Договор об общественном согласии стабилизирует ситуацию в России
Спокойная, мирная атмосфера, в которой в целом прошли первомайские празднества в Москве, да и по всей России, дает серьезные основания для вывода о том, что подписанный в канун праздников Договор об общественном согласии оказался вопреки многим прогнозам документом достаточно эффективным.
По существу, перед подписанием договора Россия в очередной раз стояла перед выбором: либо перейти к решению всех политических, экономических, классовых противоречий путем переговоров, достижения компромиссов, либо продолжить войну до победного конца. До полного уничтожения одной из сторон своих политических противников. И сегодня становится совершенно ясно, что в октябре прошлого года в Москве развернулась острая схватка между силами, стремящимися к уничтожению противника, и силами, стремящимися к согласию. Как мы видим, те, кто победил в октябре, воспользовались своей победой не для уничтожения противников, а для достижения согласия.
Критики договора заявляют, что он навязан с позиции силы, носит верхушечный характер, родился в Кремле, а не в гуще народных масс. В принципе так оно и есть. Но не следует забывать, что речь, во-первых, идет о конституционной силе президента и исполнительной власти, а во-вторых, политические элиты, принявшие участие в подписании договора, как раз и отражают настроения народных масс. Вряд ли кто будет оспаривать стремление российского общества к миру и согласию внутри страны.
В конечном счете важна не форма договора. Важен тот факт, что получила наконец широкую поддержку идея поиска диалога между различными политическими силами. Документы такого рода, пусть они выглядят внешне и поверхностными, вполне способны изменить лицо общества, помочь ему твердо встать на путь демократического развития, окончательно избавиться от постоянно витающей над ним (подтверждение тому — недавнее заявление А. Руцкого о намерении создать социал-патриотическую, военизированную, по сути, партию для захвата власти) угрозы диктатуры. И президент России, как инициатор заключения договора, выступил здесь в не такой уж частой для него конструктивной роли.
В то же время, как это ни парадоксально выглядит, Договор о согласии расколол российскую политическую элиту на два лагеря — подписантов и не-лодписантов. И это в первую очередь свидетельствует о жестком прагматизме и тех, и других. Характерно, что происшедшее накануне подписания договора убийство депутата Государственной думы А. Айдзердзиса вопреки многим ожиданиям церемонии подписания не сорвало. Так же, впрочем, как и отказ президента сместить министра внутренних дел.
Если проанализировать глубинную сущность договора, то можно прийти к выводу о том, что он предлагает, по сути, механизм сохранения, перераспределения и передачи власти в России. Нетрудно заметить, что абсолютное большинство тех, кто подписал договор, в той или иной степени и форме уже инкорпорированы во власть. Фактом же своей подписи они продемонстрировали: готовы поступиться некими убеждениями для того, чтобы, не дожидаясь следующих выборов, начать сотрудничество с президентом, исполнительной властью, что и после 1996 года они готовы продолжить это сотрудничество. Естественно, при этом расчет делается на увеличение доли власти.
Наиболее откровенно здесь действует партия В. Жириновского. Лидеры партии достаточно откровенно заявляют, что в отличие от В. Зорькина, который в свое время хотел видеть Б. Ельцина российским Де Голлем или Ф. Рузвельтом, они считают для президента более целесообразной роль российского Гинденбурга. И потому намерены настаивать на назначении В. Жириновского на один из ключевых постов в правительстве. С тем, чтобы лидер ЛДПР, обретя необходимый ему имидж государственного деятеля, использовал министерское кресло в качестве трамплина для прыжка в кресло президента. Однако, пока влияние ЛДПР в окружении президента незначительно, этим проектам вряд ли суждено сбыться.
Вместе с тем, похоже, подобные мысли имеют место не только в умах лидеров ЛДПР. И вряд ли следует считать случайным сделанное В. Черномырдиным в Оренбурге заявление о том, что в российском правительстве в ближайшее время не ожидается кадровых перемен.
Со своей стороны те политические лидеры, которые твердо отказались подписывать договор — в первую очередь А. Руцкой, Г. Явлинский, совершенно очевидно сделали ставку на иную схему прихода к власти. В основе этой стратегии не медленная интеграция во власть (что, впрочем, при нынешнем режиме и для того, и для другого просто невозможно)« а мгновенный приход к власти. Расчет здесь, надо полагать, — на резкое ухудшение экономической ситуации в стране и, как следствие, на то, что избиратели проголосуют против всей политической верхушки, причастной к управлению государством.
Ну и, как всегда бывает при подобных расколах, ряд политических лидеров оказался меж двух лагерей. Наиболее драматичной выглядела в этом смысле фигура Г. Зюганова, пришедшего в Кремль, но подпись свою под договором не поставившего. Продемонстрировавшего тем самым всю противоречивость своего положения. Похоже, что как опытный политик и истинный прагматик, лидер КПРФ понимает необходимость подписания договора, но, жестко связанный решениями пленума, вынужден соблюдать партийную дисциплину. Гораздо прозаичней на его фоне смотрится лидер аграриев М. Лапшин. В Кремль не пришел. На следующий день принял участие в пресс-конференции «твердых неподписантов» — руководителей блока «Согласие ради России». Однако в кулуарах Думы от своих соседей по пресс-конференции немедленно открестился и, по сведениям из надежных источников, договор вскоре подпишет, получив от правительства необходимые уступки в аграрной сфере.
В целом же анализ начального периода действия Договора о согласии позволяет прийти к выводу, что он стал еще одним мощным стабилизирующим фактором во внутриполитической российской жизни. И в принципе сейчас в стране не существует причин, которые могут серьезно разбалансировать ситуацию. Главный потенциальный источник дестабилизации — вопрос о здоровье президента, судя по всему, утерял свою актуальность. Проблема ухудшения экономической ситуации после заключения договора может решаться теперь цивилизованным путем, вплоть до внесения изменений в состав правительства.
Серьезную угрозу для стабильности представляет проблема преступности и коррупции. То обстоятельство, что президент подписал распоряжение о проверке «чистоты рядов» сотрудников высшего госаппарата, дает основания полагать: на этом «фронте» государственная власть начинает наконец широкомасштабное наступление. Что в свою очередь позволяет прийти к заключению: подписание Договора о согласии привело в целом к усилению исполнительной власти, ее взаимодействия с властью законодательной и, в конечном счете, к усилению государства.