До и после 12.XII
Андрей Козырев — о минувших выборах
Две темы поглотили энергию поствыборной общественной мысли: успех ЛДПР и неудача «Выбора России». Вернее, тема тут едина, ибо причина взлета одних стала следствием посадки других, равно как и наоборот. Все в тугом узле. Но, направляя прожектора на главный конфликт текущего момента, не пора ли поводить лучом вокруг «места дуэли». Там тоже есть повод для внимания.
Межа, ставшая брешью
Одно из подкупающих своей простотой объяснений удачи Либерально-демократической партии — ее категоричное неприятие нынешней власти. Народ-де российский проголосует за кого угодно, хоть за «негра преклонных годов», лишь бы тот охаял рулевых. Спорить не время и не место, предлагаю лишь один контрдовод — пусть локальный, но все равно нуждающийся в понимании.
В далеко не благополучном Заполярье в Мурманской области с большим отрывом от девяти конкурентов в। Думу прошел министр иностранных дел России. «Российская газета» в номере от 7 декабря с. г. опубликовала беседу с Андреем Козыревым, где речь шла, в частности, о его предвыборной кампании. Теперь — так сказать, по следам — новая встреча.
Победой Андрей Владимирович гордится и даже не пытается это скрыть. Но чья же это победа — «Выбора России», именем которого баллотировался в Мурманске Козырев? Но министр явно не стремился въехать в Думу «на спине» блока, одним из организаторов и опор которого являлся; связь эту он не акцентировал, хотя и не прятал. Козырев предъявлял персональные, извините за каламбур, козыри. Мурманчан же волновала не так внешняя политика России, как местные хвори, и уж тут господина министра «прокачали» капитально. Но подловить не смогли — во всяком случае я такого не наблюдал.
И отданные за него голоса избирателей (причем сперва большинство этих самых избирателей даже не знали, что кандидат в депутаты Козырев Андрей Владимирович— тот самый Козырев), если их «озвучить», высказались примерно так: мы поддерживаем региональную, «северную» политику российского МИД и доверяем ведение наших дел не землякам, лишенным влияния в столице, а министру, который предложил к нашим услугам не только свои геополитические знания (за которые ему в конце концов зарплату дают), а, скажем так, геомурманские.
Итак, в Заполярье победил представитель центра, доказав, что власть может быть сильной не силой власти, а персоналиями, находящимися во власти. Но в том же Мурманске и в стране Козырев потерпел фиаско в качестве одного из лидеров «Выбора России». Комментарий Андрея Владимировича:
— Я, честно говоря, по сей день не знаю ответа на вопрос, в чем конкретно расходятся демократические блоки. Их лидеры верны курсу Президента — и вот, несмотря на это, размежевалась группа людей, которые раньше были вместе, ее лидеры сидели и продолжают сидеть в одном правительстве, связаны, казалось бы, крепкими узами, считаются демократами и реформаторами…
Обратимся к недавнему прошлому. Несмотря на итоги референдума, было ясно, что ни Руцкой, ни Верховный Совет ничего не собираются менять, наоборот — еще больше звереют. Дело явно шло к развязке. И тогда несколько человек, я в том числе, выступили с идеей, которая легла в основу «Выбора России». Правда, с самого начала между нами был принципиальный спор о том, что нужно создавать—партию или предвыборный блок. Хотя о выборах в тот момент речи еще не было, все понимали, что их не миновать.
Что касается меня, то я выступал за блок, и эта концепция взяла верх, поскольку удалось доказать ее преимущества. Почему? Было ясно. что некоторые друзья и коллеги думают не столько о выборах в новый парламент, сколько о президентских выборах, тем более что кое-кто из Верховного Совета тогда намекал на своего рода сделку: дескать, мы уйдем, если Ельцин поставит себя на голосование.
Конечно, каждому кандидату в президенты надо иметь свою партию, быть ее лидером. Вот почему я и предложил создать такой блок, внутри которого и Шахрай, и Явлинский, и любой другой смогут создать свои партии, но при этом на первом этапе — парламентских выборах — не расколоть электорат. Выступить надо едино— реформаторы и демократы в своем списке, коммунисты — в своем, национал-патриоты—в своем.
Но ведь вот что произошло: не идейное расхождение развело соратников, а соратники разделились по индивидуальным интересам, выискивая под это политические обоснования, вырабатывая свою отдельную платформу. Это чрезвычайно опасный процесс, потому что центральное поле реформ, ; йщиты демократии — притом что на нем, конечно же, нужны корректировки — занято тем, что сейчас называется «Выбор России*. А дальше начинается поле сомнительное. которое у нас обычно называют центристским, а на самом деле это нечто переходное от реформаторского к коммунистическому или национал-патриотиче-скому. Личные амбиции, по сути дела, выталкивают новые партии и их демократических лидеров на идейно чуждое им поле. И вот уже кто-то из блока Явлинского заявляет, что мы, мол. демократический электорат не раскалывали, у нас другой электорат. Значит, они сами уже осознают, что их избиратели — в другой части спектра. И вполне возможно, что теперь у них действительно появилась какая-то новая политическая ориентация.
Перед выборами нужен был конкретный ответ на вопрос: что дальше будет и как будет выглядеть новое общество? Некоторые мои друзья и коллеги по-прежнему продолжали громить советскую систему. Но это никого не интересует, ее уже разгромили. коммунизма как такового больше нет. Даже компартия подает себя партией трудящихся, объединяющей в своих рядах рабочих, крестьян. предпринимателей (!) и держателей акций (!).
«Выбор России» пришел на Выборы с чем-то невнятным. Это была не ложь, а абстрактные, общедемократические лозунги плюс неумение объяснить, что ты хочешь и даже что ты делаешь, а все-гото было нужно по-человечески все растолковать.
Вместо этого — убогая рекламная кампания. Эти самодовольные лица на экране… Вероятно, и у меня было такое же выражение — правда, до поездки в Заполярье. А видеоклип с собакой! Возвращаюсь из Мурманска, включаю телевизор — ужас! Ничего, кроме классовой ненависти, этот клип вызвать не мог. На фоне того, как люди живут на Севере, эта откормленная собачатина…— надо же было додуматься! Признаю: я как один из организаторов «Выбора России» несу ответственность за то, что не знал, какой у нас телеролик.
У кого жемчуг мелкий, у кого суп жидкий
Как не согласиться с Козыревым. Рекламная кампания «Выбора России» прошла под Перевернутым римским девизом: «Я сказал. Кто может, пусть скажет хуже». Хуже, надо отдать должное, не сказал никто. И надолго в нашей избирательной памяти останутся кадры, где Егор Тимурович фланирует по коридору под необыкновенно подходящее к случаю «Болеро» Равеля. А далее следует высшая математика экономической реформы. «Бедному сердцу так говорил он…» ‘ В ночь с 12 на 13 декабря ц телестудии на Шаболовке я беседовал о рекламе выборных партий и блоков с Анатолием Лысенко — всеми Лризнанным ТВ-зубром. И (¡казал он так: «Выборы уж тем были хороши, что после них обязательно возникнет профессия телережиссера политической кампании. В том, что он нужен, на этот раз убедились, кажется, все».
Политик должен быть актером — опыт всех времен и народов заставляет умолкнуть противников этого тезиса. И над образом политика — если этот образ удачен — наверняка поработали люди, знающие толк в науке, название которой сегодня уже не нуждается в переводе, — паблик рилейшн. И ведь сразу видно, тем более на всеобнажающем телеэкране, кто внял дельным советам (как Жириновский), кто их послушал., но недопонял или недовоплотил (как Шахрай), а кто счел себя самодостаточным (как… впрочем, сами знаете кто).
Но что там лидеры выборных структур, наберемся уж ратного духа и поднимем планку еще выше. Почему миссис Тэтчер, беседуя с интервьюером, хочет ему нравиться. и не женским желанием, а политическим? Да потому, что видит в собеседнике тот самый электорат, что сидит перед домашними экранами, а придет час — решит ее судьбу. Но никак не возьму в толк, почему, когда Президент России беседует с кинорежиссером, Эльдар Александрович хочет нравиться Борису Николаевичу, а вот Борис Николаевич, такое впечатление, не хочет нравиться вообще никому, хотя актерских способностей наш Президент вовсе не лишен. Быть может, опасается предстать перед народом недостаточно серьезным? Так ведь не о кокетстве речь…
И вот снова и снова прокручиваю в голове кадры с «говорящими головами» кандидатов в депутаты и, содрогаясь от собственной храбрости, спрашиваю себя: а есть ли у нас профессиональные политики, то есть люди, понимающие политику как профессию, где создание твоего публичного образа есть нелегкий труд и наиважнейший компонент успеха?
На сей вопрос, обращенный уже к Козыреву. Андрей Владимирович ответил сразу: нет таковых.
— А откуда им взяться, профессиональным политикам? Как они могли возникнуть в Советском Союзе? В комитете комсомола, что ли? И у кого учиться — у Запада? Но там сытое общество. Как говорится у кого жемчуг мелкий, а у кого суп жидкий. Хотя переживают одинаково. Так что, к примеру, американская выборная кампания для нас неприемлема, раздача флажков, оркестры и девочки в коротких юбочках вызовут только раздражение. Хотя для Америки все это нормально и правильно; она при всем том остается в высшей степени демократической страной.
Во время подготовки к выборам мой советник Александр Кузнецов дал мне американскую книгу, где рекомендуют кандидату обещать все подряд, врать напропалую, а уж после видно будет. Не впрямую, конечно, советуют, но смысл именно такой. Для меня это неприемлемо. Или надо встать на уровень Жириновского. Но тогда должно быть вранье космического масштаба, так сказать, совершенно другого спектра, в нашем же спектре это уже не проходит.
Теперь, после выборов, на меня посыпались вопросы: не изменится ли внешняя политика России в связи с победой Жириновского? Ну, во-первых, «победа» — это слишком сильно сказано, скорее — успех. Конечно, то к чему зовет Жириновский, невозможно принять всерьез. Тем более он сам же отказывается от своих слов, не ясно, как поведет себя в дальнейшем. Не ясно и то, какие люди пришли вместе с ним: я например, никого из них не знаю. Поэтому раньше времени не надо терять спокойствия.
А за границей свои домыслы: не потому ли вы против вступления в НАТО что идете на уступки собственным «красно-коричневым»? И есть круги, которые на этом спекулируют. Начиная с украинских сторонников ядерного оружия и кончая теми странами Европы, которые почему-то хотят войти в НАТО, хотя сами не могут толком объяснить, что им это ласт, и лаже не очень-то представляют. чего потребует от них такое вхождение.
Разумеется, не все на Запале заинтересованы пускать нас на мировые рынки. Существует и корпоративный интерес в поддержании гонки вооружений, хотя и остаточной. На этом зарабатывают деньги, и без нас на рынке, конечно, легче, чем с нами. Вот тут-то и цепляются за любой предлог, чтобы закричать: «Видите, мы были правы. русским доверять нельзя». А наши так называемые патриоты с удовольствием подбрасывают подходящие аргументы.
Готов заявить: успех Жириновского не влечет изменений во внешней политике. Другое дело, что ход и итоги всей выборной кампании, конечно, надо будет учесть. При том. что внешняя политика остается президентской, она постоянно корректируется в смысле тактики определенных нюансов, иначе она стада бы догмой.
Теперь о работе в парламенте. Для чего он главным образом нужен? Для создания законодательной базы, в том числе базы внешней политики. Для ведения парламентского контроля — это есть в любом нормальном государстве. Для оппонирования — ведь парламент, по идее, должен быть выразителем общественных настроений. Я просил у бывшего Верховного Совета: дайте мне возможность выходить на вашу трибуну раз в две недели, доложу о текущих делах, отвечу на вопросы. Не дали. Я снова прошу: ну хотя бы раз в месяц. Потом — раз в квартал! И даже когда стало ясно, что Верховный Совет меня не выносит, я все равно продолжал стучать в их дверь. Ведь встречи абсолютно необходимы: они и депутатам полезны, и нашему министерству. Должны же мы знать идеи парламентариев, должны слышать конструктивную критику!
Я всегда говорил верховному Совету: коммуно-фашистские настроения очень мешают, это подножка собственному государству. А бывший парламент охотно ставил такую подножку, и его псевдопатриотическая риторика только усложняла положение русскоязычного населения в бывших республиках Союза. Потому что бытовой национализм в отношении русских многократно возрастал и возрастает после разных небрежных высказываний…
Конечно, противостояния в новом парламенте не избежать., но нужно уметь соединять интересы. В связи с этим о коммунистах. Если они — оппозиционеры, которым все равно, с кем блокироваться. пусть вспомнят, что. несмотря на наши непримиримые идеологические разногласия. мы можем быть союзниками в отношении фашизма. Советский Союз воевал во второй мировой войне против фашистской Германии поичем вместе с Соединенными Штатами, и это не исключало идеологической непримипимости по отношению к США как к капиталистической державе. Поэтому я говорю: да. мы пытаемся не допустить формирования коммуно-фашистского блока. Коммунисты, если они действительно коммунисты. должны оказаться в антифашистском блоке.