Ельцин едет на юбилей ООН, отодвинутой в тень боснийскими событиями
Начался очередной период внешнеполитической активности российского президента. Борис Ельцин вылетел 20 октября с визитом во Францию и США, где проведет переговоры с президентами этих стран Жаком Шираком и Биллом Клинтоном, а также примет участие в Нью-Йорке в торжествах, посвященных 50-летию ООН. Срок пребывания Б. Ельцина во Франции — 20–21 октября. Президенты России и Франции ведут переговоры.
Станислав КОНДРАШОВ, «Известия»
Борис Ельцин летит в Нью-Йорк на 50-летний юбилей ООН в те дни, когда виновница торжества отодвинута на задний план военно-политическим блоком НАТО в решительной попытке обеспечить мирный выход из боснийской войны. Отодвинута вбок, а не «взад», поправил меня осведомленный дипломат, когда я изложил ему эту неюбилейную мысль. Пусть так. Но вбок отодвигается не только ООН, но и Москва, перед которой стоит вопрос, принять ли натовские правила игры и натовское командование над российскими войсками на линии прекращения огня в Боснии.
Эта специфика юбилея, хотя вряд ли вся, будет изложена в речи Ельцина 22 октября. Ее многочисленные варианты, как говорят, до последнего дня готовили многочисленные речеписцы.
Еще одна, чисто ельцинская специфика: накануне отлета президент лишил дееспособности министра Иностранных дел Андрея Козырева, (публично объявив о его неминуемой замене, а в аэропорту слегка дезавуировав самого себя. Дело не в том, назрела ли отставка, а в том, что манера ее осуществления еще больше дезорганизует российскую дипломатию. Кто будет дома и за рубежом всерьез воспринимать министра, пока президент — несколько месяцев! — размышляет о кандидатуре его преемника?
Пятьдесят лет назад Советский Союз в качестве одной из держав-основательниц пустил ООН в долгое плавание по бурным международным водам. Вечный призрак Советского Союза будет снова преследовать Ельцина, когда он появится на трибуне по праву наследника государства, которое не без его активной помощи было отправлено в историческое небытие.
Тридцать пять лет назад в том же зале Генеральной Ассамблеи Никита Хрущев стучал ботинком по столу, чередуя оттепель с новыми заморозками как дома, так и за рубежом. Семь лет назад Михаил Горбачев там же открывал для всех объятия, проповедуя «общечеловеческие ценности». Богатейшая ретроспектива. Сейчас, вглядываясь в зал, Ельцин увидит единственного почти стопроцентного союзника — президента Белоруссии. Одних стопроцентными не назовешь, других потеряли, «неприсоединившихся» нечем прикормить.
Но не будем сгущать краски, не все так черно. Вашингтон в эти дни всерьез заинтересован в партнерстве с Москвой, потому что без него невозможно окончательное оформление самого главного из успехов клинтоновской дипломатии — мира в Боснии. Ни Вашингтон, ни западноевропейские столицы не настолько глупы, чтобы напичкивать ядерными ракетами средней дальности территории восточноевропейских кандидатов в НАТО. Хотя российский президент, демонстрируя новый популизм, и говорил об этом в телебеседе с двумя французскими журналистами.
И на вопрос — вбок или «взад»? — лучше всего отвечать: вперед, в неизведанное будущее, с трезвым учетом новых реалий международного бытия России.
Поясню этот лозунг на примере той же Боснии. Вашингтонский эмиссар Ричард Холбрук и московский — Игорь Иванов, мотаясь в составе контактной группы по югославским столицам, сблизились, кажется, никак не хуже, чем два известных генерала в Чечне, один из которых, вот уже две недели не приходя в сознание, блуждает между жизнью и смертью. Американский министр обороны Перри встречался с Грачевым в Женеве, а один из его замов вместе с замом госсекретаря Тэлботтом провели на этой неделе многочасовые переговоры в Москве, пытаясь отшлифовать сценарий появления российских солдат вместе с американскими на боснийской земле.
Москве отдана честь как месту, где 30 октября торжественно откроются переговоры президента Милошевича, Туджмана и Изетбеговича. 31-го они переместятся на базу ВВС США в Дейтоне, штат Огайо, где под американским присмотром должны находиться «до упора» — до выработки окончательного соглашения между сербами, мусульманами и хорватами. Подписание состоится в Париже, если, конечно, участники доведут дело до благополучного конца. Итак, Москва и Париж- ритуальное обрамление, американцам -практическое обеспечение.
Где же ООН с ее миротворчеством? Есть объяснение вполне убедительное. «Каналы классического миротворчества ООН в Боснии не дали результата», — говорит высокопоставленный сотрудник российского МИД. Есть надежда для ООН, изложенная им же: «Методы урегулирования в Боснии — не пример для тиражирования, не прецедент для расширения НАТО своей сферы деятельности в роли своеобразного подрядчика ООН. В этом ключевой момент нашей позиции».
Есть, наконец, возможность хлопнуть дверью. Ведь высадка натовских войск, включая американскую дивизию, на линии размежевания в Боснии санкционируется Советом Безопасности ООН. Он должен дать зеленый свет, и теоретически Россия с ее правом вето может включить красный.
Тогда не будет головоломки ни с посылкой российских батальонов или полков, ни с финансовым обеспечением — или необеспечением — этой операции, вопрос о коей убедительно — и унизительно — выдает импотенцию российского государства, особенно на фоне наших великодержавных притязаний. Не будет также щекотливой проблемы подчинения российских частей натовскому командованию, категорически исключающему принцип «двойного ключа».
Но если соглашение между сторонами в боснийском конфликте будет заключено, красный свет означает еще большую головоломку. Россия противопоставляет себя всем, включая сербов. Хлопнув дверью, она, во-первых, покидает балканскую сцену. Во-вторых, хлопнувшая дверь потрясет всю концепцию партнерства с Западом, краеугольную для российской дипломатии.
На практике пространство для маневра уже, чем на словах. Помните, как перед отъездом в сочинский отпуск Ельцин, разгневанный натовскими бомбардировками боснийских сербов, пригрозил направить в район конфликта что-нибудь «погорячее» гуманитарной помощи. И примерно через месяц «погорячее» и в самом деле было направлено. Но не вооружение боснийским сербам, на что намекал президент, а российский газ для бытовых и промышленных нужд мусульман Сараево.
Одобрить или осудить эту разницу между «погорячее» на словах и на деле? Риторику, может быть, и осудить, а газ одобрить. Газ помог шагам к миру, а оружие означало бы влезание в трясину войны без каких-либо шансов на дипломатический и иной успех. Даже сербы не приняли бы российского оружия, чтобы не дразнить американцев, и понимая, что оно не изменит баланс сил в их пользу, если Вашингтон решился на прямое использование воздушной мощи НАТО.
С другой стороны, размещение российских войск в Боснии бок о бок с натовскими и под началом американских генералов неприемлемо для наших генералов и публики не только из-за инерции старого блокового мышления. Американцы отвергают принцип «двойного ключа», не желая, чтобы жизни их солдат зависели от чьей-то другой воли. А наши чем хуже? Один из прорабатываемых вариантов таков: принцип единого, натовского, командования вводится, но россияне получают право не выполнять тех приказов, с которыми не согласны, запрашивая в таких случаях позицию Москвы.
В более широком плане, выходящем за рамки Боснии, общая с натовцами операция как бы подтачивает решительные возражения Москвы против расширения НАТО на Восток. Какая, дескать, это опасность, если уже возник опыт практического военного сотрудничества и даже подчинения?
… И в Нью-Йорке, и в Хайд-Парке, где Ельцин встретится 23 октября с Клинтоном. Босния будет не единственной, но одной из главных тем. Кроме прочего, это пример, показывающий высокую степень детерминированности российской внешней политики, отсутствие выбора в реальных, а не риторических категориях.
Россия не может быть более просербской, чем сами сербы. И если последние подпишут соглашение с хорватами и мусульманами, Москве придется найти механизм своего участия в его обеспечении наряду с американским и западноевропейскими партнерами. Несмотря на риторику, которая будет тем громче, чем ближе выборы в Госдуму, бросать новый вызов США и всему Западу было бы в российских обстоятельствах верхом иррациональности. Лишь губительная самоизоляция может быть альтернативой интеграции в мировое сообщество, несмотря на все дефекты и несовершенства этого процесса. С курсом изоляции не согласятся даже самые лояльные России члены СНГ, и у Москвы нет сил навязать им послушание.
С другой стороны, в интересах Вашингтона и других западных столиц не разжигать, а гасить сомнения, подозрения и чувство уязвленности Москвы. Подтверждения этого интереса, надо думать, последуют в сообщениях ближайших дней с другой стороны Атлантического океана.