международник, долгие годы отчаянно боровшийся с гидрой мирового империализма (особенно досталось от Ионы американскому), на той же сессии Верховного Совета сообщил депутатам пренеприятное известие, которое получил из «достоверных источников в Кремле»: за несколько дней до начала Съезда президент собирается разогнать Верховный Совет; это мероприятие будто бы уже готовят госсекретарь Бурбулис, вице-премьер Полторанин и министр обороны Грачев.
Спикер Хасбулатов, позабыв о невозмутимости и рассудительности, единственно подобающих первому лицу в государстве (роль, на которую он хронически претендовал), быстренько сбегал к «вертушке» и осведомился у Грачева (с Бурбулисом и Полтораниным он, по-видимому, даже не здоровался), действительно ли тот готовит разгон ВС. Грачев, естественно, ответил, что нет, не готовит, о чем, вернувшись в зал, спикер и сообщил депутатам. Успокоил.
Однако в тот же вечер вечно смурной, неулыбчивый, похожий на Павла I телеведущий Политковский на очередном заседании своего немноголюдного «Политбюро» (как мы знаем, телеведущий заседал там в единственном числе) между делом подтвердил сведения Ионы Андронова (которого к этому времени по ТВ уже успели аттестовать как истерика): дескать, его, Политковского, «источники» свидетельствуют о том же самом – в скором времени что-то будет, а Иона, мол, никакой не истерик, а человек, честно выполнивший свой депутатский долг.
Собственно говоря, до начала Съезда уже было рукой подать, и самым нетерпеливым из телезрителей и газетных читателей совсем недолго оставалось томиться в неутоленном любопытстве, – действительно ли в помещение, где ораторствуют депутаты, войдет некто в матросском бушлате или каком-нибудь другом одеянии и негромко, но внушительно произнесет пару слов про уставший караул. Скорее всего, это была новость, придуманная кем-то, – не обязательно самим Андроновым, – в рядах самой оппозиции. Но не исключено также, что ее специально запустили из ельцинского лагеря. В принципе, подобная весть вполне ложилась в контекст последних высказываний президента и его команды: президент, мол, готов пойти на самые жесткие, самые решительные меры в отношении реваншистских сил, но степень этой жесткости будет зависеть от того, как эти силы себя поведут, она будет адекватна их действиям. А чтобы нардепы могли весомо, грубо, зримо представить себе, какие именно меры имеются в виду (я полагаю, арсенал их был не очень велик), возможно, кем-то и была произведена упомянутая «утечка», обдавшая народных избранников неповторимым и незабываемым букетом от тельняшки матроса Железняка.
В действительности до разгона Верховного Совета и Съезда оставался еще целый год.
Тем не менее, позиция президента, повторяю, была, в самом деле, тверда. Он ее обозначил на встрече с членами Совета национальностей ВС. Касаясь непрекращающихся разговоров о том, что он-де собирается ввести в стране прямое президентское правление, Ельцин заявил: он не такой чудак, чтобы пойти на нарушение Конституции, однако если Съезд попытается «свернуть реформы, отказаться от них, то президент должен будет защитить волю народа». «Прежде всего, я присягал народу», – подчеркнул Ельцин.
Так впервые президентскими устами была произнесена эта знаменитая формула – та самая, которую уже менее года спустя, в сентябре–октябре 1993-го, он, президент, сделает своей главной «идейной» опорой в жестокой схватке с противником.
Кто главнее – Съезд или народ?
«Прежде всего, я присягал народу»… То, что это не случайно оброненная фраза, а тщательно обдуманная позиция, подтверждал тот факт, что в последние дни перед съездом Ельцин постоянно повторял эти слова, при различных обстоятельствах. Думалось: дай Бог, чтобы он в самом деле нашел в себе силы до конца на ней стоять. К сожалению, постоянство не относилось к числу добродетелей нашего президента, а его твердость нередко бывала лишь внешней.
В ответ, однако, казенные журналисты из пресс-службы Верховного Совета (не по своей, надо полагать, инициативе) немедленно выкинули контрформулу (формально – в связи с намерением «ДемРоссии» организовать референдум о праве народа через референдум решать вопрос о досрочном роспуске Съезда): народ, мол, не вправе принимать такое решение, его может принять только сам Съезд. Дескать, народные избранники несравненно выше и главнее, чем избравший их народ. «Мы ведь верховная власть. Все в наших руках», – как любил повторять Руслан Хасбулатов, подобно пастырю ласково глядя на своих овец, сидящих в зале.
Да нет, народ старше по чину, господа! Именно он, и никто другой, есть первейший источник всякой власти. А уж прочие ее носители – не более как его порученцы. Эту-то нехитрую мысль и имел в виду президент, беря на вооружение упомянутую выше формулу.
Непосредственно перед съездом Верховный Совет то и дело выступал со всякого рода призывами к консолидации и единству. Ни малейшего доверия эти призывы, разумеется, не вызывали. У депутатов было достаточно времени на деле показать такое стремление. Однако они вызывающе продемонстрировали обратное – последовательно и упорно отталкивая протянутую для мира президентскую руку.
Было вполне очевидно: кучка выскочек-политиканов в парламенте и вне его, представляющая в конечном счете лишь интересы старой и новой, нарождающейся номенклатуры, желает одного единственного – опрокинуть президента и правительство, свернуть реформы. Они не ограничивают себя в выборе средств. Одно из доказательств тому, яркий пример их провокаторской деятельности – статья «Агенты влияния», опубликованная в «Советской России» (тут на ум приходит схожее клеймо «иностранные агенты», придуманное нынешней властью для своих противников). Главный тезис статьи – чудовищное (если подходить к этой «публицистике» всерьез) утверждение, будто реформы в России проводятся под диктовку американских спецслужб. Делались прозрачные намеки, что и сам Ельцин суть «агент влияния». В числе тех, кто подписал это произведение, было несколько депутатов, российских и бывших союзных, в том числе небезызвестный Сергей Бабурин.
При чтении такого рода сочинений думалось: с какой стати президент должен проявлять в противостоянии с их авторами излишнюю вежливость: в конце концов, на карту поставлена судьба многострадальной страны, вся история которой есть история мучений, навязывавшихся ей бесчисленными поколениями разнообразных негодяев?
И еще одна мысль приходила в голову: хорошо, если очередной «исторический» съезд, подобно предыдущему, выльется в воинственное стояние на реке Угре с боевыми кликами и взаимными угрозами; если же появятся первые признаки Куликовской битвы, президент и правительство должны принять ее и выиграть, любыми средствами, и без всяких вариантов.
Кстати, Ельцин – через своего пресс-секретаря Вячеслава Костикова – отреагировал на упомянутую статью в «Советской России» весьма резко. В своем заявлении – без сомнения, он согласовал его с президентом, – Костиков назвал публикацию «верхом политического аморализма и нравственного падения». «Это оскорбление России, – говорилось в заявлении. – Оскорбление русского народа. К сожалению, среди политических мерзавцев, подписавших это, народные депутаты России и СССР. Хочется надеяться, что ВС, его руководство, лидеры политических фракций, депутатский корпус, отстаивающий интересы не кучки политических прохвостов, а населения страны, дадут надлежащую, в том числе и правовую, оценку такого рода провокациям…»
Тут опять возникает сравнение с нынешними телепроизведениями типа «Анатомия протеста»: там ведь, как и в упомянутой статье «Совраски», тоже утверждается, что демократы действуют «под диктовку» и на деньги иностранных спецслужб. Стандартное обвинение, адресуемое демократам противниками демократии. Не умея придумать ничего другого, они передают такие обвинения из поколения в поколение.
Выдвинув эту жесткую ключевую формулу – «Прежде всего я присягал народу», – Ельцин вместе с тем по-прежнему не исключал возможность какого-то компромисса с противниками. Например, кого-то из членов правительства, в самом деле, можно заменить, но эту замену следует осуществить «в плановом порядке», ее «никак не надо связывать со съездом», никакого давления он не потерпит.
Более всего президент опасается, чтобы его готовность к компромиссам не была истолкована как «демонстрация слабости». На упомянутом уже совещании руководителей Советов регионов Ельцин напоминает депутатам, что в последнее время он постоянно старался идти им навстречу. Они же на это ответили «самой большой серией отказов за все время существования президента и правительства», депутаты «не сделали и полшага навстречу». От такой политики проигрывают все, ибо развивается паралич власти.
В справедливости этих слов нетрудно убедиться, подсчитав, сколько раз ВС отклонял предложения президента, выносил на повторное рассмотрение и принимал собственные законы, отклоненные Ельциным. «Такая серия отказов вызывает недоумение и непонимание, – сказал Ельцин, – Если я в чем-то не прав, то давайте откровенно скажем друг другу».
Однако депутаты вовсе не горят желанием досконально разбираться, в чем не прав президент. Они уже твердо усвоили: все, исходящее от него, – неприемлемо.
Впрочем, после упрека, который президент бросил депутатам на упомянутом совещании, – что они-де не желают делать «и полшага навстречу», – народные избранники вроде бы решили наконец продемонстрировать готовность к такому встречному движению. В Верховном Совете был подготовлен проект предсъездовского заявления «в поддержку института президентской власти в России».
«Верховный Совет, – говорилось в проекте, – полностью отдает отчет в исключительно важной и позитивной роли президентской власти и понимает, что любая попытка ее ослабления самым пагубным образом скажется на обстановке в стране». Однако принят был документ в весьма усеченном виде. Любопытно, что именно из него исчезло. Исчезли как раз эти самые слова, – дескать, депутаты понимают «исключительно важную и позитивную роль президентской власти» и готовы «противостоять любым попыткам» ее ослабления. Были отклонены также и соответствующие поправки – например, та, где ВС выражал протест в связи с «призывами к ликвидации института президентской власти».
(В том, что все это было сделано не случайно, легко убедиться, прочитав, например, такой философский пассаж в воспоминаниях Хасбулатова: «Горбачев… совершил величайшую средневековую контрреволюцию, введя институт президентства… Институт президентства как форма исполнительной власти выступает величайшим источником напряженности, интриг, склок, конфронтации общества, его раскола»).
Ясно, что «примирительное» заявление, прошедшее такую редактуру, Ельцин, конечно, никак не мог принять в качестве «акта доброй воли», «шага навстречу президенту».
Ельцин предлагает заключить конституционное соглашение
Непосредственно перед съездом Ельцин начинает продвигать идею конституционного соглашения, которое могло бы действовать до принятия новой конституции и послужить делу стабилизации политической обстановки в стране. Впервые эту идею «озвучил» Геннадий Бурбулис. По его словам, президент «заинтересован», чтобы такое соглашение между исполнительной и законодательной властью было заключено на предстоящем съезде. Как сказал Бурбулис, в этом документе следует четко определить полномочия президента, парламента и правительства, зафиксировать правила, которые все будут соблюдать в течение стабилизационного периода (он мог бы занять год-полтора).
Трудно было рассчитывать, что депутатское большинство примет это предложение, – с предстоящим съездом оно связывало совсем другие планы, отнюдь не примирительного свойства, так что этот очередной шаг Ельцина, нацеленный на достижение компромисса, какого-либо развития в ту пору не получил. Тем не менее, некое подобие конституционного соглашения на съезде все же было достигнуто. Я имею в виду принятое, прежде всего в результате отчаянных усилий президентской стороны, съездовское постановление «О стабилизации конституционного строя Российской Федерации».
К идее конституционного соглашения вновь – опять-таки по инициативе президента – вернулись позже, во время баталий, предшествовавших апрельскому референдуму 1993 года.
Накануне VII съезда, как и накануне других, публикуются разные мнения насчет того, что на нем может произойти. Одни надеются, что курс на преобразования будет продолжен, другие – что реформы и реформаторов удастся-таки придушить.
– Я ожидаю, что на съезде будет остановлено падение нашей страны в пропасть… Все будет зависеть от того, смогут ли стороны в какой-то мере пересмотреть свои позиции. До последнего времени президент заявляет довольно жесткую позицию, то есть намерен проводить эту катастрофическую реформу дальше и сохранить свою команду. Думаю, что на таких условиях и на такой платформе согласие найдено быть не может.
Это Владимир Исаков, один из самых рьяных антиреформаторов. За туманной формулировкой «президент должен в какой-то мере пересмотреть свою позицию» у него, как видим, скрывается вполне определенное: Ельцин должен отказаться от «катастрофических» реформ.
Многие прежде всего опасаются непредсказуемости народных избранников, их склонности к эмоциям, к совершенно иррациональному образу мышления и действий. Депутат Ирина Виноградова, фракция «Свободная Россия» (бывшая – «Коммунисты за демократию»):
– Меня пугает непредсказуемость Съезда, когда он может поддаться на истеричность того или иного депутата. Надо убрать истерику, спокойно обсудить с правительством и президентом, как выбраться из этого болота.
Петр Филиппов, в ту пору один из самых активных депутатов-демократов (в дальнейшем он как-то исчез из поля зрения):
– Думаю, что сегодня попытка импичмента – отрешения президента от власти – и устранения самого института президентства уже не пройдет. Конечно, на Ельцина будет оказываться давление, но оно не окажется слишком сильным, – пар, как говорится, вышел. Как сложится судьба реформ? Процесс, как говорится, пошел. Это видно хотя бы на примере только что принятого закона о собственности на земельные участки. А когда на встрече с директорами Гайдар предложил исключить из процесса приватизации тех, кто против нее, таковых не нашлось. О чем это говорит? В течение последнего полугодия произошли радикальные изменения в поведении и образе мыслей хозяйственной элиты. Реформы можно замедлить, но остановить их уже не удастся, в том числе и Съезду.
Еще один депутат демократической ориентации Владимир Варов:
– Я все-таки надеюсь, что курс на реформы удастся сохранить, несмотря на очень специфический состав и Верховного Совета, и Съезда. Хотя ситуация кризисная, я все-таки продолжаю, пусть наивно, надеяться, что разум возьмет верх и Съезд не допустит изменений в Конституции и превращения президента в подобие английской королевы. Если же концепция Верховного Совета победит, если парламент в его нынешнем составе возьмет на себя роль исполнительной власти и в таком качестве примется управлять страной, нетрудно представить, что из этого получится…
И снова о непредсказуемости Съезда. Будущий «яблочник» Виктор Шейнис:
– Съезд слабо предсказуем. На нем может произойти все, что угодно. Правда, в последнее время в поведении большинства фракций вроде бы наметились сравнительно примирительные тенденции… Я утверждал и продолжаю утверждать, что созывать сейчас Съезд не было нужды. У депутатов могло бы хватить мудрости отложить его, поскольку на нем все равно ничего принципиального решить нельзя. По крайней мере, будем надеяться, что небольшая группа крикунов, которая сделала своим амплуа яростные обличения от микрофона, окажется в меньшинстве.
«Группа крикунов» была не такой уж небольшой. Главное же, ей почти всегда удавалось «завести» и повести за собой большинство.
Это были мнения депутатов. А вот взгляд несколько со стороны. Герман Дилигенский, политолог:
– Съезд непредсказуем еще и потому, что вопреки распространенному мнению, в этом многолюдном собрании нет сколько-нибудь явного политического большинства – ни левого, ни правого, ни консервативного, ни реформистского. Та масса депутатов, которая располагается между противоположными политическими полюсами, соответственно, колеблется между самыми различными настроениями и интересами – от азартной травли команды Гайдара до признания неизбежности реформ, от страха потерять насиженные места до желания избежать политического хаоса. Эта серединная часть Съезда особенно неустойчива, как и любая толпа.
Тут надо заметить: Дилигенский неправ, и на Съезде, и в Верховном Совете уже давно сложилось устойчивое антиреформаторское большинство (непонятно, откуда у политолога мнение, что его нет). Что касается колеблющихся, не определившихся, Хасбулатов во время заседаний без труда присоединяет их к большинству, ловко манипулируя депутатской «толпой».
Наряду с мнениями публикуются и прогнозы – так сказать, результаты более серьезной аналитической работы. Большинство прогнозистов сходится на том, что в последние дни перед съездом окончательно определится расстановка сил в треугольнике: президент и правительство – «непримиримая» оппозиция – «конструктивная» оппозиция. Последняя вряд ли пойдет на прямой союз с «непримиримыми» и в решающий момент окажется на стороне президента. Под «конструктивной» оппозицией подразумевается, прежде всего, «Гражданский союз» и близкие к нему депутатские фракции. Имея в виду такую расстановку сил, авторы прогнозов считают весьма вероятными мирный, «компромиссный» ход съезда и сохранение курса реформ после некоторой его корректировки. Хотя при этом все предвидят, что внешне съезд будет выглядеть весьма драматично.
В действительности съезд оказался необычайно драматичным не только внешне, но и по существу.
Олег Мороз. Писатель, журналист. Член Союза писателей Москвы. Занимается политической публицистикой и документалистикой. С 1966-го по 2002 год работал в «Литературной газете». С 2002 года на творческой работе. Автор нескольких сотен газетных и журнальных публикаций, более полутора десятков книг. Среди последних – «Так кто же развалил Союз?», «Так кто же расстрелял парламент?», «1996: как Зюганов не стал президентом», «Почему он выбрал Путина?», «Ельцин. Лебедь. Хасавюрт», «Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина», «Неудавшийся «нацлидер».