Что происходит в Чечне
Для начала несколько уточнений, необходимых и важных. Не сделав их, не могу рассказывать о происходящем в Чечне. Потому что даже умолчанием не желаю участвовать, пусть и невольно, в раздувании пропагандистского пожара вокруг того, чего не было и нет.
Так вот... Мост через реку Аргун в Грозном не взорван. Потому что такого моста не существует. В столице Чечни есть мост через Сунжу. С ним все в порядке. А мост через Аргун находится в городе Аргуне, в двенадцати километрах от Грозного. И тоже невредим.
В Грозном не идут бои. Город живет нормальной жизнью. Работает общественный транспорт. Играют во дворах дети. Уличная торговля не прекращается даже в комендантский час. Круглосуточно работают несколько базаров и два вещевых рынка.
В день, когда останкинские «Новости» воспаляли эфир «боями в Грозном» и «вооруженными столкновениями», пугали «сохраняющейся в Чечне напряженной обстановкой», вице-президент Зелимхан Яндарбиев в селе Старые Атаги на пышном празднестве в честь юбилея Махмуда Эсамбаева отплясывал лезгинку, чему я сам свидетель. Стреляют же в Грозном сегодня не чаще, чем в Москве.
Президент Чечни (а не только «генерал», как именуют Джохара Дудаева в сообщениях из Москвы, вдруг запамятовавшей официальный титул лидера республики) сидит не в бункере. Он по-прежнему располагается в своем рабочем кабинете, где автор этих строк в течение сорока минут брал у него интервью. «Интерфакс» передает, что, когда «Останкино» сообщило о блокаде Дома правительства, начальник президентской охраны, не отрываясь от телеэкрана, небрежно бросил одному из своих подчиненных: «Выгляни в окно. Говорят, нас уже окружили».
На показанной по первому телеканалу, вызывающей содрогание фотографии запечатлены отрезанные головы вовсе не милиционеров, якобы помогавших задержать террористов, а людей из вооруженной группировки Руслана Лабазанова, в том числе и его брата. И мотивы этого преступления, действительно страшного, дикого, тоже иные, не политические — кровная месть. О чем знает вся республика.
Шалинский танковый полк не перешел на сторону оппозиции. Заместитель командира полка капитан Ваха Бисултанов сообщил в интервью «Известиям», что личный состав части подчиняется и намерен подчиняться впредь только верховному главнокомандующему — президенту республики Джохару Дудаеву.
Короче, чего не было, того не было. Чего нет, того нет. Во всяком случае, пока.
Обладает ли Джохар Дудаев реальной властью
Лидер Чечни совмещает сегодня три поста — президента, главы правительства и верховного главнокомандующего. Представительная власть в республике, если не считать таковой чеченский парламент, абсолютно подконтрольный президенту и не имеющий ни малейшего самостоятельного влияния, можно сказать, похоронена вместе с людьми, погибшими 4 июня прошлого года при расстреле грозненского городского собрания и упразднении аналогичных органов в районах.
Уже более года в республике нет и легальных оппозиционных партий. Противостоящие режиму движения «Даймохк», «Маршо», «Барт» действуют полу подпольно. Открыто ведет свою политику только одна — правящая — Вайнахская демократическая партия, возглавляемая вице-президентом Зелимханом Яндарбиевым.
Два месяца назад одновременным, в один день, смещением министра внутренних дел, генерального прокурора, начальника департамента госбезопасности и председателя Верховного суда Джохар Дудаев освободился от людей, в чьей лояльности, говорят, начал сомневаться. Генеральным прокурором и министром юстиции по совместительству назначен Усман Имаев, начальником департамента госбезопасности — Султан Гелисханов, министром внутренних дел — Аюб Сатуев. Все трое пользуются пока доверием президента и наделены немалыми полномочиями.
Службы, подчиненные этим лицам, сегодня главная опора Дудаева. В подразделениях МВД 12 с половиной тысяч человек, на вооружении 57 единиц бронетехники, ракеты «Муха», гранатометы, пулеметы, автоматы, громадный комплект боеприпасов. В отряде спецназа, подвластного департаменту госбезопасности, 300 бойцов. Еще 300 насчитывает президентская охрана. Если же после объявленной Дудаевым всеобщей мобилизации под ружье, как ожидается, встанут еще 600 тысяч человек в возрасте от 16 до 65 лет, то вопрос, кому же принадлежит реальная власть в республике, можно, пожалуй, считать исчерпанным.
Но руководство Временного совета говорит, что Дудаев блефует. За Джохаром, как заявил на днях один из лидеров оппозиции, пойдут не более 2 тысяч ополченцев, остальные же, получив бесплатно оружие, тотчас разойдутся по домам.
Кажется, не все ладно и в президентской команде. Начальник штаба Временного совета Руслан Мадиев сказал мне: «Пять человек из правительства вышли на контакт с нами. Поступили предложения о сотрудничестве и от нескольких офицеров госбезопасности. Наконец, по самым свежим сведениям, исходящим опять же из штаба Временного совета, в Надтеречный район прибыли 16 сотрудников чеченского МВД, прихватив с собой, кроме табельного оружия, еще и крупнокалиберные пулеметы.
Тем не менее Дудаев уверенно контролирует Грозный и большинство районов. Призрак «российской угрозы» бродит в эти дни по республике, вербуя ее президенту новых, подчас нежданных сторонников. «Сейчас его поддерживают даже те, кто раньше был против», — сказал министр иностранных дел Чечни Шамседдин Юсеф. А бывший председатель парламента Юсуп Сосламбеков, не питающий к президенту особых симпатий, был вынужден признать, что «античеченская кампания в российской прессе обеспечивает Дудаеву прочность позиций как минимум на полгода».
Кто представляет оппозицию и кого представляет она
ВРЕМЕННЫЙ СОВЕТ. Как теперь выясняется, прежде чем заявить о себе, этот орган подпольно формировался с декабря прошлого года. В руководстве совета сейчас 22 человека, представляющих, как они говорят, шесть районов — Гудермесский, Шалинский, Веденский, Урус-Мартановский, Надтеречный и Грозненский. В политической программе оппозиции — проведение летом 1995 года парламентских выборов, а также референдумов о форме правления в республике и о форме ее взаимоотношений с Россией. Председатель совета Умар Автурханов и его сподвижники не скрывают, что президентское правление в Чечне, по их мнению, неприемлемо, а федеративные отношения республика должна строить так, как это делают теперь Татарстан и Башкирия, подписавшие договоры о разграничении полномочий с Россией.
Кто такой Умар Автурханов? Нет, это не я, прожив в Чечне неделю, спрашивал на базарах, в шашлычных, на улицах... Это спрашивали меня. Как представителя российской прессы, из которой республика с изумлением узнала о существовании в Надтеречном районе «национального лидера», располагающего, по его заявлениям, поддержкой 80 процентов здешнего населения.
Придется еще раз дать справку. Умару Автурханову 48 лет. Он родился в Казахстане. Окончил военную академию, юридический факультет Тбилисского университета. Прошел советскую номенклатурную школу. Работал председателем Надтеречного райисполкома, там же затем возглавлял мэрию.
Мнение всех, с кем в эти дни встречался и беседовал: человек, на которого сделала ставку Москва, пользуется в республике поддержкой только своих родственников и не очень многочисленных земляков. Недовольство режимом Дудаева, нескрываемое многими из моих собеседников, никак не конвертируется в безоговорочную поддержку Автурханова и провозглашенной им «новой власти». Тому достаточно причин, но есть главная: Временный совет и его лидеры решительно не приветствуют отделение Чечни от России. Как сказал мне заместитель министра иностранных дел республики Руслан Чимаев: «Москва вызвала из политического небытия Автурханова, потому что больше никто из оппозиции, критикуя Дудаева, не выступает против чеченской государственности».
Между тем за Автурхановым в республике стоят люди весьма влиятельные, располагающие солидными капиталами. Это бывшая партийно-советская номенклатура, отодвинутая Дудаевым на задворки власти и политики. Большинство местных наблюдателей сходится во мнении, что Автурханов, конечно же, фигура промежуточная, мобилизованная для расчистки пути более авторитетному лидеру, пока пребывающему в тени. Таковым здесь склонны считать, например, Доку Завгаева, бывшего первого секретаря Чечено-Ингушского обкома, отставного председателя Верховного Совета республики, а ныне сотрудника администрации президента России.
О намерениях свергнутых Дудаевым лиц вернуться к власти свидетельствует состав оппозиционного Кабинета министров, только что сформированного Временным советом. Правительство, если можно назвать его так, возглавил Али Алавдинов, до последнего времени генеральный директор крупного производственного объединения. Его заместителями стали Алаш Сайханов и Бедруди Джамалханов — крупные руководители, подвергавшиеся преследованиям», как аттестуют их в штабе Автурханова. В министры внутренних дел произведен ранее занимавший этот пост генерал Вахай Ибрагимов. Министром по внешнеполитическим и внешнеэкономическим вопросам назначен бывший заместитель министра иностранных дел Руслан Мадиев. Все члены оппозиционного правительства характеризуются Временным советом как «имеющие большой опыт организаторской работы и не запятнавшие себя активным сотрудничеством с режимом Дудаева».
На вопрос, когда же Временный совет возьмет власть в Грозном, Умар Автурханов, общенародным съездом Чечни заочно приговоренный к смертной казни, ответил: «К сентябрю должны закончить».
Много ли людей у Автурханова? Он сказал мне: «Достаточно, не сомневайтесь». В здании бывшего райкома партии, где располагается Временный совет, и во дворе его я насчитал, однако, не более трех десятков вооруженных добровольцев, каждый из которых подписал, надо думать, такую вот бумагу:
«На основании письменной договоренности между собой мы, нижеподписавшиеся: от мэрии Надтеречного района в лице коменданта Автурханова Ахмеда Мурадиевича (родственник председателя Временного совета. — В. В.) с одной-стороны и Исполнитель в лице гр-на... с другой стороны составили нижеследующий контракт. Мэрия Надтеречного района обязуется оплатить: денежным довольствием в размере... (частичной доплаты при выполнении отдельных заданий). Гр-н... обязуется выполнять любые команды, приказы и распоряжения, связанные с интересами службы чеченскому народу и республики. В случае измены или предательства я даю право распоряжаться моей жизнью».
Таких «исполнителей» в отряде Автурханова, по некоторым подсчетам, сегодня около тысячи. Сколько будет завтра, не знает никто. Префект Сунженского района Магомед Батаев сказал: «Если за спиной Автурханова возникнет хоть один российский солдат, из десятки его боевиков останется, в лучшем случае, два». Начальник штаба Временного совета Руслан Мадиев подтвердил: «Если российские войска войдут в Чечню — мы проиграли».
ГРУППИРОВКА РУСЛАНА ЛАБАЗАНОВА. Это самое опасное, самое страшное для Дудаева оппозиционное формирование, так как командует им человек, которого испепеляет не жажда власти, а кровная месть.
Уголовник, получивший 10 лет за убийство, он в августе 1991-го, в дни путча, освободил себя и весь грозненский следственный изолятор. Из тех, кому подарил волю, Лабазанов вышколил команду отборных боевиков. Когда Дудаев захватил власть в Чечне, эти «досрочно освобожденные» вошли в президентскую охрану, начальником которой, или лучше сказать паханом, стал Лабазанов. Однако вскоре, разочаровавшись в своем кумире, Руслан ушел от Дудаева. А тот начал преследовать своих бывших охранников, пытался и до сих пор пытается их уничтожить. Последнее нападение президентских гвардейцев на штао Лабазанова в Грозном произошло недавно, в ночь с 12 на 13 июня. Бой продолжался двенадцать часов. В числе четырнадцати убитых руслановых людей был и его брат.
Лабазанов слывет чеченским Робин Гудом. Он говорит: «Я восстанавливаю справедливость — помогаю бедным, забираю лишнее у богатых». Дудаев — его смертельный враг.
Группировка Лабазанова насчитывает более сотни боевиков, вооруженных автоматами, пулеметами, гранатометами— Укрепившись в городе Аргуне, народные заступники контролируют Шалинский и Веденский районы.
Я увидел их на шоссейной развилке, проезжая из Шали в Грозный. Попросил водителя остановиться.
Чеченский Робин Гуд, накачанный, под два метра ростом, был экипирован так: автомат с подвешенным к стволу гранатометом, два пистолета Стечкина и запасные обоймы к ним, нож, «лимонка». Руки при этом у него оставались свободны. В полуминутном интервью (для более продолжительной беседы времени не нашлось — ребята куда-то спешили по важному делу) Лабазанов сообщил: «Со всеми, кто желает добра республике, я буду выступать вместе. Но против Дудаева!» Тремя днями раньше на мой вопрос, возможен ли если не боевой, то политический союз Временного совета с Лабазановым, Умар Автурханов ответил: «Нет, он уголовник».
... И ДРУГИЕ. Прежде всего — бывшие соратники Дудаева, недовольные распределением «нефтяных» должностей и, соответственно, топливных доходов. К числу таких обиженных относится, например, бывший мэр Грозного Беслан Гантамиров, уже нашедший себе место под знаменами Временного совета.
Еще одна видная оппозиционная фигура — Яраги Мамодаев, бывший премьер-министр. Он возглавляет правительство народного доверия в изгнании и выступает, по его словам, за национальное примирение. В отличие от Дудаева, взявшего власть силой, и Автурханова, самопровозгласившего власть, Мамодаев обладает легитимностью — его утвердил парламент.
Объединение всех оппозиционных группировок Чечни против Дудаева сегодня вряд ли реально. Но против «российской угрозы» — вполне.
Падение производства в Чечне составило уже примерно 80 процентов. В респуолике с миллионным населением более 200 тысяч безработных. В некоторых районах безработица достигла 80-90 процентов.
Как же люди живут? Чем кормятся?
Живут. Рамзан Усманов из села Гойты Урус-Мартановского района рассказывал мне, как он, в недавнем прораб местной строительной конторы, набрал бригаду вольных мастеров. Они ходят по селам, строят дома. Зарабатывают до 100 тысяч за день.
Саид Сайдулаев, бывший начальник цеха Грозненского химзавода, излагал обстоятельства новой своей жизни: «Завод остановлен, счета заморожены. Три года так. Но ничего, никто не помер. Я в Новосибирске кое-какой бизнес имею, сюда только наездами... Семья моя здесь, жена и дети одеты, обуты, накормлены. Эти там, наверху, пусть грызутся, мне до них дела нет. Дудаев, Шмудаев... Автурханов, Мавтурханов... Какая мне разница!»
Да, здесь, как нигде, народ мало зависит от власти.
Из двух миллиардов рублей, присланных Москвой в Надтеречный район, Умар Автурханов перво-наперво выплатил старикам пенсии — не получали два года. Народ смеется: «Нашли, чем подкупить... Какой же чеченский пенсионер живет на одну пенсию, когда столько родни кругом!».
Побирающихся стариков-чеченцев я не встречал нигде. Подобное непредставимо: сидящий на базаре с протянутой рукой не может вершить судьоу своего рода.
Русские нищие — да, на глаза попадались. Из 250 тысяч жителей «некоренной национальности» за последние три года республику покинул каждый второй. Но это отдельная тема.
Клановый уклад здешней жизни мало способствует политизации населения. Внести раскол, посеять гражданскую смуту, чтобы под политическими лозунгами район пошел против района, тейп против тейпа,— это, сдается мне, дело безнадежное. От соблазна удариться в распри чеченцев остерегает прежде всего кровная месть, масштабы которой, случись какая заваруха, были бы ужасающи.
Так кому же больше доверяет городской, сельский ли житель Чечни, не обремененный желанием властвовать, возвышаться над кем-то, играть в политику? Аллаху. Сеое. Своей родне. Землякам. Деньгам. И оружию.
Узнать, почем оружие, с корреспондентами Би-Би-Си Робертом Парсонсом и Зурабом Кодалишвили мы отправились на базар, ближайший от нашей гостиницы. Зураб опасался за телекамеру «Сони»: не успеешь нацелить, как врежут по ней, кто ж позволит снимать такое. Но через полминуты после того, как первому же встречному меняле был задан деликатный, по нашим представлениям, вопрос, сопровождаемый просьбой направить к любому продавцу,— через полминуты уже работала камера, и десяток конкурирующих торговцев, расталкивая друг друга, совали в объектив пистолеты Макарова, Стечкина... За автоматом, пулеметом, гранатометом, сказали, надо ехать, но если англичанину все это позарез, машина есть, доставят мигом.
Сюжет был снят за пятнадцать минут. Теперь и в Великобритании знают, что автомат Калашникова на базаре в городе Грозном, столице Чеченской республики, стоит 500 долларов. Пистолет Макарова — 750. Гранатомет — 1500—2000. Миномет — 2000—2500. Ценами на бронетехнику мы не интересовались.
Пистолет или автомат, пулемет или гранатомет, а, бывает, и то, и другое, и третье есть в каждом чеченском доме. В каждом.
На улицах Грозного, днем, мужчину с автоматом можно встретить скорее, чем, положим, с зонтиком. Хотя зонтик здесь такая же бытовая принадлежность, как и автомат. Сказать, которой из них пользуются чаще, не возьму грех на душу.
Зачем приехал в Грозный Руслан Хасбулатов
Он говорит: мирить власть с оппозицией. Но в минувшую пятницу уже встретился с Умаром Автурхановым, обещал поддержать его своим авторитетом. И какое же миротворство, если на требование общенародного съезда Чечни немедленно покинуть республику бывший председатель российского парламента отвечает, что уедет только после падения Дудаева.
О подлинной цели визита Хасбулатова в Грозный высказываются разные мнения. Джохар Дудаев, например, заявил, что бывший российский спикер прибыл в республику, чтобы отрепетировать сценарий своего возвращения к власти в Москве путем создания оппозиционной организации типа Временного совета Чечни.
Иначе оценивает нынешнее присутствие в республике своего знатного земляка другой, не менее известный чеченец Доку Завгаев: «Сейчас Хасбулатову хочется вернуться в большую политику, а вернуться можно лишь через «чеченскую калитку», заняв место Дудаева. Но если он выставит свою кандидатуру, в республике найдутся люди, которые с неменьшей активностью будут рассказывать народу, кто же такой Хасбулатов и чем ему «обязан» чеченский народ».
По множеству обстоятельств, исследовать которые здесь нет места, шансы Хасбулатова стать президентом Чечни весьма скромны. И он сам наверняка это понимает. «Миротворческая миссия», скорее всего, просто способ громко напомнить о себе. Эта программа-минимум, кажется, выполнена.
Президент Дудаев оценивает происходящее сейчас между Москвой и Грозным как «силовую агрессию России против Чечни». Но до силы пока не дошло. И не дойдет, как уже дважды за последние три недели заверило российское правительство. С такими же заверениями, отправляясь в деловой круиз по Волге, выступил и Борис Ельцин. По его мнению, «силовое вмешательство в Чечне недопустимо», поскольку тогда «поднимется Кавказ, и будет столько заварухи и крови, что никто нам потом не простит».
Между тем нетерпеливая заинтересованность Кремля в падении режима Дудаева с каждым днем все очевиднее. С ноября 1991-го, когда, казалось, лишь чудом удалось воздержаться от российского вооруженного вторжения в непокорную республику, Москва словно забыла (вялотекущие переговоры не в счет) о существовании де-факто чеченского независимого государства. Теперь вдруг вспомнила.
Почему именно теперь? Нашелся повод — череда террористических актов, совершенных чеченскими гражданами: захват транспорта с заложниками. Но, во-первых, преступники не имеют национальности. Во-вторых же, увязывать терроризм, в чем северокавказские бандиты действительно преуспели, как никто, грех было бы это отрицать, — увязывать терроризм с проблемой чеченского суверенитета вполне некорректно, скажем так. Значит, повод имелся, но причина в другом.
Причина, как можно догадываться, в грядущей президентской кампании, накануне которой ведущие российские политики спешат набрать очки. Идет борьба за лавры кудесника, развязавшего «чеченский узел». Смещение Сергея Шахрая с поста министра по делам национальностей и фактическое отстранение его от дальнейшего участия в переговорах с чеченским руководством кое о чем говорит. Ну о том, например, что «чеченскую эстафету» у Шахрая пытаются перехватить (да уже и перехватили) новый шеф Миннаца Николай Егоров и патронирующий ему председатель Совета Федерации Владимир Шумейко.
Чечней вдруг энергично занялся и руководитель администрации президента Сергей Филатов, сказавший журналистам, что «только здоровые силы могут навести там порядок, в том числе и Временный совет». Это почти официальная поддержка чеченских оппозиционных сил, из которой Москва, впрочем, не делает особого секрета.
Как согласуются, однако, инициативы Сергея Филатова с линией, проводимой Владимиром Шумейко через министра по делам национальностей? Имеется ли единый план, скоординированная программа? Или же правая «рука Москвы» не ведает, что делает левая?
На днях российское правительство вновь подтвердило, что «заинтересовано в разрешении ситуации мирными, конституционными средствами». Что мирными — это понятно, вооруженное вторжение на Северный Кавказ было бы сущим безумием. Мирными, мирными, разумеется... А все-таки — как? Ответа на этот вопрос уже третью неделю ждут и в Чеченской республике, и в России. И тут, и там обществу требуется не приблизительное, а точное знание о дальнейших намерениях власти.
Мы сегодня не выясним с окончательной очевидностью, что же происходит в Чечне, пока не поймем, и тоже отчетливо, что происходит вокруг нее.