Дело ГКЧП: прокурор против прокурора
Нетрудно было предвидеть, с чего начнется процесс по делу ГКЧП — с отвода государственных обвинителей. Всех, кто подчинен В. Степанкову, а подчинены ему все прокуроры…
Что ж, руководители ведомства выдали защите все козыри, опубликовав до суда и даже до подписания обвинительного заключения книгу «Кремлевский заговор», в которой предопределили, по мнению подсудимых и их адвокатов, приговор. Более того, этой книгой как бы дали директиву относительно версии, которую следует во что бы то ни стало проводить на суде. Случай беспрецедентный. Вышинский до такого не додумался.
Но прежде чем говорить об этической стороне дела, необходимо уяснить — нарушена ли конкретная норма процессуального закона этой публикацией. Оказалось, не так просто это сделать. Два наших видных процессуалиста, два доктора права, кстати, работающие в одном институте и в одном даже секторе, высказали прямо противоположные суждения на сей счет. Александр Ларин в «Известиях», Валерий Савицкий в «НГ». Таким образом, на судей взвалили обязанность истолковать смысл и букву процессуального кодекса на этот счет.
В блестящих речах адвокаты убеждали судей, что после выхода книги Генпрокурора и его заместителя никто из прокуроров объективным быть не может. И приводили веские аргументы. Сошлюсь на один. В ходе следствия сначала было предъявлено обвинение в измене Родине, потом это обвинение заменили другим, а после выхода книги начальства вновь вернулись к формуле измены, поскольку в книге фигурировала именно она. И ни один прокурор не осмелился хотя бы усомниться в правомерности этих колебаний «генеральной линии».
На это последовало возражение: да, прокуратура построена по строго иерархическому принципу. С одним изъятием. Прокурор в суде выпадает из этой подчиненности. Пусть обвинительное заключение подписано его прямым начальником, в суде он не только вправе, но обязан отказаться от обвинения, если оно не доказывается в ходе судебного следствия.
Как бы ни решил суд эту головоломку, стоит задуматься над вопросом: а зачем, собственно, руководителям Российской прокуратуры понадобилось столь грубо попрать все нормы судебной этики? Неуверенность в юридической обоснованности обвинения? Прямая корысть? Соавтор «Кремлевского заговора» Е. Лисов дал довольно оригинальное объяснение в газетном интервью. Обвиняемые «представили августовские события в определенном свете»… Поэтому… цитирую:
— Поэтому мы со Степанковым решили: хорошо, вы так — мы тоже не лыком шиты.
Это ж как понять? Директива прокурорам действовать так же, как действуют преступники? Они так — и мы так?
Да, судят не по нормам морали, а по статьям кодекса. Но право нераздельно с этикой, а правосудие со справедливостью. «Нравственные начала в уголовном процессе»—назвал свою работу великий русский юрист А. Ф. Кони. Право немыслимо без нравственных основ. Социалистическая законность их отвергала, они были с ней несовместны, как гений со злодейством.
И мне кажется, на этом процессе не только обвинение и защита схлестнутся в поединке, но право с произволом, демократизм с тоталитаризмом. Идеология нынешних подсудимых отрицала право. Но очень бы хотелось, чтобы их деяния все-таки оценивались по нормам правовой, а не социалистической законности.
В процессе объявлен бессрочный перерыв
Валерий РУДНЕВ, Валерий ЯКОВ, «Известия»
16 апреля утреннее заседание Военной коллегии Верховного суда России по делу ГКЧП было коротким. Председательствующий на процессе Анатолии Уколов не стал выслушивать мнения сторон по поводу отвода всего состава государственного обвинения, так как в самом начале заседания выступил с заявлением подсудимый Бакланов, который прочел с листа бумаги свои же слова о состоянии Тизякова и свое требование приостановить процесс ввиду отсутствия одного из обвиняемых. Это требование поддержали Павлов, Лукьянов, остальные подсудимые и адвокаты. Обвинение со своей стороны напомнило, что еще накануне предлагало приостановить заседание. После этих выступлений Анатолий Уколов, посовещавшись на месте с заседателями, объявил бессрочный перерыв.
Похоже, такое решение о тайм-ауте устраивает всех участников процесса. Первые два дня, хотя и не принесли неожиданностей, но, тем не менее, поставили ряд острых вопросов, требующих «домашнего» анализа.
Теперь — об адвокатах. Их первые выступления на суде, наши беседы с ними в кулуарах обнаруживают расхождения в тактике защиты подсудимых. Кстати, как заявляют адвокаты, перед началом процесса они и не договаривались о единой линии поведения. Однако согласно их профессиональной этике никто из них не намерен вредить коллегам. Но на первом плане у каждого адвоката — все-таки интересы собственного подзащитного.
Слова председательствующего о том, что в процессе объявляется «бессрочный перерыв в силу неизвестности течения болезни» — до получения медицинского заключения о состоянии подсудимого Тизякова, вызвали у многих присутствовавших в зале «гостей» заметное разочарование. Что вполне объяснимо — получить разовый пропуск на один день процесса довольно сложно, а тут заседание продлилось всего двадцать две минуты, и когда следующее — не ясно…
В свою очередь обвиняемые и их защиты были явно удовлетворены таким решением суда и покидали зал, оживленно переговариваясь и улыбаясь родным, наблюдавшим за процессом. Следует признать, что товарищи подсудимые вообще выглядят довольно бодро, свежо — как после хорошо проведенного отпуска, их костюмы так же безупречны, как это было два года назад. А их общение на улице с народом из группы поддержки тоже чем-то напоминает телерепортажи из недавнего прошлого. Кстати, в третий день процесса в группе поддержки было всего 87 человек (из них —63 женщины) преимущественно пенсионного возраста. Призывы, лозунги и цвет знамен — прежние.