Большой театр в опасности
В «Президент-отеле» в минувшую пятницу начальник департамента культуры аппарата правительства Игорь Шабдурасулов провел пресс-конференцию, на которой объявил состав коллегии Большого театра и сообщил о предстоящем в ближайшие дни первом ее заседании. А в понедельник на своей пресс-конференции несогласие с принципом формирования коллегии Большого театра выразил министр культуры РФ Евгений Сидоров.
Все, касающееся главного театра России, имеет значение общенациональное. Такого, как сейчас, противостояния коллектива и руководства, такой утечки талантов, такой неясности перспектив не было, пожалуй, за все 218 лет существования труппы. Скандал вокруг Большого — боль нашей культуры. Ныне конфликт принял как бы новый оборот.
…В коллегию выразили согласие войти, в частности, такие видные авторитеты, как Ирина Архипова, Борис Покровский, Игорь Моисеев, Ирина Антонова, Геннадий Рождественский, Владимир Васильев. В ее составе также — министр культуры Е.Сидоров, вице-премьер московского правительства В.Коробченко, генеральный директор Большого театра В.Ко-конин. Вакансии для художественных руководителей будут замещены после того, как претенденты пройдут конкурс.
На своем первом заседании, по словам И.Шабдурасулова, коллегия, в частности, изберет председателя (на этот пост рекомендуется Геннадий Рождественский) и примет решение по заявлению генерального директора театра В.Коконина с просьбой рассмотреть вопрос о возможности его дальнейшей работы в этой должности в связи с «взвинченной обстановкой». Начальник департамента информировал также, что назначенную на 28 и 29 декабря забастовку стачечный комитет отменил.
Напомним его суть. После указа президента от 1 сентября нынешнего года о внесении изменений и дополнений в Положение о Большом театре, означавшего начало реформ в нем, в коллективе возникли разные точки зрения на то, как практически осуществлять эти реформы. Были несогласные с решением создать в театре коллегию, которая руководила бы его творческой политикой. Другие выступили против системы контрактов как неподготовленной юридически и экономически. Активизация общественного мнения повлекла обострение критики в адрес дирекции и художественного руководства.
Разброс завершился устроившим всех требованием к дирекции и отвечающим за культуру лицам в правительстве: разъясните, какие принципы положены в основу формирования коллегии и что представляет собой будущий контракт. Требование, скажем прямо, элементарное, тем более понятное в творческой среде, жизнь которой изобилует особенностями.
Естественно было ждать немедленной реакции от генерального директора. Но генеральный директор упорно отказывался от встреч с коллективом. Это подлило масла в огонь: вспомнили все промахи В. Коконина и дружно выразили ему недоверие. А поскольку мнение коллектива, как многие считали, игнорируется, было решено провести акции протеста. Первая состоялась 12 декабря — на 20 минут было задержано начало спектакля «Жизель». Вторую забастовку, — как уже сказано, — отменили.
Помимо конфликта между значительной частью коллектива и директором, есть еще личный конфликт между директором и главными дирижером, художником и балетмейстером. Об этом конфликте в основном пишет пресса, им заняты в кабинетах власти. И мало кто обеспокоен тем, что, кроме четырех «панов», в театре две тысячи работников, и они вовсе не холопы.
Недавно в миланском театре «Ла Скала» состоялась забастовка. Говорят, там это бывает нередко, но относятся к этому спокойно.
Предупредительная акция в Большом театре и решение стачкома о забастовке (не состоявшейся) восприняты чуть ли не как события в Новочеркасске. В ответ на нормальное, законное требование людей о том, чтобы с ними хотя бы поговорили, генеральный директор издал приказ: лишить художественное руководство и творческий коллектив премии за II полугодие. Есть в приказе и пункт —«выяснить степень участия» каждого в предупредительной акции.
Хотелось думать, что начальник департамента осудит на пресс-конференции этот дикий по нынешним временам приказ, объяснит директору, что политический сыск в нашей стране отменен, что премия дается за творческую работу и не зависит от мнения работника о своем начальнике. И что при нищей зарплате лишать людей заслуженной премии — это, простите… Но И. Шабдурасулов, улыбаясь, всего лишь заметил: приказ как приказ, отказались от забастовки — премию им вернули.
Очень, видимо, хочется представить дело так, что заблудшие, мол, овцы одумались и к ним проявлено великодушие. Однако правда в том, что решение не проводить забастовку принято не из страха и не в результате смены позиций. Нет, позиция остается та же. На отмену пошли, как сказано в извещении стачкома, «в связи с проведением фестиваля „Русская зима“ с 29 декабря, откликаясь на просьбу вышестоящих организаций, в том числе министра культуры, а также в связи с приказом директора о лишении премии, зная о тяжелом материальном положении…»
Журналисты задали И. Шабдурасулову вопрос: по чьему поручению он проводит пресс-конференцию? Как формировался объявленный состав коллегии? Он ответил: по поручению вице-премьера правительства Ю. Ярова. Что касается состава коллегии, то его можно было понять так, будто коллегия сложилась как бы сама собой…
Между тем в указе президента четко сказано: коллегия утверждается правительством по согласованию с Министерством культуры. Но, как выяснилось, с Е. Сидоровым никто ничего не согласовывал. В связи с чем министр сообщил 25 декабря «Известиям»:
«Состав коллегии, объявленный на пресс-конференции, не учитывает требования министерства, известные и Ю. Ярову, а именно: ввести в коллегию наряду с названными авторитетными деятелями культуры крупных мастеров искусства, работающих в театре. В сущности, на этом сходятся коллектив и те мастера Большого, с кем я вел консультации, — в частности Уланова, Семенова, Образцова, Соткилава, Нестеренко, Владимиров. Не знаю, по чьей инициативе обнародован вариант, который можно в лучшем случае признать предварительным. Тем более странно, что В. Коконин обратился с просьбой о доверии к коллегии, не работавшей с ним еще ни одного дня.
Как министр и член правительства, на которого президент возложил ответственность за проведение реформ в театре, я, безусловно, поддерживаю их как назревшие в погрязшей в склоках труппе. Огромная вина за создавшееся положение лежит на генеральном директоре, который шесть лет властвовал в театре и довел его до сегодняшнего состояния. Я убежден, что реформы надо начинать с головы.
Должен официально заявить, что у правительства и Министерства культуры есть определенные соображения на этот счет, однако реализовывать их наспех нельзя. Поэтому, на мой взгляд, пресс-конференция носила явно провокационный характер, для нее был выбран момент, когда Ю. Яров и я находились с делегацией В. Черномырдина в Индии. Не думаю, что Юрий Федорович мог поручить начальнику одного из департаментов аппарата правительства выступить на пресс-конференции от имени правительства Российской Федерации».
Заявление Е. Сидорова получено «Известиями» в понедельник, 26 декабря. А тогда, на пресс-конференции, чувствуя неладное, журналисты пытались тем не менее вежливо выяснить у начальника департамента, доведена ли сообщенная нам информация до сведения работников театра? Ведь там ждут, что кто-нибудь все-таки придет к ним, например, Ю. Яров или И. Шабдурасулов… Жалею, что не записал ответа, но смысл его — людям такого уровня это незачем… Как будто есть уровень выше Большого театра!
Дальше журналисты уже ничему не удивлялись. Известно, что существуют два указа Б. Ельцина о Большом театре. Первым, от 21 сентября 1992 года, генеральным директором назначен В. Коконин. Два года спустя в Положение о театре внесено изменение: генеральный директор «назначается на должность и освобождается от должности правительством Российской Федерации по представлению министра культуры РФ». Ясно, что президент не освободил В. Коконина от должности, но в новой ситуации генеральный директор, статус которого отныне существенно меняется, должен быть представлен заново министром. Наступает, так сказать, час икс или, другими словами, нулевой вариант: каждый претендент в руководители театра равно проходит свой круг.
Именно так понимают смысл второго указа и министр культуры, и начальник Государственно-правового управления президента Р. Орехов, подчеркнувший, что указ вступил в силу со дня опубликования 13 сентября этого года. Но И. Шабдурасулов и В. Коконин считают иначе. Начальник департамента так во всеуслышание и сказал: к Коконину изменение в статусе не относится. «Он что, назначен пожизненно?» —«Вам сказано: не относится». И для этого стоило специально собирать журналистов? Впрочем, анализ положения в Большом театре предстал во всей глубине.
По делам редакции из «Президент-отеля» я заехал в Музей изобразительных искусств на Волхонке. Встретил его директора Антонову и спросил, знает ли она, что введена в коллегию Большого театра? Да, конечно, ответила Ирина Александровна, со мной говорили, но я так занята, а там надо хорошенько во всем разобраться, это потребует времени и стольких сил…
Вечером беседовал с Борисом Александровичем Покровским. Дело коллегии — только творческие рекомендации, сказал он, никаких административных функций. Это независимый орган, в который могут войти и химик, и математик, но — люди высокой культуры. Что касается директора, то он должен быть абсолютным диктатором, однако перед этим обязан пройти конкурс, после чего правительство назначает его, например, на три года…
Люди, согласившиеся войти в коллегию, — разные. И даже взгляды их на свою деятельность там разные. Ладно, все придет к своему знаменателю. Будет, надеюсь, и контракт, удовлетворяющий всех. И все это вполне можно было отработать спокойно, без трепки нервов, побуждения к акциям протеста, нелепых приказов и разрыва человеческих отношений. Помешало два «внутренних голоса» —амбиция администратора, считающего непростительной слабостью общение с «так называемым» народом («о, вы их не знаете!»), и пристрастие к кабинетным играм. Тактика простая: объявим, где-то подпустим туману, а свое возьмем. У президента дел много, решим — не заметит, а заметит— поздно будет.
Но, господа, — так нельзя, особенно с Большим театром! Он у нас один, в чем-то потускневший, растерявший в пути любимых своих детей, давно не видевший действительно новых постановок, но все равно, всегда и во всем, достойный лучшей участи. И раз уж поручено правительству позаботиться о нем, то, будьте любезны, товарищ правительство, позаботьтесь. Только по-серьезному.