Джохар Дудаев по-прежнему во всем обвиняет Москву
Путь до Грозного стал еще длиннее. К прежним помехам — перечеркнутым авиалиниям и замершим на подступах к республике поездам — добавились взорванные мосты на главной автодороге. Предприимчивые водители, во множестве частники, везут пассажиров окольными путями через хребты от ближайших «живых» железнодорожных станций в Северной Осетии, Кабардино-Балкарии и Дагестане. Везут через селения с вооруженными постами, в которых путешественники уже хорошо разбираются: хасбулатовцы, автурхановцы, дудаевцы... И знают, от кого чего ждать.
Длиннее путь российскому журналисту и к дверям президентского кабинета. При входе во дворец автоматчики заставляют меня вытряхнуть все из сумки, тщательно исследуя даже батарейки для диктофона. Затем люди, отслеживающие московскую печать, листают подшивку «Известий» и, обнаружив мои публикации, интересуются, где получал информацию о событиях в Чечне. Они настойчиво рекомендуют не пользоваться источниками во Временном совете. Наконец, в приемной президента бравый гвардеец тщательно обыскивает меня, тогда как прежде довольствовался беглым осмотром проносимых вещей.
Что касается жестких мер безопасности, то они в нынешней ситуации, видимо, отнюдь не лишни. В этом довелось убедиться в ту же ночь. Вскоре после того, как я покинул президентский дворец, окрестности огласил взрыв мины, которым разнесло стекла в нижних этажах этого здания, тщательно оберегаемого отрядом гвардейцев, усиленных в ночные часы бэтээрами.
Президент остается уверенным в себе
В интервью «Известиям» президент Д. Дудаев всю ответственность за криминализацию обстановки в республике традиционно возложил на Россию. Именно она, утверждал он, подкармливает банды убийц в Чечне, снабжает их мощным оружием и авиацией и даже поставляет средства осуществления диверсий. Такая политика возвращается бумерангом к Кремлю. Ибо вопреки ожиданиям московских политиков «чеченцы не стали ломать черепа друг другу», а всю неприязнь обратили против внешней «сатанинской силы». Львиная доля диверсионных средств осела тоже в самой России, породив там «неуправляемые процессы».
Д. Дудаев считает, что курс на поддержку чеченской оппозиции одобрен Б. Ельциным в результате неосведомленности о реальном положении вещей. Окружение российского президента преподносит оппозицию как влиятельную силу в ЧР, тогда как «это уголовники, по которым плачут все тюрьмы мира». Полученное оружие они используют против мирного населения и народнохозяйственных объектов.
Отвечая на вопрос о возможном выдвижении своей кандидатуры на новый срок в ходе предстоящих через год в Чечне президентских выборов, собеседник напрямую связал свое решение с наличием в республике «бандгруппировок». Если они останутся в Чечне и не сложат оружие, то Дудаев «не допустит здесь никаких выборов», поскольку «проводить выборы в такой атмосфере было бы просто трусостью». Свободное волеизъявление будет возможным лишь в том случае, если сегодняшние «бандиты» «сложат оружие, встанут в строй граждан, получат бюллетени и проголосуют, как все, под наблюдением мирового сообщества». В такой ситуации при наличии международных гарантий безопасности чеченскому народу, говорит Д. Дудаев, «наверное, я не буду выставлять свою кандидатуру», поскольку «мое имя для многих как красное полотно для быков».
Дудаев не исключает того, что договор с соседним государством ему придется заключать уже при новом президенте России, как бы демонстрируя тем самым незыблемость своего режима. В то же время он сохраняет надежду на возобновление продуктивного диалога с нынешней властью в Кремле, полагая, что Ельцин способен на смелые шаги, подобные предпринятым им в начале своего президентства по отношению к государствам Балтии. Проект договора Чечни с Россией получил, по сведениям Дудаева, одобрение всех практиков. Под ним готов был поставить свою подпись российский премьер В. Черномырдин, не увидев в документе «ничего, что бы ущемляло интересы друг друга». Но в диалог вмешались влиятельные лица из президентского окружения, именуемые Дудаевым не иначе, как «мародерами от политики», и процесс урегулирования был сорван.
Президент ЧР дает понять, что сохраняет лояльность по отношению к России. По его словам, он отверг заманчивые проекты некоторых западных политиков, направленные на разыгрывание кавказской карты с целью ослабления северной державы. Как своеобразное подтверждение лояльности воспринял я и предложение президента не называть его господином. «Это в Москве сейчас господа. У нас остались товарищи»,— пояснил он, сделав реверанс почитателям социалистических традиций.
Готовность к диалогу с Кремлем вопреки отрицательной реакции на это официальных представителей российской власти наводит на предположение, что президент Чечни более не питает иллюзии насчет прорыва кольца изоляции вокруг республики с помощью солидарных соседей по Северному Кавказу. Реальными результатами не увенчались ни договор о дружбе и сотрудничестве с казачьим Всевеликим войском Донским, ни соглашение с Дагестаном о возобновлении железнодорожного сообщения. С плохо скрываемым раздражением президент констатирует: республики только пугают Москву возможностью выхода из России. Географическое же положение самой Чечни исключает шанс обрести суверенитет, демонстративно хлопнув дверью.
Что дешево для москвича, то грозненцу не по карману
Заглянув в мясные ряды «мусульманского» павильона рынка, убеждаюсь, что говядиной здесь торгуют по «летним» расценкам — две с половиной тысячи рублей за кило. И выбор неплохой. На августовском уровне остались цены на яблоки и груши и другую местную продукцию. В кафе за рыночными воротами обнаруживаю старые прейскуранты и по-прежнему вкусные мясные национальные блюда.
Восторги приезжего по поводу продовольственной дешевизны и жизненного благополучия обитателей чеченской столицы гаснут, когда начинаешь интересоваться содержимым кошельков здешнего люда. Дело в том, что в Грозном ниже по сравнению с российскими не только цены, но и доходы. Даже высокопоставленные чиновники признавались мне, что получают не более 150 тысяч рублей в месяц. Здесь масса безработных. А старики лишены пенсии. Те же, кто ездит за ней в соседние республики или на Ставрополье, вынуждены до половины полученных средств тратить на автобус.
Самое главное, что страшит сегодня жителей столицы Чечни,— это нарастающее вооруженное противостояние, круглосуточная пальба и участившиеся взрывы. Если в прежние приезды сюда я слышал от оппозиционеров и местных русских категорическое желание поскорее избавиться от Дудаева, с которым они связывали нагрянувшие на республику беды, то сейчас настроение начинает меняться. Люди все чаще мечтают о том, чтобы власть поскорее сосредоточилась в чьих-либо одних руках. Пусть даже в руках нынешнего президента.