Цели ясны, задачи определены. За работу, правительство!
Василий КОНОНЕНКО, Ирина САВВАТЕЕВА, «Известия»
Годом устойчивого снижения темпов инфляции, стабилизации уровня жизни назвал президент Б. Ельцин 1994 год в своем пятнадцатиминутном выступлении на расширенном заседании правительства 4 марта.
Но прежде президент обратился к проблеме амнистии, объявленной Госдумой, и, судя по формулировкам, он наконец окончательно решил, как ему действовать. Президент подтвердил, что решение Госдумы принято поспешно, но нового раскола в обществе он не допустит. Платформа согласия — послание президента. Первым шагом на этом пути могло бы стать принятие Меморандума о гражданском мире в России, гарантами которого должны стать президент, Совет Федерации, Госдума, правительство, силовые структуры, партии и движения.
В отличие от послания парламенту на заседании правительства Б. Ельцин говорил о более конкретных проблемах, и его выступление можно охарактеризовать как выдвижение триединой задачи перед исполнительной властью.
Первое — инициативы президента. В Госдуму он намерен направить пакет поправок к Уголовному кодексу, закону о коллективных договорах — с тем, чтобы, например, руководители угольных предприятий несли ответственность перед коллективами, а не только требовали денег от правительства. Он также намерен направить проекты Гражданского кодекса и других актов в нижнюю палату.
Второе — поручения правительству. Первостепенная задача — сделать инфляцию умеренной, контролируемой, предсказуемой, сориентированной на 3—5 процентов в месяц. Одновременно нужно обеспечить должный уровень социальной защиты тем, кто не в состоянии обойтись без помощи государства. Президент также не согласился с намерениями правительства сократить расходы на культуру, образование и медицину.
Третье — пожелания президента. Реформировать экономику любой ценой — ошибочный лозунг, слишком обременительные реформы люди не выдержат. Взамен Ельцин предлагает энергичное преобразование экономического механизма. Приватизация должна быть закончена точно в срок, но нужно получить от нее больше средств (видимо, «лужковский» подход к приватизации не остался незамеченным). Нельзя откладывать налоговую реформу, необходимо реформировать Центральный банк, уже в этом году запустить механизм банкротства предприятий.
Доклад Виктора Черномырдина, выступившего вслед за Борисом Ельциным, стал своего рода событием. В нем не было сказано о «шоковой терапии» и безжалостных «монитористах». Экономическая политика прошлого года была названа умеренно жесткой.
Впрочем, что касается бюджетных ориентиров, премьер остался верен цифрам, намеченным на заседании правительства: дефицит к концу года — 9—10 процентов от валового внутреннего продукта и 7 процентов — инфляция. Вместе с тем Ельцин несколькими минутами раньше говорил о 3—5 процентах. Правда, Черномырдин оговорился: 9—10 процентов бюджетного дефицита — критическая величина, но все-таки следует «последовательно приближаться к ориентирам, намеченным президентом».
Новый подход наметился в позиции премьера и в отношении проблемы неплатежей. Слово «взаимозачет» произнесено не было. Черномырдин говорил о низкой финансовой дисциплине предприятий, не желающих расплачиваться по счетам даже тогда, когда у них есть для этого средства. И сообщил, что в марте — апреле будет завершена работа по оформлению задолженности векселей. Между прочим, досталось Центральному банку — и не раз — прежде всего за то, что «недопустимо долго ведет работу по налаживанию платежей».
Порой «государственник» Черномырдин ничуть не уступал покинувшему его монитористу Федорову и упрекал «отраслевиков» в том, что они не могут противостоять лоббистским интересам, а также опроверг расхожее, видимо, в правительстве мнение о том, что вследствие жесткой финансовой политики народному хозяйству не хватает денег.
— Денег достаточно, недостаточно дисциплины, — подчеркнул Виктор Степанович. Вообще необходимость укрепления дисциплины, и в первую очередь финансовой, а также необходимость укрепления российской государственности стала лейтмотивом выступления премьера.
Однако были и моменты, когда Виктор Степанович как бы выходил за рамки, установленные президентом, и становился самим собой. Например:
— Все же, не экономика для министерства финансов, а министерство финансов — для экономики.
Но особенно силен был пассаж, произнесенный под занавес. Подчеркивая, что он вовсе не метит в президенты при «живом президенте», педалируя на то, что «вы (очевидно — пресса.- Авт.) напрасно пытаетесь вбить клин между президентом и председателем правительства — не получится», Черномырдин заявил:
— Я не из тех умельцев на все руки, кто готов из завлабов выскочить в министры, вице-премьеры и даже президенты!
— Россия — не гоночная машина, в которую сел, порулил и вышел!
Егор Гайдар, мнением которого после финальных аккордов речи премьера журналисты интересовались особенно настойчиво, высказался в том духе, что предложения премьера вполне разумны, вопрос в том, будут ли они воплощены в жизнь.