Играм не жарко, Санкт-Петербургу не холодно
Мэр Санкт-Петербурга Анатолий Александрович Собчак на одной из многочисленных пресс-конференций шутливо — мэр, выяснилось, умеет и любит шутить — заметил, что из многих соглашений, заключенных им с различными инстанциями в связи с Играми доброй воли, по крайней мере одно выполняется неукоснительно. «Это то, — улыбнулся Собчак, — которое я заключил с небесной канцелярией».
И точно. С начала Игр и по сей день упомянутая канцелярия бдительно стоит на страже. В Санкт-Петербурге и в его окрестностях постоянно сохраняется ровная — никаких вызывающих мигрень и ревматические кризы перепадов — температура: 17—18 по Цельсию ночью и 28—30 — днем. За это же время на головы горожан не пролилось ни капли дождя, дабы не внести сумятицу в строгий распорядок мероприятия.
Но самим Играм абсолютно не жарко. Научный этот феномен до слез прост: Игры регулярно и щедро поливают. Нет, специальная служба «охлаждения» не создана. Поливают Игры зарубежные журналисты, а также мои коллеги в местной и центральной прессе, причем одинаково, что демократы, что и оппозиционеры.
Каждому что-то не нравится, и каждый, благо хочется и можно, высказывает это на всю страну или на весь город. Разумеется, есть всеобщая боль— ну просто очень смешные цены на некоторые услуги и пресловутые сосиски в главном пресс-центре и на аренах. Формировали эти цены коммерческие структуры, перепутав нас. журналистов, с кем-то, кто значительно респектабельнее (интересно, с кем?). Но с этим борются. И хотя теоретически борьба, на мой взгляд, бесполезна, практически работниками пресс-центров кое-что сделано.
Но не нравятся не только цены, а вообще все. Не нравится в сравнении с олимпийским, например, накал страстей. Как его измерили, черт его знает.
Не нравится состав участников. Многие, мол, игнорируют Игры, задаваясь вопросом: а что это такое и почему в них необходимо участвовать. Игры — доброй воли. Не хочешь участвовать, не участвуй. Никакой обязаловки нет. Однако если кто-то не хочет участвовать, это вовсе не свидетельствует о том, что Игры «не те» или никому не нужны.
И, конечно же, зарубежных журналистов и особенно местных коллег (мы-то, приезжие, балдеем) раздражает сам Санкт-Петербург. Да, в центре кое-что сделано. Кое-что подкрасили, подновили. Кое-какие магистрали подлатали или проложили заново. Но на окраина х-то, на окраинах — посмотрите. В отдалении от Игр все те же мерзкие дороги, и все те же мерзкие грязи.
Понятно: хочется все и сразу. Но это невозможно. Игры— не повод для того, чтобы вся страна перестала латать свои мерзкие дороги и убирать свои мерзкие кучи грязи, которые плодит сама же, и переадресовала все предназначенные на оплату этого сизифого труда средства Санкт-Петербургу.
На открытии соревнований по парусному спорту у подступов к шикарному, специально к Играм отстроенному яхт-клубу я перехватил вице-президента Национального олимпийского комитета России Александра Козловского. Он начал без всякого предисловия:
«Ты знаешь, я читаю прессу и балдею. Что может не нравиться в Играх?! Что не нравится в Санкт-Петербурге?! Я прожил в этом городе юность и молодость. Здесь остались лучшие мои друзья. Мое сердце здесь, мои могилы. Это ведь правда: в последние годы город задыхался в зловонии подъездов, в грязи, в неустроенности. Не будь Игр, все так и осталось бы. Месяц назад я стоял на этом месте и с ужасом думал: неужели удастся это достроить, привести хотя бы е божеский вид. Здорово сделано, не правда ли? СКК — спортивно-культурный комплекс. Его, как бросили недостроенным, так он и стоял. И продолжал бы стоять. „Юбилейный“. Что там ни делали — 15 лет текла крыша. Дворец просто сыпался. Стадион имени Кирова, преданный забвению, умирающий абсолютно „Петровский“. Я говорил с Митчелом. Он, а восторге от беговой дорожки. Уже сегодня коммерческая служба футбольной команды „Зенит“ заключила договор с дирекцией „Петровского“ — хотят использовать поле для тренировок. Что можно усмотреть во всем этом плохого?! Не понимаю! А атмосфера? Я вчера ночью вышел на набережную Невы — толпы народу. Прежде в 10 вечера уже пусто. Некая электрическая искра от праздника Игр передалась людям и обратилась в праздник жизни. Невский — фантастика. День-деньской на проспектах играют оркестры, поют, выступают акробаты, жонглеры, клоуны… Мне постоянно звонят друзья. Взахлеб — были там-то и там-то, куда посоветуешь пойти еще? Игры всколыхнули город. В Эрмитаже впервые размыт пол в Георгиевском зале. Потрясающие выставки. В Екатерининском дворце, тоже впервые, открыта вся анфилада. Мне пришлось провожать владельцев телекомпаний Ти-Би-Эс. Они улетали больные от впечатлений. Гуляли ночи напролет и потрясены фантастическим потенциалом Санкт-Петербурга. Представители туристических компаний Нью-Йорка—следующие Игры доброй воли там—говорили мне: „Мы готовы бесплатно создавать в США имидж Санкт-Петербургу. Позвольте лишь нам самим разработать концепцию турпоездок в ваш город“. Повторяю — это все Игры!..
Как же не научились мы хоть чуточку любить самих себя. Игры, действительно, великое благо для Санкт-Петербурга, для спорта вообще. Не случайно мэр города настаивает на идее провести в следующем году в городе Игры содружества — спортивные игры стран бывшего СССР, а, возможно, и бывшего «Варшавского договора». Чудеса, да и только. Мэр, похоже, переметнулся к коммунистам!
Одновременно достается и Тэду Тернеру. Его мягко журят и слезно жалеют. Мол, что он связался с этими Играми? Денег что ли не жалко? Сплошные убытки. И сама идея обречена на гибель. Есть Олимпийские игры, чемпионаты мира — куда еще? И вообще, если завтра Тернер скажет «Хватит!», не даст денег и не заплатит «звездам» за участие, то — конец.
Мы привыкли к нашим безответственным политикам и коммерсантам и немножко путаем Тернера с ними. Этот миллиардер — с чего это, кстати, мы стали считать его деньги и тем более рыдать по убыткам — знает, что и зачем делает. И он не останавливается на полпути. Во вторник вечером он, между прочим, вместе с президентом Олимпийского комитета России Виталием Смирновым отправился в Красноярск, чтобы не только на месте познакомиться с кандидатурой города на очередные в России Игры доброй воли, но и понять, чем он может помочь. Филантроп? Не думаю.
Мне рассказывал о Тэде Тернере Виталий Смирнов, и, думаю, читателям будет интересно узнать о мотивах, которыми руководствуется этот человек в отношении Игр доброй воли.
«Мне удалось познакомиться с Тернером достаточно близко. Он прошел сложную эволюцию от типичного среднего американца до, как мы называем. Человека Мира. Он вырос в семье все того же очень среднего достатка. Рано лишился отца — тот почему-то сам свел счеты с жизнью. Он воспитывался в атмосфере идеологии, из которой следовало, что Америка всем помогает за счет благосостояния своих граждан: кормит, одевает, обувает… И были еще годы холодной войны. Корея.
Вьетнам. Годы отчуждения. Бойкот московской Олимпиады, ответный — Игры в Лос-Анджелесе.
Однажды Тернер пригласил меня Погостить у него в Монтане. Это оказалось суровым местом на границе с Канадой. Там у Тэда земля, где он занимается воспроизводством бизонов и зубров, некогда свободно пасшихся на равнинах Америки. Вечерами мы много разговаривали. «Мне постоянно внушали мысль, — рассказывал Тернер, — что русские — враги. Если они рядом, то тебя либо убьют, либо продырявят твою яхту».
Тернер — яхтсмен. Чемпион мира в кругосветных гонках — не однажды проходил мыс Горн и преодолевал ревущие «сороковые». Он прекрасно понимает.
что такое спорт. «Я знаю, — говорил он, — что значит готовиться. тренироваться всю жизнь, поставить перед собой цель и вдруг лишиться возможности осуществить ее в силу амбиций политиков». Именно тогда к нему пришла идея Игр.
Надо понять: Тернер — гений. И в спорте и в телевидении — кабельное телевидение — гениальное его решение, и в бизнесе. Стоя на краю финансовой пропасти, он принял отчаянное, но единственно верное решение — вложил все деньги в компанию «Уорнер Бразерс», скупив эксклюзивное право на показ фильмов золотой фильмотеки Голливуда. И не ошибся!
Как-то во время жизни у Тернера в Монтане, он мне сказал: «Я уезжаю в местный университет читать лекции». Так я узнал, что Тернер выступает с лекциями о России. Он, боюсь быть меточным, член какого-то общества, которое знакомит американцев с нашей страной. Тэд не афиширует эту деятельность, но убежден, что мир на земле, состояние экологии во многом зависят от взаимоотношений России с Америкой».
— На ваш взгляд, — спросил я Смирнова, — как президент МОК Хуан Антонио Самаранч относится к Играм доброй воли?
— Сначала он был несколько насторожен. Возможно, обижен. Но я с ним много в этом направлении работал. Убеждал: приезжайте в Санкт-Петербург, вы увидите: все будет проходить в строгом духе олимпизма.
— Самаранч в восторге. И уже вынашивает планы наградить организаторов Игр.
Мы стояли и говорили о том, что, конечно же, можно открывать все новые и новые «бяки» по ходу Игр. Но стоит между делом заметить и главное: то, что дают Игры спорту, то, что они уже дали Санкт-Петербургу… Рядом мэр города Собчак проводил что-то вроде летучего интервью в окружении толпы журналистов. «Игры доброй воли —это только первый шаг. Мы пойдем дальше». Мэр разворачивал перед журналистами картину светлого спортивного будущего. Дай Бог, чтобы оно осуществилось.