Как ФСК вербовала, а потом бросила российских военных
Судьба 19 российских солдат и офицеров, захваченных в плен в Грозном и его окрестностях, по-прежнему остается неясной. Если судить по настроениям митингующих на главной площади столицы, то узников ждет виселица: каждый налет авиации на город будет сопровождаться публичной казнью российского офицера. Настроение толпы категорически отвергают военные. Командир президентской гвардии полковник Абу Асанукаев заявил мне: ни президент, ни военное руководство никогда не согласятся пойти на подобные меры.
Мне разрешили встретиться с несколькими пленными российскими офицерами. Абу Асанукаев отклонил предложение побеседовать с офицерами в помещении, где они сейчас живут, заявив, что место это держится в строгом секрете. По словам полковника, основная угроза безопасности пленным исходит сегодня от российского военного руководства, которое готово убрать этих свидетелей своего преступления. «После того, как было подвергнуто ракетному обстрелу предполагаемое место содержания россиян, - говорит он, - места дислокации пленных менялись несколько раз».
Поэтому наш разговор с 26-летним капитаном Андреем Александровичем Русаковым, 23-летним старшим лейтенантом Алексеем Викторовичем Растопкой и 28-летним капитаном Александром Николаевичем Шихалевым проходил в кабинете Асанукаева, расположенном на втором этаже президентского дворца.
Пленных выдавали несколько потрепанная верхняя одежда и небритость. Ни следов истощения на лицах после недельного содержания под стражей, ни обреченности. Все они служат в Кантемировской дивизии. Русаков и Растопка из войсковой части 35758, а Шиха-лев из войсковой части 43162. У каждого квартира в Наро-Фоминске, где они жили со своими семьями: Русаков с женой и двумя дочерьми, трех и пяти лет, Шихалевы — с шестилетней дочерью.
Растопка покинул свой дом, оставив там жену с трехмесячной дочерью. У всех есть родители: у Русакова — в Челябинске, у Шихалева — в Новосибирске, а у Растопки — недалеко от здешних мест, в Приморско-Ахтарском районе Краснодарского края.
Они, как показалось мне, не старались выгородить себя, рассказывая со множеством подробностей о бесславной секретной операции, в которую их втянули российские военные чины, посулив миллионы.
— Все началось, — говорит Алексей Растопка, — с беседы в первых числах ноября у особиста полка майора Гордеева, который в общих чертах описал возможность интересной командировки. Подроблю информацию пообещал сообщить на встрече в клубе 12-го полка 5 ноября. На нее собрались кандидаты на поездку со всей дивизии, офицеры и солдаты.
В зале было больше 50 человек. К нам обратился начальник особого отдела дивизии в звании подполковника, фамилия его никому из присутствующих не известна. Он представил двух работников ФСК, которые ввиду строгой секретности, присущей операции, не показывали своих документов и не называли своих фамилий. Позже один из них, сопровождающий экспедицию до артиллерийского арсенала за Моздоком, предложил называть себя Денисом Ивановичем. Но офицеры убеждены: это вымышленное имя, поскольку позднее и каждому из них настоятельно советовали придумать и себе какой-нибудь псевдоним.
Сотрудники ФСК предложили собравшимся заключить с ними контракт, в котором каждый офицер и солдат давал бы согласие на участие в боевой операции за приличное вознаграждение. Задача состояла в том, чтобы войти в Грозный и поддержать оппозицию. В городе, утверждали наставники, нет мирного населения. Сторонники Дудаева в подавляющем меньшинстве, поэтому долго воевать с ними не придется. Контракты сотрудники ФСК заключали индивидуально с каждым. Сумма вознаграждения колебалась от 5 до 6 миллионов рублей за подготовку техники и участие в боевой операции. Деньги, утверждает Растопка, сыграли важную роль, поскольку, по его подсчетам, офицер Кантемировской дивизии получает в год не более 3 миллионов. Контракт предусматривал компенсацию: в случае ранения — 25 миллионов, в случае гибели — семье 75 миллионов рублей. Вариант пленения не предусматривался. «В случае неприятностей, — говорит Растопка, — нас обещали вызволить с помощью вертолетов».
Контракт подписывался в единственном экземпляре, который оставался у сотрудника ФСК. Это тоже объяснялось секретностью. Всем офицерам было обещано оформить отлучку из части как отпуск по семейным обстоятельствам или командировку в Гороховецкий учебный центр Нижегородской области. Солдатам обещали досрочный «дембель». И только здесь, в плену, они узнали, что уволены из армии. Задним числом... «Как меня могли уволить, если на шее у меня и сейчас висит личный офицерский номер?» — возмущается Растопка. Он достает из-за пазухи металлическую бляшку, на которой буквы: ВС СССР и номер У-659266.
Но тогда в Наро-Фоминске все выглядело убедительно. Внушал доверие и кейс сотрудника ФСК, доверху набитый 50-тысячными купюрами, откуда он выдавал каждому контрактнику по миллиону предоплаты.
Подготовка к отъезду шла секретно. Особист полка Гордеев, по словам Растопки, настаивал, чтобы об отъезде не узнал даже командир полка. Но руководство дивизии, видимо, было в курсе. Когда 9 ноября контрактников привезли на Чкаловский аэродром (под Москвой), начальник штаба дивизии полковник Орлов приехал туда и забрал 22 своих подопечных, объяснив: нет разрешения на их отправку ни министра обороны, ни президента. Тогда улетели в Моздок только контрактники из других дивизий. Но задержка оказалась недолгой. И еще дней через десять поступила команда в течение трех часов собраться в дорогу. На этот раз препятствий не чинилось.
Самолетом они добрались до Моздока, а оттуда крытыми машинами до артиллерийского арсенала, точного местонахождения которого офицеры не знают. Там они принимали танки, прибывшие из Майкопа и Волгограда. Машины были с закрашенными опознавательными знаками.
А через несколько дней начался их поход на Грозный тремя колоннами, в которых было в общей сложности 26 танков.
Офицеры в один голос отрицают сообщение о том, что они везли с собой парадную одежду и презервативы. Не было у них и спиртного. На подступах к Грозному им выдали белую краску для покраски башен, чтобы отличить своих от чужих. (Позже эти меченые башни станут прекрасной мишенью для защитников города). Руководство штурма Грозного, по мнению собеседников, взяли на себя полевые командиры оппозиции. Они возглавили колонны, а отряды их бойцов двигались позади танков. Неразбериха началась уже на окраинах города.
— Мы должны были прибыть к ключевым центрам: к президентскому дворцу, департаменту госбезопасности, МВД и телецентру одновременно, — рассказывает Шихалев. — На деле же получилось все наоборот. Мы еще не вступили в бой, а наши товарищи уже сидели здесь — в плену...
Капитан Шихалев простоял на своем танке среди семи других на площади Дружбы-народов в центре города около часа, не зная, что дальше делать. Стрельбы не было. Получив команду двигаться к телецентру, он отправился туда, где простоял еще часа полтора. Оппозиционеры докладывали ему, что телецентр удалось взять мирным путем. Вскоре началась пальба. Автомат заряжения в его танке заклинило. Пришлось бросить машину. В здании телецентра их разоружила милиция.
Растопка шел по нескончаемым улицам города туда, куда указывал сопровождающий. Следуя очередной указке проводника, он повернул танк в переулок, где напоролся на гранатометчика. Пехоты сзади не было, она осталась на окрестностях города.
— Нас инструктировали, что дудаевцы жестоко обращаются с пленными и что сдаваться не следует, — говорит Растопка. — Поэтому, покинув танк, я стал отстреливаться из пистолета от нападавших и ранил одного из них в руку.
Старшему лейтенанту удалось скрыться, по нему не стреляли. Проблуждав двое суток по окрестностям Грозного в надежде выйти к оппозиции, он в итоге был задержан на дудаевском дорожном посту.
Русакову и вовсе не удалось войти в город. Его танк был подбит на подступах к Грозному в районе Черноречья. Пытаясь догнать отступавших, капитан сел в автобус вместе с оппозиционерами. Машина вскоре повернула обратно, влившись в поток отступающих. У селения Ермоловка автобус окружили дудаевцы. Старший в автобусе полевой командир Рамзан из отряда Гантемирова начал торг. Окружившим было передано оружие, а затем и пятеро русских офицеров. Рамзан, по словам Русакова, на обвинения в предательстве никак не реагировал и вскоре уехал.
Теперь они благодарны судьбе, что оказались в руках правительственных сил, а не оппозиции. Полагают, что там бы их уничтожили...
Офицеры сообщили, что среди них нет раненых. Их содержат в нормальных условиях, предоставляют возможность питаться из одного котла с охраной. Шихалеву довелось встретиться с президентом Дудаевым, от которого он получил заверения, что ни один волос с головы пленных не упадет. Это заметно приободрило всех парней. Они надеются на возвращение к своим семьям. Правда, в нынешних условиях считают отъезд небезопасным, полагая, что с ними в России могут расправиться...