Дед отец и внук не вернулись с того света
Катастрофа года
Рекорд печали в году уходящем, ознаменованном, как и всякое время на земле, немалым количеством человеческих бед, побила, кажется, гибель парома «Эстония». Катастрофа в одночасье унесла 835 жизней, лишь 139 человек удалось спасти. Тем невероятнее кажется история, о которой рассказывали многие газеты мира (подробнее всех «Комсомольская правда»). История семьи, в которой спаслись дед, отец и сын, оказавшиеся в ту страшную ночь на пароме.
Звоним к Ворониным, в Кохтла-Ярве, в трубке детский голос, это Вася.
— Нас спас не случай и не судьба, а дед. Потому что заставил одеваться и выходить из кают.
Их каюта — повезло — была на самом верху. После толчка и крена дед заставил всех одеться и выходить. От второго удара отца с сыном пронесло вниз — по коридору, отец снес перегородки, сильно ударился спиной (трещина в позвоночнике). В какой-то момент с великим трудом и болью, на четвереньках карабкаясь наверх, на палубу, под углом 45 градусов, он сказал сыну, что вряд ли выберется, сын ответил: «Я тебя не брошу». Подталкиваемый сзади 14-летним сыном, подтянутый сверху 67-летним тестем, Александр оказался на палубе, родные натянули на него спасжилет. Спустя несколько секунд их смыло в море.
Они схватились за разные плоты.
Их подобрали разные вертолеты и корабли.
— Я ничего не чувствовал, — рассказывает Вася,— держался за плотик и думал только о том, как перецепиться. Пальцы начинали разжиматься... Только когда меня подняли на корабль, я испугался. За отца и деда.
Вечная загадка для журналистского и любого стороннего осмысления — бесчувственность человека в крайних ситуациях.
По крайней мере — пока он борется. Весь мир, вся жизнь сходятся на разжимающихся пальцах...
Если происшедшее с ними — награда свыше, то награждались они, наверно, за то, что первый проблеск чувств был о других. Поняв, что он спасен, дед, считающий себя до этого неверующим, несколько раз молился о внуке и зяте. Сейчас, когда они давно уже дома, их чувства с теми, кто не спасся. Сами висевшие над бездной небытия, они по-другому относятся к тем, кто в эту бездну канул.
— Всякий раз, когда произносят «паром «Эстония», я вижу, как у них меняются лица, — трубку взяла Лариса, дочь, жена и мать спасенных.
Она вспоминает, как в неком оцепенении, услышав утром сообщение о пароме, достала хранившиеся в доме 33 вифлиемские свечи, привезенные друзьями из Израиля и подаренные с наказом зажигать их, только когда очень хорошо или очень плохо, и на короткое время, поставила их в чашу и все зажгла. Кусок расплавленного воска решила хранить до конца своих дней.
Мой разговор с Ларисой — как двухсерийное кино с печальной и счастливой серией. В Первой Лариса заканчивает ответы словами: «Я больше не могу. Можно это будет последний вопрос?», во второй — облегченный разговор об обыкновенной жизни.
— Мы живем, как всегда, только стали друг к другу нежнее.
Если забыть этот окольцованный несчастьем день, 1994 год был спокойным для Ворониных. Самая острая проблема года — учеба сыновей, а учатся они, между прочим, хорошо. Но мама все равно старается, особенно следит за «языками» — английским и эстонским. Этими заботами и живут. Отпраздновав второй день рождения спасенных, ждут два самых любимых праздника в году — Новый год и Рождество. Как всегда, соберутся в доме восемь самых близких людей — мама, папа, трое сыновей, родители жены и племянница Инга, дети будут читать стихи, разыгрывать сценки, жечь бенгальские огни, все вместе — петь и танцевать. В Рождество на окна поставят «живые свечи» как приглашение деве Марии, которой 1994 года назад не было места в гостинице, и знак всем нуждающимся в помощи: для вас открыты двери.
После Рождества дедушка с бабушкой и мама с папой думают повенчаться.
В общем, в доме царит счастливая обыденность. Ею особенно дорожишь, когда узнал обыденность страшную. Самые необыкновенные версии происшедшего родились у пострадавших, когда они были спасены: столкновение с подводной лодкой, взрыв. Потом все стало сходиться к обыкновенной халатности...
— Я стал намного аккуратнее относиться к жизни, — говорит Вася.
Наверно, не только аккуратнее, потому что на вопрос «Что бы ты хотел получить в подарок от Деда Мороза, он отвечает: «Надеюсь, вы имеете в виду не вещь?».
Из «невещей» он хочет опять же обыкновенного: мира, добра, счастья. Всем.
В доме Ворониных висит спасжилет. Он был на отце. Лариса написала на нем три имени, дату и повесила на самом видном месте.
Беды никогда не научатся обходить стороной нашу жизнь, наш мир. Об этом не принято говорить, поднимая новогодние бокалы. Но, помня об «Эстонии» — в никем-никогда-никому не желаемой, но, увы, возможной беде, — верхней вам каюты, спасительной тревоги отца, мужества сына («Я тебя не брошу»), проплывающий рядом раскрывшийся плот с фонариком. И спасжилет в море любых невзгод.