Леонид Парфенов - исследователь нашей эры
Политиков интересуют платформы депутатов, а нормальных людей — обувь на платформе
Несколько лет назад он снял документальный фильм «Дети XX съезда», затем был замечен зрителями благодаря еженедельной программе «Намедни», появившейся в 1990 году на Авторском ТВ. В ней он первым позволил себе ироническое осмысление политических новостей, демонстративно-легкомысленное «Привет!» в начале выпуска и «Пока!» — в конце.
Больше года мы знали его как автора и ведущего «Портрета на фоне». О героях этого цикла и зашла речь в начале беседы.
— Просто взять интервью для телевизионной программы — скучно. Чтобы «продать фигуру подороже» — нужен контекст. Вот Каданников— директор ВАЗа. Сверхзадача — не просто его портрет, а роль «Жигулей» в советском образе жизни. Или — не просто портрет Евг. Леонова, а Леонов и наш здоровый смех. Или Белов и наше сегодняшнее православие, самодержавие, народность. Егор Гайдар и традиции реформаторства в российской истории. Пугачева и наша главная разрешенная вседозволенность. Магомаев и советское пижонство шестидесятых годов.
— Постой, а при чем тут пижонство? В 60-х, мне помнится, его символом могли считаться, скорее, джинсы, шикарно «поседевшие» от долгого ношения, а не концертный облик Магомаева с его кружевным жабо.
— Магомаев спел первые твисты и шейки, он был первым франтом и первым красавчиком, он воплотил в себе массовое представление о хай-лайфе, о красивой жизни, о самом себе.
— Но это только для какого-то слоя...
— Не «какого-то». Этот слой гораздо более массовый, чем тот круг, который называет его «какой-то». Тиражи пластинок Магомаева не шли в сравнение ни с какими тиражами не только пластинок — чего бы то ни было. Этот стиль как раз и был массовым.
— Окуджава не менее массовый...
— Нет, менее! Популярным в этой стране можно было быть, только постоянно присутствуя в «Голубом огоньке», концертах на 8 марта, на Новый год, на 7 ноября. Первая обцелованная массами машина — это машина Магомаева. Стадионы, толпы, милиция... Первый настоящий кумир, советский Элвис Пресли (хотя он очень не любит этого сравнения) — он, Магомаев! Окуджава же никогда не был идолом.
— Да уж... Представить себе Булата Шалвовича идолом, в обцелованной машине...
— Никто никогда не носил одежду под Окуджаву, прическу под Окуджаву. А мне хотелось взглянуть на. массовый стиль музыки трех последних десятилетий. Сперва Магомаев, стиляжные танцы: тара-ра, да-ди-да, растаптываем ножкой окурок, да-ди-да... Потом Пугачева, которая сама себе стиль. Потом Гребенщиков — рок-культура и андеграунд. И, наконец, Титомир. Тот, кто докажет, что Титомир не является воплощением массовой культуры 90-х годов, пусть первым бросит в меня камень.
— У «Портрета на фоне» был не очень высокий зрительский рейтинг, но критики неизменно отмечали его со знаком +. Видимо, круг твоих телезрителей в основном интеллигенция?
— Не любишь слова «интеллигенция»?!
— Не люблю того, что стоит за ним — думать о благе народа, жить общественнымиинтересами... Если бы я был тем, кого называют интеллигентом, то делал бы передачи либо про Зыкину, либо про Гребенщикова, либо про Руцкого, либо про Гайдара, Или — либо про Шеварднадзе, либо про Гамсахурдиа. Но не делал бы про обоих. Человеческие проявления того же Руцкого или Гайдара интересны широкому кругу людей, не одним только старшим и младшим научным сотрудникам. Слава Богу, мы становимся страной, где нет расслоения на тех, кто пьет черный кофе, и тех, кто пьет портвейн. Стираются грани. Как только происходит выбор строя, треть населения перестает ходить на выборы. Всем начхать. Живут нормальной жизнью, детей растят и расслоения между ними несущественны. Кроме меня, в творческом объединении «Намедни» не было ни одного человека с высшим образованием. Молодые ребята, у них такие же интересы, как у меня, вместе обсуждали, что получилось, а что — не очень. Я вообще не верю в образование, особенно наше, гуманитарное. Не верю, что можно чему-то научить. Можно лишь научиться. Этот глагол сугубо возвратный.
— В своей работе ты как-то разделяешь то, что интересно тебе и что — зрителям?
— Давно перестал разделять. По каким-то первичным инстинктам я считаю себя мещанином. И работаю в сфере массовой культуры. Занимаюсь исследованием советской феноменальности. Тем, что наложило отпечаток на образ жизни общества. История страны и вообще история человечества состоит не только из так называемых исторических событий. Исторические события — то, что меняет жизнь, меняет мировоззрение. Под влиянием войны род человеческий стал другим. Под влиянием, скажем, японского чуда, человечество тоже в чем-то изменилось. Но человечество еще меняется и от того, что стали носить мини, колготки, джинсы. Меняется то, что называют ужасным словом «менталитет». История материальной культуры воздействует на ценности, привычки, эстетические пристрастия. Эта тема неисчерпаема. Именно ее я намерен продолжать в своей новой программе со старым названием «Намедни».
— Так что, «Портрета на фоне» больше не будет?
— Когда я начинал «Портрет на фоне», я искренне полагал, что больше не будет программы «Намедни», поэтому теперь боюсь отвечать на подобные вопросы. Я устал от «Портрета», если зритель не устал — очень хорошо, я рад, что мне программа надоела раньше, чем ему. Все эти «подводки» на свежем воздухе до пенсии читать, что ли? Перешел в павильон, там тепло.
— Переход из «Останкино» в телекомпанию НТВ связан только с тем, что там «тепло»?
— Я действовал в предлагаемых условиях и обстоятельствах. Меня никто в «Останкино» не угнетал, но сегодня, в той экономической и политической ситуации, в которой находится «Останкино», особенно выбирать не приходится. Поэтому я принял предложение НТВ. В отечественном эфире никогда не было программы неполитических новостей. А мне кажется, что в обществе сформировалась критическая масса людей которым политика уже не слишком интересна. Более того, есть люди, которые не понимают особой разницы между Гайдаром и Шахраем, да и я не очень понимаю, зачем следить за их предвыборными кампаниями, когда они сами вряд ли могут сформулировать, чем их программы отличаются друг от друга. Посмотрим, как мало людей придет на выборы, и нам всем будет очень горько, когда мы сопоставим их количество с количеством эфирного времени, которое было отдано под выборы. «Останкино», по-моему, совершенно «шизанулось» на политике и все еще продолжает бороться, не желая понять или хотя бы догадаться, что ТВ не может быть принудительным, что большие уши Шумейко не могут быть главным выразительным средством, на них никто, кроме их обладателя, не смотрит. Я искренне не понимаю, что ишгересного в нашей политической жизни, где идс'г борьба хорошего с очень хорошим. Хочется предложить другую иерархию новостей, где новость — выход романа Битова или концерт Агузаровой и группы «Браво», конец бархатного сезона или возвращение Пугачевой из Америки. И соответственно — другой список ньюсмейкеров, где первые ньюсмейкеры не Ельцин, Гайдар или Шахрай, а Плисецкая, Искандер, Титомир или в крайнем случае президент Кредобанка Агапов. Я очень доволен, что у меня теперь есть возможность показать Битова, рассуждающего о роли водки в русской жизни, рейтинг импортных шоколадных батончиков, сюжеты про моду, рассказывать о событиях, составляющих образ жизни, на который совершенно не влияет блок «Выбор России». Их, «наверху», интересуют депутатские платформы, а меня и очень многих людей — то, что вернулась обувь на платформе, хотя казалось, что это парнокопытное уродство не возвратится никогда. Мода, театр, книги, развлечения, образование, желание получить собственность, обустройство своей частной жизни — обо всем об этом новая программа «Намедни».
— Говорят, что ты еще и книгу пишешь?
— Сейчас из-за дикой занятости забросил, но вообще у меня заключен договор с издательством «Вагриус» на книгу под названием «Наша эра». Все то же самое портрет 30 последних лет - события, явления и факты, которые определяли стиль жизни с 61-го по 91-й год, в сравнительно мирный период советской жизни