Политики не договорились, пушки говорят всё громче
В понедельник утром на подступах к Грозному с северной стороны возобновились тяжелые бои, сообщил ИТАР-ТАСС. Российские войска используют боевые вертолеты, установки залпового огня «Град» и гаубичную артиллерию. По сведениям штаба Джохара Дудаева, в составе наступающей российской группировки около 200 единиц бронетехники, в том числе 120 тяжелых танков. По сообщению Интерфакса, начальник Генштаба Вооруженных сил России Михаил Колесников оценивает количество вооружения у сторонников Дудаева в 20 единиц бронетехники, 2-3 вертолета. У них нет самолетов, ощущается нехватка боеприпасов.
Проблемы урегулирования конфликта в Чеченской республике, вопросы восстановления конституционной законности, соблюдения прав и гарантии свобод граждан в Чечне в понедельник обсуждались на совещании в Москве под председательством премьер-министра России Виктора Черномырдина. Как уже сообщалось, в воскресенье президент России Борис Ельцин в телеграмме на имя Дудаева предложил ему «без промедления» встретиться в Моздоке с вице-премьером РФ Николаем Егоровым, назначенным полномочным представителем президента в Чечне, и директором ФСК РФ Сергеем Степашиным в целях подписания уже в тот же день документа о прекращении огня и сдаче оружия. Однако к концу воскресного дня Дудаев направил главе российского государства ответ, в котором заявил лишь о «готовности принять в Грозном полномочного представителя российского президента».
Первый вице-премьер РФ Олег Сосковец заявил в воскресенье на заседании оперативного штаба при правительстве России, что «со стороны Дудаева не прослеживается попыток пойти на реальные переговоры». По мнению Олега Сосковца, Грозный пытается «всячески затянуть процесс, надеясь выигратъ время для консолидации своих сторонников как внутри Чечни, так и за ее пределами». Вместе с тем, как считает уполномоченный по правам человека РФ Сергей Ковалев, находящийся в Грозном, стремление затруднить переговоры исходит со стороны Москвы.
По сообщению грозненского корреспондента ИТАР-ТАСС, российские самолеты, пролетевшие над Грозным, около двух часов ночи на понедельник нанесли ряд ракетных ударов. Есть сведения, что две ракеты разорвались в районе, где расположен дом Дудаева. Однако, как заявил радиостанции «Эхо Москвы» представитель неправительственной организации «Международное ненасилие» Андрей Каменщиков (он находится в Грозном вместе с Сергеем Ковалевым), «российская авиация не подвергала в ночь на 19 декабря бомбардировке столицу Чеченской республики». А. Каменщиков сказал, что «российские самолеты, пролетая на низкой высоте над Грозным, преодолевали звуковой барьер, что вызывало звуки, похожие на разрывы бомб». Вместе с тем, как сообщил Интерфакс, в ночь на понедельник несколько бомб было сброшено на город Шали (40 км к юго-востоку от Грозного) и на станицу Долинская (20 км от столицы Чечни).
Официальные источники в Грозном подтверждают, что после бомбовых ударов в воскресенье разрушены телебашня и полностью обесточен один из четырех районов Грозного.
Как сообщил в телефонном разговоре с Государственной думой 19 декабря генеральный прокурор Чечни У.Имаев, в Грозном 17 декабря скончался пилот сбитого российского вертолета старший лейтенант Сергеи Девятов.
МОЖНО ПОСТУПИТЬСЯ ПРИНЦИПАМИ: ГРОЗНЫЙ НЕ СТОИТ ВОЙНЫ
Когда военная операция в Чечне завершится, непременно надо будет разобраться в тех странностях механизма принятия решений на самом высоком уровне российской власти, которые приоткрыла эта мини-война. Но сейчас, пока операция продолжается, мы вынуждены проявлять сдержанность в анализе и комментариях. Дело не в ограничениях, налагаемых цензурой, — их пока нет. Дело в самоограничении, которое диктуется принципом «не навреди». Сегодня — лишь о самом неотложном и с максимальной осторожностью.
Первоначальные ежедневные попытки властей «успокаивать» общество с помощью обмана сменились пристрастием к эвфемизмам. Говорят, мы там не стреляем по чеченцам — мы «даем адекватный ответ». Говорят, это не война — это «военная операция по разоружению». Говорят, Грозный не бомбардируют — «наносят ракетно-бомбовые удары по стратегическим объектам». Еще кто-то сказал, что военные действуют необычайно тонко, «не топором, а скальпелем».
Воздержимся от оценки действий военных на поле боя, расхлебывающих кашу, заваренную политиками. Независимо от оценок нет сомнений, что они действуют не топором. И — не скальпелем. Действуют танками, самолетами, ракетами. Доставленные туда огнеметы — тоже, надо полагать, не скальпель. Плохо верится в гуманность огнемета или в возможность избирательных ударов ракетами с воздуха. И, к сожалению, нельзя не поверить сообщению Сергея Ковалева о разрушенных жилых домах и трупах мирных жителей на улицах Грозного. Российских жителей на улицах российского города, который атакуют российские войска. Нельзя не верить, что скальпелю найдется работа потом: раненых из Моздока спешно эвакуируют, потому что тамошний госпиталь может принять «только» сто человек.
Ради чего все это? О беззакониях дудаевского режима, об огромном экономическом ущербе от чеченской «черной дыры», об укрывшихся в Чечне уголовниках сказано немало и справедливо. Но не оставляет ощущение чрезмерности военного давления, которое как будто превращается в самоцель. Мы так и не узнали, почему наступление началось до истечения срока первого ультиматума и до начала переговоров, на которые Дудаев соглашался. Мы не знаем, почему успешно осуществленная блокада Грозного не использована для новой попытки найти политическое решение. И, наконец, трудно понять, почему российские политики не дают согласия на переговоры на высшем уровне, предлагаемые Дудаевым.
То есть формальные причины этого ясны: не ему ставить условия, не ему требовать равенства с лидерами России. Нам не хочется давать повод для утверждений, что мы признаем суверенитет Чечни. Наконец, весьма вероятно, что Дудаев в очередной раз обманывает, а на самом деле переговоров не хочет. Да ведь не в Дудаеве дело, а в людях, которые гибнут там с обеих сторон. Перед лицом этого факта все остальное несущественно и неубедительно. Вот ведь даже такой изощренный и трезвый политик, как Геннадий Бурбулис, к тому же изучавший обстановку на месте, хватается, казалось, за соломинку: предлагает заморозить положение, прекратить огонь, не отводя войск, и, не дожидаясь разоружения, начать переговоры. И он прав: хвататься надо за любой шанс.
Известны политики, не желающие поступаться принципами, — например, несгибаемый большевик-сталинист Нина Андреева. До сих пор она считалась антиподом наших реформаторов. Известны истории и политики, которые принципами поступались. Во время карибского кризиса 1962 года Хрущев не побоялся отступить — и мир не сказал, что советский лидер потерял лицо. Мир сказал, что он спас человечество от гибели. Другим был французский король Генрих IV, избавивший Францию от долгих междоусобных войн между французами-католиками и французами-гугенотами. Он оставил истории знаменитую фразу: «Париж стоит мессы». Перефразируя ее, хочется сказать сегодняшним российским политикам: Грозный не стоит войны.