С задания не вернулся...
Сообщение областной комиссии по чрезвычайным ситуациям, переданное Томским радио, мы услышали рано утром 12 мая. В нем говорилось, что в Парабельском аэропорту произошла авария вертолета, в результате которой погибли два члена экипажа и доктор областной клинической больницы, возвращавшиеся с санзадания. Я знал погибшего доктора Андрея Мартынова. И мне хотелось услышать, как это произошло. Мысль о случившемся не давала покоя целый день. Но ответов никто нс давал. А к вечеру я решил взяться за перо и, собирая факт за фактом, разузнать все сам.
Нужна ваша помощь
Алексея Шимина, шестнадцати лет от роду, привели в медпункт Нарымского шпалозавода дружки-приятели. Видно было, что идти ему трудно. Через брюки выступала кровь.
Алексей хоть и морщился, но терпел. Врач, лечивший жителей заводского поселка, негромко охнул: и этот праздник не обошелся без беды. Остановив кровотечение, доктор наложил на рану шов. На том, бы и делу конец. Но через три дня, рассматривая раненую ногу, он обнаружил на бедре большой кровоподтек. Пришлось шустрого парня направить в участковую больницу, что находится неподалеку, от Шпалозавода, в Нарыме.
Прошло еще несколько дней, и Алексею снова стало хуже. А больничный хирург отметил, что гематома увеличилась и начала пульсировать. Пришлось позвонить в районную больницу. Там потребовали, чтобы больного срочно доставили в Парабель. Но катера сразу не нашлось, и лишь 11 мая удалось отправить Алексея туда. Врачи констатировали: повреждена бедренная артерия — нужна операция по замене ее дефектной части.
Делают такие операции немногие специалисты—ангиохирурги, их в Томске можно пересчитать по пальцам.
Позвонили в отделение хирургии сосудов и сан-авиации областной клинической больницы и попросили помощь.
Так. в 18.35 .11 мая станции санавиацни был передан СОС, и диспетчер, записав вызов, направил машину скорой помощи за дежурным врачом.
Вылет
Дежурил в тот день доктор Мартынов. Совсем еще молодой — 26 мая он готовился отмстить свой 33-й день рождения — среднего роста, брюнет с пышными усами, очень подвижный, Андрей пришел в отделение сосудистой хирургии в мае 87-го, сразу после окончания ординатуры на кафедре факультетной терапии Томского мединститута. Заведовал отделением ассистент тоже кафедры С. Ушаков. Мартынов, Ушаков и еще один молодой врач И. Савельев составили основу коллектива, которым сегодня гордится областная клиническая больница.
Врачи отделения по крупицам собирали опыт, общаясь с коллегами из сибирских и европейских городов России. С. Ушаков защитил кандидатскую диссертацию, на городском конкурсе был призван лучшим врачом года.
Отделение тесно взаимодействует с кафедрой факультетской хирургии медицинского университета, которую возглавляет профессор доктор медицинских наук Олег Ивченко.
Постепенно отделение стало ведущим в Томске по лечению сосудов нижних конечностей. Велика его помощь отделенным районам области: только в прошлом году его врачи по срочному вызову выезжали в районы 20 раз. За помощью к ним потянулись больные ближнего зарубежья — из Казахстана. Украины, Белоруссии.
За семь лет работы в отделении Андрей Мартынов освоил технику всех операций на сосудах, в числе в самых сложных, доступных лишь немногим специалистам. И вылеты по санзаданию стали для него делом привычным.
...Получив вызов, Мартынов приехал на станцию санавиации уточнив диагноз, позвонил в Парабельскую районную больницу. Услышав, что состояние парня тяжелое, в результате ранения артерии кровь из нее просачивалась под мышечные ткани. Долго так продолжаться не могло. Следовало ждать осложнений, не исключая и отмирании конечности, когда для спасения жизни потребуется уже ампутация ноги. Спасти ее могла так называемая аутопластика, когда дефектная часть артерии иссекается и на ее место ставится небольшой кусочек вены либо искусственная трубка—шунт. В общем, операция предстояла не только сложная, но и экстренная. Откладывать ее до утра было никак нельзя. А ехать на этот раз Андрею не хотелось. Может, причиной тому был разговор с женой?
В семье со дня на день ждали рождения ребенка, и Валентине были тяжелы хлопоты по дому. Уделить жене побольше внимания, разгрузить ее от домашних дел, безусловно, следовало. Но работа есть работа, и Андрей на грустное замечание жены: «Эх, Андрюша, опять ты улетаешь. с легкой улыбкой ответил: «Так ведь ненадолго. В ночь все сделаю, а утром буду дома. Дежурство, сама понимаешь, ты же врач...».
Валентина больше не возражала. только грустно уткнулась ему в плечо.
В 19.10, всего через 35 минут после обращения врачей Парабели, Андрей Мартынов выехал в аэропорт.
Водителем «скорой», везшем его к вертолету, был сосед по дому Геннадий Смирнов, по дороге заехали на станцию переливания крови, и хотя кровь получили быстро, диспетчер аэропорта поторапливал: «Защита 4», «Защита 4», сообщите, где находитесь. Летное время на исходе... В тридцать минут уложитесь?»
Геннадий Смирнов, водитель с тридцатилетиям стажем, и на этот раз был на высоте. Уложился в отведенное время, подъехав прямо к вертолету.
Лопасти воздушною винта медленно вращались. Небо было чистым. Мартынов пожал руку водителю и попросил: «Зайди к жене, скажи, что утром буду!»
Ми-2 набрал высоту и взял курс на Север. На часах было 19.50.
Лету до Парабели 1 час 20 минут. В аэропорту Андрея ждали и беспокоились: погода здесь была скверной — сильный ветер со снегом не прекращался уже несколько часов. Но летчики-инструкторы Александр Зырин и Юрин Левко посадили вертолет отлично. «Скорая» в считанные минуты довезла Мартынова до больницы.
Довольный, что можно наконец размять ноги, Андрей быстро взбежал на крыльцо. Поздоровавшись с врачами, переоделся и попросил провести его к больному. Палата была тесноватая, но чистая. Паренек лежал, ровно вытянувшись. Бледное лицо и потускневшие глаза выдавали беспокойство перед предстоящей операцией.
Мартынов приподнял одеяло, пощупал пульс на ступне, попросил пошевелить пальцами, согнуть, ногу в колене. Нога была жива. Значит, ее спасение, зависит от него, хирурга Андрея Мартынова.
Не будем утомлять читателей пересказом того, как проходила операция. Все прошло без осложнений. Удовлетворенный работой хирург послойно ушил рану и помолил судьбу о милости для своего пациента и для себя. Оперированного увезли в палату- Это было в два часа ночи.
На борту «груз 200»
В эти часы парабельский аэропорт был закрыт по метеоусловиям. Но около трех ночи один из летчиков позвонил в больницу и сказал, что они намерены вылетать.
Полеты на самолетах и вертолетах по санзаданию поручаются самым подготовленным пилотам-инструкторам. Каждый из них сам определяет способность преодолеть стихию. За ними—большой опыт. Такими были и летчики нашего экипажа. Командир вертолета Александр Зырин дважды попадал в экстремальные ситуации, на его счету два возгорания вертолета и два падения. Но каждый раз, проявляя мужество и мастерство, он подчинял ситуацию себе и выходил победителем. Под стать ему был и второй пилот — Юрий Левко.
Однако неделя работы в Томске была столь напряженной, что пилоты основательно устали. Вылет следовал за вылетом. Последние нервы вымотал вызов в Батурине, расположенное совсем рядом с Томском, куда пришлось вести машину под сильным боковым ветром.
У экипажа вертолета, прикомандированного к областной клинической больнице, работа — как у нефтяников-вахтовиков. Основное место базирования — Новосибирск. Там штаб отряда. руководство, ремонтные службы. Там—семьи. У двоих пилотов—четверо ребятишек. Если бы удалось часа в четыре вылететь, можно было успеть к первому рейсу на Новосибирск.
Решив лететь, вертолетчики еще раз проверили запас горючего и, кутаясь в летные куртки, стали ждать. Водитель Леонид Сысолин, высадив Андрея, пожелал ему счастливого пути, отогнал «скорую» в сторону и стал наблюдать за поднимавшимся вертолетом.
Винтокрылая машина набирала высоту. 50, 100 метров. Неожиданно шум мотора смолк. Вертолет как бы завис над летным полем. Лопасти продолжали вращаться, но машина начала терять высоту. Леонид подумал, что летчики решили спуститься. Но вертолет стал терять высоту все быстрее, затем начал стремительно падать. С силой ударившись о землю, он загорелся. Еще мгновение, и выплеснувшееся из баков горючее превратило вертолет в большой костер. Затем, разбрасывая горящие осколки, он взорвался.
...В небольшом аэропорту нет пожарной техники. Поэтому здесь, в Парабели, огонь сделал свое дело. Когда наступил рассвет, немногочисленные сотрудники служб аэропорта, осмотрев место, трагического события, стали собирать то, что осталось, от экипажа вертолета и пассажира.
Взрывом всех разбросало в разные стороны. Два сильно обгоревших трупа, лежавших рядом с летными креслами, позволяли . думать, что это пилоты. У одного из них руки так и остались на штурвале. По ним определили Юру Левко. Значит, второй—Александр Зырин. Поодаль нашли останки Андрея. Всех перенесли в служебное помещение. Радистка передала сообщение о случившемся в Новосибирск, затем в Томск и Колпашево.
Останки погибших нужно было отправлять родственникам. Но как и в чем? В Парабели такого никогда не бывало, нет там и необходимых для такого случая цинковых гробов. То, что осталось от погибших, сложили в полиэтиленовые мешки, прикрепили бирки и отправили по адресам. Вес груза был небольшим — килограммов по двадцать в каждом. В эфир полетела радиограмма: «Спецрейс маршрутом Томск отправлен На борту «груз 200».
Обычное дело?
Ох. ты бедная моя Россия! И живет человек — не позавидуешь. И умрет— стыдно сказывать.
Невольно вспомнился случаи. Старая, со времен войны травма и образовавшаяся на ее месте болячка привели меня в областную клиническую больницу. Положили, как и раньше, в отделение хирургии сосудов. И по каким-то текущим заботам пошел в ординаторскую, открыл дверь. В комнате был лишь один доктор. Он сидел ко мне санной, уронив голову на руки. Рядом стоял стакан с недопитым чаем. Врач не прореагировал на шум открывшейся двери. Видимо, задремал, подумалось мне, устал после очередной выматывающей операции или ночного дежурства.
Пустяк... Но эта картина была очень выразительной, и она надолго запала мне в память. Я не уверен, что врач, которого я видел в ординаторской, был Мартынов. Я не видел лица человека за столом. Но какое, право, эти имеет значение?
У всех врачей одинаковые проблемы: низкая зарплата, нехватка медикаментов, оборудования и — выматывающая работа.
...Уже давно закончилась панихида. Отзвучали надгробные речи руководителей и коллег Андрея Андреевича Мартынова. И батюшка из Томского собора Петра и Павла отец Богдан прочел отходную молитву, прося Господа простить рабу своему Андрею грехи вольные и невольные. Только церковный хор продолжал грустные песнопения...
По ходу движения траурного кортежа на асфальт падали живые цветы—красные розы и желтые нарциссы, как всполохи огня, в котором сгорел доктор. Народу собралось много, удивительно много. Видно, любили Андрея друзья, коллеги. пациенты...
Похоронили Мартынова на новом кладбище, в первом почетном ряду. Могилу его найти легко — первая аллея справа, большой холм цветов. Если будете на кладбище — подойдите, склоните голову и постойте минуту—Андрей Мартынов заслужил это.
Смерть смерти рознь. Есть просто смерть, а эта — как подвиг! Как сказал один старый и мудрый человек, подвиг — это обычное дело в необычных обстоятельствах. А обстоятельства здесь и впрямь были необычные.
В интервью средствам массовой информации в преддверии начинавшейся в начале третьей декады мая забастовки авиаторов представитель забастовочного комитета сказал, что они добиваются не только достойной оплаты их тяжелого и опасного труда, не только соответствующего обеспечения в старости, но и того, чтобы обратить внимание правительства на положение дел в отрасли, ибо, подчеркнул он, сегодня почти каждый полет — преступление...
Да, полет на машинах, где те или иные узлы выработали свой ресурс, а ремонт из-за дороговизны становится делом всё более проблематичным, —это уже обстоятельства необычные. И все мы становимся заложниками этих обстоятельств...