Первые бои, первые жертвы
Специальные корреспонденты «Известий» Вадим БЕЛЫХ, Николай БУРБЫГА передают из Моздока
«Уазик» с красным крестом, называемый на военном жаргоне «таблетка», и ГАЗ-66 подъехали к полевому госпиталю. Некоторые раненые поковыляли от автомобилей сами, других понесли на носилках.
Несчастного, опутанного трубками капельниц, бегом потащили в реанимацию, минуя «сортировку». А сзади в темноте к самой крайней палатке, где разместился морг, поворачивал фургон с пятью погибшими десантниками. На них было страшно смотреть: изуродованные, истерзанные тела. Один убитый и вовсе разорван на части, без головы.
Вскоре подъехали еще две машины с массой пострадавших: носилки с тем, кто так и не смог дожить до «большой земли». Молодой солдат с перебинтованными культями вместо ног и страшно заострившимися чертами лица. Врач, склонившийся над ним, вынужден был удостоверить очередную смерть. А солдат с закрытыми бинтами глазами у входа в перевязочную все кричал: «Саша, Саша, где ты, Саша?..».
Внутренние войска, российские войска и милиция тремя колоннами двинулись в направление Грозного в 7 утра 10 декабря, еще не зная, что ждет их впереди, а мы в этот день стали свидетелями другой страшной трагедии.
Как удалось нам выяснить, еще 28 ноября ночью в двери моздокского морга стали стучать какие-то неизвестные до сих пор чеченцы. Вышедшей на шум пожилой сторожихе они сбросили с машины три трупа славян в полевой военной форме и, ни слова не говоря, скрылись в темноте. По нашей информации, бесхозные тела провалялись в нем несколько дней, пока вездесущие сотрудники российского ФСК не обнаружили их и не опознали в погибших военнослужащих российской армии, принявших участие по контракту с их ведомством в трагическом штурме Грозного 26 ноября.
По сведениям из заслуживающих доверия источников, сотрудники контрразведки приняли единственное, на их взгляд, правильное решение: собрать тела погибших по их милости российских воинов и втихаря захоронить в яме без опознавательных знаков. Была даже вырыта братская, а впоследствии безымянная могила.
Три трупа жертв бесславной авантюры контрразведчиками так и были бы спрятаны, если бы в действия ФСК не вмешался военный прокурор подполковник Игорь Зубов.
Не обращая внимания на угрозы, он предотвратил тайное погребение, возоудил уголовное дело и, несмотря на сопротивление ФСК, начал проводить все необходимые следственные действия. По предварительным данным, до их результатов уже можно судить, что смерть всех троих, несмотря на ожоги и травмы, видимо, полученные при расстреле танков, наступила от пулевых огнестрельных ранений. Причем стреляли, судя по всему, с близкого расстояния.
Сегодня «Известия» располагают фотографиями всех троих. Полковнику Зубову удалось найти свидетеля, который хотя бы частично их опознал. Это прапорщик Разуваев, которого во время штурма 26 ноября взрывом бросило на броню, в результате чего он получил сотрясение мозга и перелом ребер.
Сегодня Разуваев, со слов военной прокуратуры, лежит в Моздокской районной больнице вдалеке от забот каких-либо официальных ведомств и депутатов Государственной думы. По утверждениям прапорщика, на фотографиях он опознал: с выбитым глазом — старший прапорщик Сергей Фомин, в/ч 40961, курсы «Выстрел», Солнечногорск, в тельняшке — старший лейтенант из той же части, фамилия его неизвестна. Третий — скорее всего, из Кантемировской дивизии. Военным удалось предотвратить еще одно тайное погребение трех российских офицеров-контрактников около села Кизляр.
Самое ужасное — обнаруженных в моздокском морге никак не удавалось отправить в Москву. Все от них отказывались. И лишь личное вмешательство министра обороны Павла Грачева наконец-то решило эту трагическую ситуацию.
11–12 декабря войска двигались в сторону Грозного. Практически никакой информации о том, что происходит по пути движения колонн, журналистам, собравшимся в Моздоке, не сообщалось. Попытки попасть в боевые порядки категорически пресекались. Временный информационный центр Минпечати, созданный как бы для помощи репортерам, блестяще сделал все от него зависящее, чтобы они не могли получить какие бы то ни было сведения, куда-либо попасть и даже толком связаться с собственными редакциями.
Но вопреки воле информационных чиновников, что-то сделать удалось. Нам удалось узнать: войска пошли тремя колоннами. По северному маршруту воины наиболее близко к вечеру 12 декабря подошли к Грозному в районе Кем-Юрта. 8-й корпус, пройдя по территории Ставропольского края, вышел на границе Чечни. И очень медленно и тяжело продвигалась группировка войск по территории Ингушетии. Как сказал в беседе вице-премьер российского правительства Егоров, в Ингушетии президентскими структурами было организовано мощное блокирование колонн, захвачены и сожжены автомобили военной группировки. К вечеру 11-го из-за спин женщин и детей начался прицельный огонь, вынудивший войска к жестокому ответу.
Далее вице-премьер заявил, что когда полностью будет блокирован Грозный, Дудаев начнет понимать, что дальнейшее противостояние бессмысленно. Тем более что 12-го начинаются трехсторонние переговоры представителей федерального центра, оппозиции и нынешнего режима Чечни.
На вопрос, планируется ли, как крайняя мера, штурм Грозного, Егоров ответил, что пока все будет зависеть от того, как себя поведет дудаевское правительство. На нынешнем этапе планируется блокирование со всех сторон 'Столицы Чечни. Условия достаточно конкретны: Чечня — это субъект Российской Федерации, и безусловное разоружение…
Интервью это вице-премьер давал 12-го декабря утром. Но, судя по всему, ни сам Дудаев, ни сочувствующие ему в других северокавказских республиках всерьез ультиматум Москвы не приняли. Судя по поступающим сведениям, местное население не спешило «сыпать муку», по выражению одного высокопоставленного российского руководителя. Напротив, в Ингушетии путь военной колонне пытались перегородить машинами и тракторами. Сожгли военный автомобиль, солдат забрасывали камнями, палками и бутылками с бензином. Очередью из пулемета убит оператор-наводчик бронетранспортера. В критических ситуациях солдаты и офицеры, спасая себя и технику, вынуждены были вести огонь на поражение. Порядка полутора десятков ингушей получили огнестрельные ранения.
…Мы стояли на асфальтовой дорожке возле одного из штабов моздокской военной базы в ожидании вертолета, а старик в камуфляже с орденскими планками почти во всю грудь с жаром говорил нам: «Обидно, ребята, обидно за Россию, за вас обидно. Что ждет, что дальше будет, что останется…».
Григорий Погребной, потомственный кубанский казак. С 12 лет в Великую Отечественную — сын полка, потом — морской пехотинец, по его словам, отвоевавший почти всю свою жизнь. Пытается объяснить нам свой взгляд на события на Северном Кавказе. Госсоветник по вопросам казачества при Временном совете Чечни (оппозиции), он видел нормальный исход только в стремительном военном вторжении, взятии Грозного и установлении жесткого президентского правления над непокорной автономией. В противном случае виделся ему позор, разорение южных рубежей России, а потом и ее стремительный распад по примеру Союза.
Ту же примерно точку зрения днем раньше высказал на встрече с нами и Автурханов, выразившуюся примерно в том смьюле, что чеченец уважает только силу, а все остальное вряд ли имеет смысл.
Столь крайняя точка зрения для многих здесь сегодня преобладает. Через пропускные пункты МВД с Чечней как и до вторжения, так и особенно сейчас, группами идут беженцы: в основном из Грозного, почти все русские. Многие из тех, семьи которых, собственно, этот город основали и строили. Рассказы их печальны и страшны. О том, как уезжают, как грабят, как гонят с насиженных мест. Как запросто, без всякого повода, могут убить. Тоска и отчаяние в глазах этих людей, бросивших на произвол добротные дома и имущество, нажитое поколениями. То, что их ждет впереди, неизвестно, то, что они оставили за собой, ужасно. Увы, их страдания остаются также за кадром всех разговоров о Чечне.
Сделали было видеозапись-хронику наиболее трагических случаев, в том числе рассказ 14-летней русской девочки, которую насиловали 9 чеченских боевиков. Разослали повсюду. Но ни одна телекомпания не захотела этого брать. Безысходность. Неудивительно, что, когда колонны российской армии проходили Надтеречный район Чечни, жители местных селений, а здесь в основном казачьи станицы, встречали их хлебом.
Конечно, так было далеко не везде. В 14.20 12 декабря, за 40 минут до начала мирных трехсторонних переговоров во Владикавказе, из ракетной установки залпового огня «Град» чеченских формирований около села Долинского был нанесен удар по подразделению десантно-штурмового батальона российских войск. Мы должны были лететь туда, но туман час за часом переносил начало полета. А когда он развеялся, случилась трагедия, и «борты» ушли за ранеными и убитыми.
Вернулись они, когда уже стемнело. Раненые, даже тяжелые, протестовали против съемок, не хотели называть фамилии. Объясняли просто — зачем волновать родных, для них мы на учениях. Наш собеседник, раненный в бедро, имя свое не скрывал, но просил в газете его не называть. Даем лишь рассказ человека, только что попавшего на госпитальную койку: «Мы двигались вперед: наши и спецназ внутренних войск. Остановились. Стали пропускать танки. Впереди виднелся какой-то город, высокие трубы. Тут внезапно нас начали обстреливать. Поначалу казалось, будто из гранатометов. Нам скомандовали — к бою. Мы выскочили из машины. Ничего не понятно. Командиры не знают и сами спрашивают: „Откуда стреляют?“. А оно долбит взрывами, как в шахматах. По клеткам. Тут наши стали стрелять тоже: танки и самоходки. Один танк загорелся. Танкисты из него выскакивали все в огне, один, по-моему, убит. А меня ранило, и с нашей роты еще троих. Я вначале решил, что меня гильзой из танка или „Шилки“ задело. Потом упал и понял, что ранен. Пацаны — молодцы, вытащили.
Друг мой, хотел ему жизнь спасти — когда разорвалась граната, в грудь ему попала, разворотила все, прямо у меня на глазах. Не знаю, жив ли сейчас…».
На вопрос, пошел бы он еще раз в Чечню, десантник, ни секунды не задумываясь, сказал, что пошел бы. Он отслужил ровно год.
Среди пострадавших много раненых в ноги. У одного они вообще оторваны.
Вряд ли российская армия оставит безнаказанным этот кровавый инцидент. Удар «Градом» по колонне, судя по всему, очень многих подготовил к крайне жестким действиям, дал им моральное обоснование, причем замешанное на чувстве обиды и мести. Судя по нашей информации, установка залпового огня была замечена вертолетом вовремя. Но опутанный приказами и указами экипаж до проявления явной враждебности уничтожить ее не мог, в результате был сделан залп.
Мы писали этот репортаж в ночь на 13 декабря, когда нас позвали возбужденные бойцы элитного спецподразделения, живущие в соседнем с нами вагоне. Как выяснилось, они увидели НЛО. Вскоре уже и мы наблюдали, как в звездном небе в стороне от Грозного поднимались и зависали взявшиеся ниоткуда два красных шара. Они двигались, становились ярче, тускнели, поднялись, опускались или соединялись в единое целое. Длилось это 7—10 минут.
— Такие штуки обычно к войне, — сказал один. И добавил: — К очень большой крови…