Бомбы падают, вызывая ненависть
Сначала слышался гул невидимого штурмовика, от которого противно дрожали ноги. Потом из-за низкой облачной пелены на Гудермес падали бомбы. Пилот, шедший «по заданному курсу», не видел цели. Только из газет и телевизионных новостей узнал, что отбомбился по жилым домам. Погиб русский старик и 11-летняя чеченская девочка.
Султан Баснукаев чуть не плакал, рассказывая о том, как нелепо погибла эта девочка, его дальняя родственница. Впрочем, в Чечне дистанция между дальними и близкими родственниками совсем иная, чем в России.
— Я почти двадцать лет отдал Советской Армии, — говорил он, — служил в воздушно-десантных силах, воевал в Афганистане. Уйдя на пенсию, мог поселиться в любом городе России. Но Чечня—родина моя, была дороже всех мест на свете.
Бывший майор спецподразделения СА, повидавший войну, смерть и разруху, всхлипывал: «Не успел: за день до бомбежки собирался отвезти родственников в Хасавюрт, но сломалась машина… От девочки почти ничего не осталось, зарыли пустой гроб».
В Грозном многие носят траурные повязки и черные платки. Достоверное количество погибших мирных жителей неизвестно. Двадцать, сто, тысяча?.. Да и кто вел их подсчет? В соседских квартирах пусто — в разбитых окнах ветер треплет занавески. Некому собирать останки, вглядываться в обезображенные осколками лица: «Чей родственник? Никто не знает…»
И неизвестно: все ли беженцы из Грозного добрались до безопасного прибежища?
В МВД Ингушетии мне показали выдержки из показаний потерпевшего Тангиева, взятые в больнице:
«17 декабря из Грозного в Назрань по трассе Ростов—Баку двигалась колонна из 9—10 автомобилей с беженцами. Я ехал в головной. У совхоза Ассиновский Сунженского района показалась навстречу колонна бронетехники российских войск. Военные открыли огонь без предупреждения. Был ранен водитель.
Ехавшая с нами женщина выскочила навстречу солдатам с криками о помощи. Ее расстреляли в упор. Мы бросились убегать, по нам также открыли огонь. Я и трое моих попутчиков были ранены, ползком добирались до ближайшего села. Судьба остальных беженцев мне неизвестна».
Их судьба неизвестна и местной милиции. Оперативноследственная группа не была допущена военными к месту инцидента. Только наутро в районе станицы Нестеровской были обнаружены несколько расстрелянных автомобилей со следами крови внутри.
Сейчас — не время — приостановлены бомбардировки чеченских городов и сел. И не дай Бог, если они продолжатся.
В Грозном я проезжал Заводской район. Слева и справа от дороги тянулись заводские корпуса нефтехимических предприятий, огромные емкости с химикатами.
— В этих цистернах, — сказал попутчик, бывший мастер нефтепромыслов, — тонны и тонны жидкого аммиака, который использовался при очистке нефти.
Если бомбовый удар придется по этому району, Грозный и прилегающие районы, сотни квадратных километров, заволокут ядовитые пары, в которых погибнут тысячи людей. Кроме того, в городе заполыхают 40 тысяч тонн мазута, которые, по оценкам бывшего директора завода Саладина Абубакарова, запасались на «черный день». «Разоружение бандформирований» обернется экологической катастрофой.
И это еще не все: вслед за Грозным может заполыхать весь Северный Кавказ. Неизбежно пламя войны перекинется в Дагестан, где проживают десятки тысяч чеченцев-акинцев. А именно в эти районы в последнее время стекаются толпы беженцев. За ними идут вооруженные боевики.
И в лучшие времена северную окраину Хасавюрта, где компактно проживает самая многочисленная чеченская община в республике, местная милиция обходила стороной, предпочитая «миром» решать все проблемы со старейшинами. Сейчас ситуация грозит полностью выйти из-под контроля властей.
— Пока мы не поднимаем народ, — сказал мне один из руководителей местного национального движения «Вайнах», — смотрим, чем обернется война в Чечне. И если также будут разрушать дома мирных жителей, мы с оружием выйдем против армии.
Проехав в те грозовые дни почти по всему Северному Кавказу, я убедился в том, что его слова не рассчитаны на простой испуг. В Дагестане ужасающе низкий уровень жизни. Средняя заработная плата — около 10 долларов. В городах антисанитария (летняя эпидемия холеры тому подтверждение).
В Ингушетии, по сути, поддерживающей сейчас Дудаева, сильны антироссийские настроения, вызванные той ролью, которую сыграла армия во время осетино-ингушских событий.
В Кабардино-Балкарии, заметно более благополучной, чем Дагестан и Ингушетия, боятся того, что «карательные акции в конце концов будут проводиться и против жителей этой республики». Здесь, как известно, действует координационный центр поборников независимого Северного Кавказа — Конфедерация народов Кавказа, чей председатель, кстати, недавно был смещен за недостаточно активную позицию в «чеченском вопросе».