Пропасть раздирает сердце Америки
Черный «Марш миллиона мужчин» подтвердил глубину расовой розни
Одна из давних расистских бредней — будто от негров как-то по-особому неприятно пахнет, и поэтому, мол, афроамериканцы, которые постарше, употребляют резкие одеколоны. Пусть это, дескать, и обидные предрассудки, но лучше так, нежели раздражать людей.
Молодые негры с презрением относятся к этим привычкам старых «дядей Томов*. Афроамериканцы считают известную у нас повесть Бичер-Стоу -Хижина дяди Тома» сугубо расистской, проповедующей глупое и унизительное смирение перед наглой распущенностью плантаторов.
Утро понедельника было отмечено первым осенним холодком. Роскошные цветочные клумбы, которыми так богат центр американской столицы, как-то поникли. Но сводный аромат сильных духов с успехом заменял цветочные запахи. До открытия оставалось с полчаса, а главные события и вовсе были далеко впереди. Дело планировалось долгое, с 10 утра до 5 вечера.
По собравшимся сразу было видно, кто приехал с юга — из Флориды, Луизианы, Атланты, а кто с севера — из Чикаго. Детройта. Миннеаполиса. Южане ежились и постукивали в ладоши, а чуть открылись многочисленные киоски, стали налегать на горячие сосиски «хот-доги», кофе, гренки. Северяне млели под все еще ярким солнцем.
«Марш миллиона мужчин», почти за два года объявленный американской мусульманской сектой «Нация ислама» и ее лидером Луисом Фараханом, начался под стать солнечному прохладному утру — с раскачкой, с веселым смехом понаехавших в столицу провинциалов, и если бы не ряды сверкающих полицейских мотоциклов по обе стороны главной аллеи, которая ведет от Капитолия до памятника Джорджу Вашингтону, то можно было бы подумать, будто люди собираются на пикник.
Нигде в объявлениях не говорилось, что это будет марш миллиона черных мужчин, но это как бы само собой разумелось. Приглашались и белые. Они тоже были, но, как говорили мне опытные коллеги, тот знаменитый марш 1963 года, который возглавил в свое время Мартин Лютер Кинг, привлек много больше сочувствующих из белой общины.
Луис Фарахан, элегантный человек в респектабельных очках в легкой стальной оправе, счастливо угадал с моментом марша. Несколько важных факторов способствовали подъему движения афроамериканцев. Это, во-первых: оправдание Оу Джей Симпсона, выдающегося футболиста и популярного киноактера. Несмотря на веские доказательства, жюри присяжных, большинство в котором составляли черные, оправдало его вчистую.
Второе обстоятельство, добавлявшее ветра в паруса марша — популярность отставного генерала Колина Пауэлла, негра, достигшего высшего поста в американской армии. Наконец, волну возмущения в стране вызвала жестокость полиции в Лос-Анджелесе и Филадельфии. Ее объектом были преимущественно негры.
Личность лидера этого марша вызывала противоречивые чувства с момента его появления на политической и общественной сцене. Фарахан вовсе не основатель «Нации ислама», он, скорее, приспосабливает некогда популярное течение к нуждам дня. В отличие от основателей, Фарахан ищет резервы общественной энергии не в примирении и любви, а в обособленности черных и противопоставлении их белым. Особых нападок Фарахана удостаиваются евреи. Фарахан утверждает, что они раздувают в сравнении с неграми свои несчастья времен второй мировой войны. Холокост, говорит лидер «Нации ислама», унес жизни шести миллионов человек и продолжался десять лет, а негров убивали и казнили в Америке несколько столетий.
Генерал Пауэлл предпочел уехать из столицы на время марша. Вначале он сослался на свое расписание, но позже сделал резкое заявление против Фара-хана. Лидер республиканцев в сенате и их главный кандидат на предстоящих президентских выборах в сенате Боб Доул сказал, что Америка раздавила расистов типа ку-клукс-клан, не нуждается она и в проповедниках фанатизма и розни.
Ближе к полудню организаторы объявили о достижении одной из главных целей: в «Марше миллиона мужчин» приняли участие более полутора миллионов человек. Только спустя час после окончания марша поступили официальные сообщения от парковой полиции США: число участников не превысило 400 тысяч человек. Тоже прилично…
Первые выступления с трибуны, усиленные десятками мощных динамиков, были похожи на разминку. Все знали, что главных ораторов двое — Джесси Джексон, известный политик и религиозный деятель, и Луис Фарахан. Но еще до этой знаменитой пары все прослушали речь одного общеизвестного оратора — президента США Билла Клинтона.
Клинтон выступал за тысячу миль от Белого дома — в городе Хьюстон, в университете штата Техас. Но говорил он о том же: о черных и белых в Америке. И слушали его, понятно, черные и белые.
Как говорил впоследствии один из помощников Фарахана, известный крайностью своих взглядов, это была лучшая речь Клинтона за все время его президентства. Клинтон сказал, что «пропасть, зияющая перед нами, раздирает сердце Америки». Он сочувственно отозвался о целях марша, однако критиковал Фарахана, впрочем, не называя его по имени. «Один миллион человек правы, когда выступают за личную ответственность. Но один миллион человек не обеспечивают правоты того одного человека, послания которого источают злобу и разделенность».
Но выступления Джесси Джексона и особенно Луиса Фарахана были далеки от мотивов примирения. Фарахан обрушился на отцов-основателей Америки, обвинив их в безжалостной эксплуатации негров и, следовательно, в лицемерном демократизме. «На этом месте, откуда видны и Капитолий, и памятник первому президенту, был невольничий рынок. Здесь продавали наших прадедов», — говорил он.
Биографически это не совсем точно, поскольку предки Фарахана не жили в Америке, куда он мальчиком приехал вместе с матерью. Но эффект этих слов был сильным, и я видел по лицам в толпе слушателей, что их настроение становится все горячее.
Фарахан выступал более двух часов. Знаменитая речь Мартина Лютера Кинга, произнесенная им перед участниками марша 1963 года и начинавшаяся знаменитыми словами: «У меня есть мечта», — продолжалась около 20 минут.
Опросы общественного мнения, проведенные газетой «Вашингтон пост» и телекомпанией Эй-би-си показали, что более половины опрошенных безразличны к целям марша, а 70 с небольшим процентов считают, что марши не вносят долговременных перемен и после них ничего не происходит.
Перед участниками выступил также мэр города Вашингтона Мэрион Барри. Столица прекрасно подготовилась к приему миллиона человек, и поэтому полмиллиона приехавших не создали серьезных транспортных проблем, не нарушили облик города. Около 200 передвижных туалетов, дополнительные киоски и походные кухни, колонки с питьевой водой, заранее подготовленные стоянки для автобусов, на которых прибыли гости, и особый режим работы метро — все это было обещано заранее и жителям Вашингтона, и организаторам марша.
Не было никаких вспышек насилия, однако один пожилой человек скончался от сердечной недостаточности вскоре после того, как был доставлен в госпиталь. Еще 30 человек пожаловались на травмы и синяки, полученные в сутолоке.
Луис Фарахан точно подметил, что 16-й президент США Авраам Линкольн и 42-й президент Билл Клинтон очень сходными словами говорили о существовании «двух Америк» и необходимости срочно преодолеть этот разрыв.
Однако конец столетия проходит в атмосфере разочарования теми планами «Великого общества», которые, как казалось очень многим 30 лет тому назад, навсегда покончат с расовой проблемой в самой богатой и демократической стране мира. За эти десятилетия были затрачены сотни миллиардов долларов. Национальным и расовым меньшинствам создали режим благоприятствования. Черному легче получить образование и устроиться на работу. Однако среди них все равно меньше образованных, а их работа оплачивается ниже, чем работа белых. В результате обиженными чувствуют себя и белые, и черные.
ВАШИНГТОН.
Фото Рейтер.