Дело ГКЧП: суд отказал в доверии генеральной прокуратуре России. Кому теперь быть государственным обвинителем?
Похоже, дело ГКЧП действительно стало громким камертоном, по которому проверяется ныне действующая социальная и правовая система России. Сначала августовский заговор 1991 года обнажил все пороки советского государственного устройства. Потом — следствие по канонам социалистической законности: всесилием прокуроров, грубыми нарушениями конституционного принципа презумпции невиновности, пассивной ролью защиты... Но впервые, пожалуй, в истории советской власти и социалистической законности гром разразился на самом верху.
Военная коллегия Верховного суда РФ под председательством генерала юстиции Анатолия Уколова, народных заседателей генералов Юрия Зайцева и Павла Соколова признала в действиях Генерального прокурора России Валентина Степанкова и его заместителя Евгения Лисова грубые нарушения законодательства при расследовании уголовного дела о ГКЧП. А по этой причине посчитала невозможным продолжить слушание дела с участием государственных обвинителей, подчиненных по службе нарушителям законности с юридического Олимпа.
Сразу же замечу: нынешний состав государственного обвинения под руководством недавно назначенного заместителя Генерального прокурора Эдуарда Денисова и у суда, и у подсудимых вне подозрений. Это обстоятельство специально подчеркнула Военная коллегия в своем определении, а подсудимые и их защитники — в своих речах. ^Поэтому не об исполнителях сейчас речь — о руководителях, что само по себе придает значимость принятому судом решению.
А теперь о том, какие же нарушения закона суд усмотрел в действиях В. Степанкова и Е. Лисова? Это прежде всего — предание огласке материалов незавершенного расследованием уголовного дела в книге «Кремлевский заговор. Версия следствия».
Суд констатировал: выпуск в свет книги «Кремлевский заговор. Версия следствия» — это нарушение конституционного принципа презумпции невиновности граждан.
Определяя свою позицию по этому вопросу, Военная коллегия приняла во внимание следующие обстоятельства. Задолго до направления дела в суд В. Степанков и Е. Лисов, ссылаясь на материалы незаконченного следствия, публично назвали обвиняемых «заговорщиками», а их действия квалифицировали как «заговор», т. е. преступлением.
Обосновывая необходимость издания книги, руководитель Генеральной прокуратуры и его заместитель ссылались на «правду», которую надо противопоставить «неправде» и захлестнувшей общество дезинформации. За «правду» предлагалась версия В. Степанкова и Е. Лисова. «Неправдой» и дезинформацией заранее считались показания и заявления обвиняемых.
Таким образом, считает Военная коллегия, задолго до судебного решения действия обвиняемых признаны В. Степанковым и Е. Лисовым преступными. Они же дали негативную оценку показаниям обвиняемых, что вправе делать только суд. Последнее обстоятельство квалифицируется Военной коллегией как попытка воздействия на суд, нарушение принципа независимости судебной власти.
Наконец, приведенная в книге «версия» стала основной частью обвинительного заключения, которое подписал Е. Лисов, а утвердил В. Степанков. Кроме того, затронув в своей книге честь и достоинство обвиняемых, руководители Генеральной прокуратуры вышли за пределы служебных отношений с привлекаемыми к уголовной ответственности лицами, что привело к гражданскому спору между ними по поводу материальной компенсации (иск заявлен на миллионы рублей) за причиненный обвиняемым моральный ущерб. Иначе говоря, В. Степанков и Е. Лисов стали лично заинтересованы в обязательном подтверждении их собственной версии как предварительным следствием, так и судебным решением.
Военной коллегией отмечены и другие нарушения закона, допущенные Генеральным прокурором и его заместителем во время следствия по делу ГКЧП. Их тяжесть такова, отмечается в решении суда, что требовала в соответствии с процессуальным законом' самоустранения В. Степанкова и Е. Лисова от участия в деле. Однако этого высшие должностные лица прокуратуры не сделали.
Указанные обстоятельства не позволили Военной коллегии быть уверенной, что на государственных обвинителей, чье мнение имеет определенное значение для суда, не будет оказано давление со стороны В. Степанкова. Ведь именно он направил этих прокуроров для поддержания им же утвержденного обвинения. В. Степанков обладает полными и неограниченными полномочиями по назначению государственных обвинителей на прокурорские должности, перемещению по службе, наказанию и замене во время процесса.
Более того, руководство Генеральной прокуратуры и в настоящее время не склонно считаться с мнением посланных ими же в суд государственных обвинителей. Именно так Военная коллегия расценила представление и. о. Генерального прокурора Михаила Славгородского об изменении меры пресечения А. Лукьянову, Г. Янаеву и В. Крючкову. М. Славгородский, какую бы должность он ни занимал, не является участником данного процесса. А его представление суд расценил как вторжение в сферу полномочий государственных обвинителей.
По всем этим причинам Военная коллегия посчитала невозможным продолжить рассмотрение дела ГКЧП с участием нынешнего состава государственных обвинителей, подчиненных В. Степанкову.
Суд обратился в Верховный Совет Российской Федерации с предложением рассмотреть вопрос о реальном обеспечении независимости государственных обвинителей по делу ГКЧП. Иначе говоря, депутатам надо выбирать: либо отправить В. Степанкова в отставку, и тогда команда Э. Денисова, знакомая уже с материалами Дела, по праву останется в роли государственных обвинителей. Либо назначить специальных прокуроров, не входящих в действующую систему Генеральной прокуратуры России, которым нужно начинать все сначала.
Не будем обсуждать вопрос: что же стоит за решением Военной коллегии? Поставим его иначе: нарушил ли суд букву закона? Очевидно, что нет. Более того. удивляет скрупулезность, с которой военные судьи следуют процедурным правилам рассмотрения уголовного дела. И еще более поразительно то. что, пожалуй. впервые в судебном решении мы увидели прямые ссылки на Конституцию, права человека, презумпцию невиновности, независимость судебной власти. Пример для российского правосудия впечатляющий.
А загадывать решение суда, анализировать его с точки зрения современных политических реалий — пустое дело. Проверенная веками юридическая мудрость гласит — пусть погибнет мир, но свершится правосудие.