Мафия-бессмертна!
Эта расхожая истина, которая давно утвердилась в западных странах, начинает осознаваться и в России, в первую очередь среди работников милиции и правоохранительных органов, которым приходится иметь дело с мафией. Однако живучесть криминальных структур совсем не означает, что с ними нельзя бороться, либо ограничивать их деятельность путем разумных компромиссов, о первом опыте «переговорного процесса» с главарями преступных группировок в Москве рассказывает в интервью известному журналисту Марку Дейчу начальник государственно-правового управления мэрии Сергей Донцов.
Сергей Донцов — начальник государственно-правового управления Московской мэрии. 45 лет, полковник милиции, коренной москвич. До недавнего времени преподавал в Академии Министерства внутренних дел. Кандидат юридических наук, доцент. В Московской мэрии, сказал мне Сергей Донцов, он занимается главным образом бумажной работой. Но, как выяснилось из нашего разговора, не только ею.
— Сергей Евгеньевич, вы — в своем служебном кабинете, и тем не менее при оружии. Зачем вам пистолет?
— Я не Рэмбо, конечно, и не уверен, что этот предмет меня в любой ситуации выручит, но при прочих равных помочь сможет.
— Нет, я стреляю неважно. Впрочем, тема оружия весьма любопытна. Недавно я просмотрел проект закона, который готовится в Верховном Совете и выносится уже на второе чтение: об обеспечении безопасности свидетелей, судей, прокуроров, налоговых инспекторов. Одна из мер безопасности, согласно этому проекту, — наличие оружия. Должен сказать, что эта мера бесперспективная. Иметь пистолет недостаточно, нужно быть психологически готовым его применить. Нужно пройти подготовку, какую проходят оперативные работники: четко оценить ситуацию, вынуть, выстрелить. Да и не в каждом случае оружие можно применить. Есть закон, и он может обернуться против защищающегося. Придумать можно многое: шиньон на голову, приклеенные усы… Все равно отследят. У нас есть сведения, что к ним пришли бывшие работники КГБ и МВД, которые работали в соответствующих службах и прекрасно обучены на предмет того, как выследить «клиента», как его встретить и грамотно убить.
— Я знаю, что вы занимались и продолжаете заниматься проблемой мафии…
— Давайте сначала определим; что такое мафия. А то слово у всех на языке, а значение ему придается вольное. Между тем признаки мафии общеизвестны. Это не просто «вооруженная группа лиц с преступными намерениями». Эта «группа лиц» должна обязательно контролировать определенную территорию и столь же обязательно должна иметь плотные контакты с государственными службами. Если таких признаков нет, это не мафия. Наш Уголовный кодекс давно устарел. Он не позволяет эффективно работать с теми группировками, которые поделили территории, в той или иной мере влились в государственный аппарат. Именно такие группировки и есть мафия.
— Каким образом конкретно вы столкнулись с мафией?
— Я исполнял поручение правительства Москвы о передаче Даниловского рынка из сферы «неопределенных юридических отношений» Союзу казачества. Это мог быть любой другой рынок, хотя из наших оперативных данных следовало, что именно Даниловский представляет наименьший интерес для московских мафиози, и поэтому осуществить эту передачу будет сравнительно легко.
— Это действительно оказалось легко?
— С юридической точки зрения, мы возились очень долго: в июле исполнился год с момента подписания мэром распоряжения о передаче рынка Союзу казачества. Как раз в июле мы выиграли последний арбитражный процесс у руководства рынка, и теперь он останется за Торговым домом Союза казачества. Впрочем, это нормальная юридическая проблема. С другой стороной я столкнулся случайно. Однако давайте договоримся сразу: фамилий я называть не стану.
«ВОРЫ В ЗАКОНЕ» УХОДЯТ СКРОМНО
— На Даниловском рынке находилась вполне легальная структура, которая арендовала у рынка часть помещений. Ее нужно было официально убрать с рынка, поскольку нам хотелось начать, что называется, с нуля: пустая территория, на которую пришли новые люди и с понедельника начали новую жизнь. Не секрет, что московские рынки находятся в основном в сфере влияния азербайджанцев. Здесь я бы хотел сразу оговориться: ничего националистического в этой констатации нет. Торгуют азербайджанцы на рынках, и слава Богу. У них это, кстати, неплохо получается: прекрасно организованная система поставок и самой торговли. В конце концов по Корану торговать мусульманину сам Аллах велел. Я оговариваюсь не случайно: когда мы начинали заниматься этим делом (кстати, к вопросу о мафии!), тут же была проявлена особого рода забота. Были звонки и префекту, и нам из азербайджанского постпредства. Говорили так: обижаете азербайджанский народ, выгоняете азербайджанцев с рынка! Нехорошо поступаете! Даже из Нахичевани (догадываетесь, от кого?) был аналогичный звонок. Между тем «обижать азербайджанский народ» никто не собирался и не собирается. Уже сейчас, когда рынок передан Союзу казачества, там торгуют от 50 до 100 азербайджанцев. Это «чистые» торговцы без всякого криминала.
Но среди азербайджанцев есть и торговцы наркотиками. У нас были сведения, что такая торговля велась и на Даниловском рынке. Очистить от нее рынок тоже было нашей задачей. И когда я встретился с представителем легальной структуры, арендовавшей помещения на рынке, он сказал, что с его стороны препятствий не будет — он с рынка уйдет, даже с облегчением. Однако он же меня предупредил: не все поймут вас правильно.
— Прежде всего посоветовался со «старшими товарищами» из МВД и МБ. Обсуждался и такой вариант: один раз «наехать» с помощью ОМОНа, все погромить, всех похватать, наркотики изъять, после чего рынок будет чистым.
— В конце концов мы тоже так решили: похватаем тех, кто попадется, а назавтра приедут те, кто в тени, настоящие хозяева рынка, и скоро все вернется на круги своя. Возникла другая идея: поговорить с этими теневыми хозяевами.
— Как вам удалось на них выйти?
— Сосватали. Им передали мой телефон. Мне позвонили и сказали: давай, начальник, поговорим.
— Как была организована встреча?
— Ничего такого, что вы себе представляете. За мной — никакой охраны. Это было бы сразу замечено. Впрочем, я знал, что мне ничего не угрожает, поскольку если бы хотели не разговаривать, а пристрелить, то сделали бы это без приглашения. Так что встретились вполне интеллигентно, в ресторане, без всяких фокусов.
Итак, разговор. Милые, интеллигентные люди. Как я узнал, воры в законе. Из разговора я почерпнул кое-что печальное. Не только Даниловский рынок, но и вообще вся территория Москвы поделена и расписана за теми или иными людьми. Это мне' дали понять совершенно четко, а также и то, что никто не позволит просто так впустить на Даниловский какую-то новую структуру,. не спросив разрешения и не поговорив «по душам». Разговор, действительно, был «душевный». Однако возникли и условия. Точнее, одно: возмещение легальных расходов, которые понесла легальная структура, арендовавшая рынок ранее. Была подсчитана сумма с учетом инфляции, причем в обоснование представлены все необходимые документы. Сумма оказалась весьма солидной, но не устрашающей.
— Затрагивались ли другие темы?
— Да. Те, кто со мной разговаривал, высказали просьбу «авторитетов» преступного мира к милиции: вести себя более солидно, по-джентльменски — не ловить воров в законе на том, чего они не совершали. Не подсовывать им в карманы ампулы с наркотиками — потому что если «авторитеты» их употребляют, то в карманах не носят. Не подбрасывать под кровать пистолет или автомат — потому что вор в законе оружие в руки не берет. Словом, была в их словах некоторая оскорбленность тем, что к ним как бы несерьезно относятся.
Но это опять же не главное. Главная забота моих собеседников — отсутствие в Москве настоящего авторитета. Они хотели воспользоваться случаем, чтобы довести свою озабоченность до моего руководства. Вообще-то им ведь не пристало вот так, запросто, встречаться с работником милиции. Это не в традициях воровского мира. Мой собеседник сказал мне .откровенно: первый раз в жизни сижу за столом с ментом и разговариваю с глазу на глаз. Раньше либо со следователем разговаривал, либо на зоне. Так вот, их беспокоит тот беспредел, который творится в городе. Ежедневная стрельба и «разборки» между преступными группировками — результат, по его мнению, отсутствия авторитетного воровского лидера.
— Это они так считают. А как считаете вы? Удалось ли бы такому лидеру остановить вооруженный беспредел, творящийся в столице?
— Тут дело не в моем мнении, а в мировом опыте общения с мафией.
Вообще-то я не люблю, когда по всякому поводу нынче ссылаются на западный опыт. Но и в Америке, и в Италии, и в других странах опыт такого рода копился на протяжении десятилетий. У мафии там были и есть серьезные лидеры. А когда есть такие лидеры, полиция этих стран в какой-то степени может быть спокойна, потому что мафия саморегулируется. Со своими проблемами она разбирается сама, внутри себя, не добавляя лишних забот государственным деятелям и полиции. У нас же, как вы знаете, чуть не. каждый день стрельба из автоматов друг по другу. Кстати, мой собеседник признался в том, что участвующие в перестрелках их, признанных авторитетов преступного мира, ни в грош не ставят. Они не знают воров в законе и знать не хотят, не желают подчиняться законам воровского мира, не приходят на беседы и встречи, на которые их приглашают, чтобы попытаться урезонить. Ведь каждая «разборка» — это удар по всем. Начинается расследование, милиция вместе с Министерством безопасности ищет концы, находит их, и тогда попадаются и те, кто в этих «разборках» не участвует.
— Но если они не слушаются даже признанных авторитетов, удалось ли бы такому лидеру их сдержать?
— В других же странах удается. Там, правда, «разборки» тоже существуют, но по большому счету и очень редко: когда делят какой-нибудь огромный пирог. А просто так — за каждый клочок территории, по поводу каждой палатки — стрельба там не ведется. И из-за мелкого долга людей не убивают. Там есть неписаные законы, по которым играет мафия и в которых в какой-то степени участвует и полиция.
Я встречался с немецкими и французскими полицейскими. В общем, они чувствуют себя вполне безопасно. В Мюнхене я спросил начальника отдела по борьбе с наркотиками: охраняется ли его дом? Вооружен ли он сам? Нет, ответил он, мне это не нужно, меня не тронут. Почему? А потому, сказал он мне, что я держу кучу оперативной информации. Я держу ее до поры до времени. Кого-то, кто обнаглел, арестовываю. Кого-то, кто пока терпим для меня, не трогаю. Но как только, не дай Бог, на кого-то из моих людей нападут или на государственного деятеля, вся оперативная информация выплескивается наружу. И начинаются повальные аресты, начинаются неприятности у мафии. Поэтому они сдержанны и всякий раз думают, выстрелить ли в полицейского или в государственного чиновника любого уровня.
Но это там, у них. У нас же, я полагаю, это сделают, не задумываясь. Первые цветочки уже имеются. В Подольске устроили охоту на начальника милиции: подкладывали в его машину и квартиру мины. И это только начало. А ведь способ, о котором говорил мне мой немецкий коллега, весьма продуктивен: держать оперативную информацию. Она—как бы поводок, который не пускает престуный мир кусаться дальше.
Не будем идеалистами: это при КПСС ставилась задача полной ликвидации преступности. Как бы ни было горько признавать, ликвидировать ее никогда не удастся. Есть выражение: «Мафия бессмертна». Так вот — я думаю, мафия бессмертна. Другое дело — в каких рамках ее допускать и как регулировать, какими способами сдерживать.
«СИЛЬНАЯ ВЛАСТЬ» НЕ РЕШИТ ПРОБЛЕМ
— Есть, в общем-то, известный способ, который был опробован Бенито Муссолини…
— Я не думаю, что это — способ. У нас ведь Иосиф Виссарионович его тоже опробовал. После войны воры в законе просто не вышли из тюрем и лагерей. Ни один. Сроки у них заканчивались, там же добавлялись и там же они все поумирали. И что мы получили? Да, был кратковременный слад преступности, на год-два, а потом все пошло по-прежнему.
— Не хотите ли вы тем самым сказать, что с главарями мафии нужно договариваться, а не объявлять им войну?
— Нет, так вопрос ставить нельзя. Но какие-то формы контактов с ними должны быть узаконены. Моя встреча — всего лишь эпизод, при этом не подкрепленный никакими нормативными актами. Слава Богу, что с моим начальством она была предварительно обговорена.
— Насколько я знаю, уже после этого контакта, хоть и обусловленного, вы, тем не менее, имели несколько неприятных бесед с вашим руководством.
— Да, нашлись люди, которые сказали: дескать, встречался, неизвестно зачем. Надо бы посмотреть: нет лй тут за Донцовым какого-нибудь криминала… Но это частности. Такие люди всегда найдутся. Поэтому я и говорю, что нужны нормативные акты. Пусть они будут секретными, сверхсекретными, но чтобы они регулировали процедуру таких возможных контактов.
Что же касается «стола переговоров», то такие встречи не должны быть исключены. Вот тот же эпизод, в котором я участвовал: мы посидели, что-то решили, и на сегодняшний день — тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить — на Даниловском рынке ни одного взрыва, ни одного трупа. Как дали мне тогда слово, что после возврата легальных сумм больше вопросов не будет, так до сих пор слово они держат.
— Стало быть, договариваться можно и, вероятно, нужно?
— По целому ряду моментов, каждый раз рассматривая эпизод отдельно, —и можно, и нужно. Что же касается их главного желания — вернуть в Москву «хозяина», чтобы он навел порядок… Это пожелание должно осмысливаться на более высоком уровне, чем мы с вами. Они говорят откровенно: верните Славу Иванькова, верните в Москву Япончика. Он наведет порядок. Он станет центром, вокруг которого сплотятся организованные и сильные, он передушит всю эту мелочь, которая устраивает стрельбу на улицах. А вы будете точно знать, с кем вы имеете дело: с одним сильным хозяином…
— При этом вам была выражена обида за то, что их ловят на том, чего они не совершали: подкладывают наркотики или оружие. Как вы полагаете, их обида обоснована?
— Крайне опасно было бы приводить какие-то примеры. Лучше об этом не говорить. Мне же в разговоре была высказана мысль, что они с большим уважением относились бы к представителям власти, если бы их арестовывали за «свое». Я думаю, что примеры, которых вы добиваетесь (если они есть), являются результатом отсутствия соответствующих законов по борьбе с организованной преступностью. Она — есть, а законов нет или же они устарели. Зачастую сотруднику правоохранительных органов ничего другого не остается. Он прекрасно знает: вот этот человек—глава мафии, он организовывает то-то и то-то, живет на преступные деньги. Но прямых доказательств нет. Как его можно зацепить? Хоть как-то привлечь к ответственности? Вот такими полузаконными или, если угодно, совершенно незаконными методами. Сунули в карман три ампулы, арестовали: хранение наркотиков; маленький срок, но — срок… Воров в законе это обижает, а у правоохранительных органов это часто единственный выход.
Что же касается их пожелания — искусственно вернуть в Москву лидера, — оно вряд ли осуществимо. Тот же Иваньков — Япончик — находится сейчас во всероссийском розыске. Кто же возьмет на себя смелость обеспечить ему сюда въезд? Его ведь рано или поздно арестуют, а те, кто обеспечивал его пребывание в столице, будут немедленно уничтожены теми же ворами в законе, которые отомстят за этот арест. И кроме того, ведь такая акция целиком незаконна!
МОСКОВСКИЕ АЛЬ КАПОНЕ РАСПРАВЛЯЮТ КРЫЛЬЯ
Да, Иваньков, безусловно, сильный преступный лидер и сплотить вокруг себя людей он может. В состоянии он и задавить те мелкие группы, которые устраивают в Москве перестрелки. Но здесь есть и другая проблема. Мафия у нас четко делится не только по территории, которую она контролирует, но и по религиозно-национальному признаку. Христианская команда отдельно, мусульманская — отдельно, и в свои сферы бизнеса они, как правило, друг друга не пускают. Грань эта достаточно серьезная. Иваньков — русский. Просьба — вернуть его в Москву — исходила, так сказать, от славянской группировки. Я думаю, с этой просьбой категорически не согласились бы представители мусульманской мафии, которой Иваньков здесь даром не нужен.
— Мы начали с того, что преступность как бы не имеет национальности. А сейчас мы с вами подошли к тому, что преступность имеет определенную национальную окраску. Значит, такое разграничение все-таки есть?
— Безусловно. Но, может быть, не по национальному, а по религиозному. Я не имею точных сведений о еврейской мафии, но, насколько мне известно, к большому позору для этого великого народа еврейской мафией в Одессе заправляют азербайджанцы… Да, конечно, национальное деление есть: грузинская команда, армянская (очень сильная), азербайджанская, чеченская — все отдельно, сами по себе. Но не нужно строить иллюзий: если будет повод — они всегда объединятся. Между правоохранительными органами и ими в целом окоп все-таки глубже, чем между национальными группировками.
— Скажите, а если бы какому-нибудь «авторитету» все-таки удалось приструнить ту «мелочь», которая устраивает перестрелки на улицах столицы, как это скажется на жизни москвичей?
— Москвичам покажется, что в городе стало спокойнее. Но в конечном итоге станет хуже. Да, «авторитеты» не станут ломать и грабить по ночам палатки. Их будут интересовать крупные аферы, такие, как с чеченскими авизо. Тот же Слава Иваньков, если вернется, — он что, матрешками будет торговать? Или благотворительной деятельностью займется? Нет, он займется своим делом: организует сильную команду, приструнит или уничтожит мелочевку. Но спустя короткое время москвичи убедятся в том, что, помимо ночного взлома палаток, есть и другие проблемы, посерьезнее — когда к преступному миру потекут не миллионы, а уже миллиарды…
Беда в том (я рискую оказаться гонцом с дурными вестями), что все равно к этому придет. Сильные мафиози все равно появятся. Они вырастут. Они уже есть. Они расправляют крылья. Можно не только догадываться, но быть уверенным, кто это будет. Они нам известны. Пройдет не так уж много времени, и они станут мощными, сильными лидерами. Иное дело — кто будет регулировать проблему крепнущей мафии: они сами или сюда как-то включится государство. Какими способами? Об этом надо думать. Чтобы режиссерская палочка была не только в их руках, но и в руках правоохранительных органов. Проблема эта для нас новая, и ею надо серьезно заниматься. А при отсутствии закона о борьбе с организованной преступностью способствовать этой преступности полулегальным возвратом ее лидеров — это не метод. Если государство, будучи не в состоянии бороться с ними, с их помощью устраняет более мелкие группы, — это приведет к еще более серьезным проблемам.
Повторю: всем этим серьезно заниматься. И всего — перестраивать логию работников правоохранительных органов. Они должны быть готовы к этой жесткой борьбе. У нас ведь много серьезных, порядочных людей, фанатиков этой борьбы, сыщиков и оперативников от природы. Им только нужно создать условия. Для работы: чтобы у них была и зарплата нормальная, и техника соответствующая.
От редакции. 4 августа в 11.00 неизвестными убит у входа в казино «Валери» директор этого заведения Валерий Власов. По предварительной версии, убийство — дело рук наемного профессионала, которому удалось скрыться с места происшествия.