Особое мнение
судьи Конституционного суда Российской Федерации Э. М. Аметистова
по делу о соответствии Конституции Российской Федерации действий и решений президента Российской Федерации Б. Н. Ельцина, связанных с его Обращением к гражданам России 20 марта 1993 года
20 марта 1993 года в 21 час 30 мин. по московскому времени президент Российской Федерации Б. Н. Ельцин выступил по телевидению с Обращением к гражданам России, в котором, среди прочего, изложил основные положения подписанного им Указа об особом порядке управления до преодоления кризиса власти.
В 2 часа 30 мин. 21 марта 1993 года Конституционный суд РФ приступил к рассмотрению дела о соответствии Конституции Российской Федерации действий и решений президента Российской Федерации Б. Н. Ельцина, связанных с его Обращением к гражданам России 20 марта 1993 года, а 23 марта того же года дал заключение по рассмотренному делу. Поводом к даче заключения явились письменные предложения судей Конституционного суда Г. А. Гаджиева и В. О. Лучина, а также запрос Верховного Совета Российской Федерации.
При этом в связи с упомянутым делом и в ходе его рассмотрения был допущен ряд существенных нарушений Закона о Конституционном суде Российской Федерации и Конституции Российской Федерации, которые излагаются ниже.
1. В Обращении Президента к гражданам России содержится оценка текущей политической ситуации в стране и излагаются меры, которые предполагается принять для обеспечения дальнейшего продвижения преобразований в политической, экономической и социальной сферах посредством издания Указа об особом порядке управления до преодоления кризиса власти. Таким образом, по своему содержанию и целям Обращение является политической декларацией о намерениях.
Приняв к рассмотрению указанное Обращение и дав свое заключение по нему, Конституционный суд тем самым нарушил часть 3 статьи 1 Закона о Конституционном суде Российской Федерации, согласно которой Конституционный суд не рассматривает политические вопросы.
По этому же основанию был нарушен пункт 3 части 1 статьи 77 Закона о Конституционном суде Российской Федерации, устанавливающей, что Конституционный суд отказывает в рассмотрении запроса о даче заключения в случае, если запрос касается политического вопроса.
2. Непосредственно после телевизионного выступления президента Российской Федерации председатель Конституционного суда от имени судей Конституционного суда выступил на пресс-конференции в здании Верховного Совета Российской Федерации с изложением мнения относительно Обращения президента. Затем он повторил свое выступление в о час. 30 мин. 21 марта 1993 года по Центральному телевидению. Из содержания этих выступлений следовало, что председатель и судьи предварительно изучали и обсуждали на своих совещаниях указанное Обращение и их мнение основывалось на результатах этого анализа. В третий раз председатель Конституционного суда высказал мнение по поводу Обращения президента в своем выступлении в Верховном Совете РФ 21 марта 1993 года уже в ходе рассмотрения дела об Обращении президента в Конституционном суде. Фактами этих выступлении была нарушена часть 3 статьи 20 Закона о Конституционном суде Российской Федерации, в соответствии с которой судья не имеет права где-либо, кроме заседания Конституционного суда, публично высказывать свое мнение о вопросе, изучаемом или принятом к рассмотрению Конституционным судом, до принятия им решения по этому вопросу.
Закон о Конституционном суде Российской Федерации придает столь важное значение этому правилу, что его нарушение может, согласно пункту 4 части 1 статьи 18 этого закона, служить основанием для приостановления полномочий судьи.
3. Участие председателя Конституционного суда совместно с другими высшими должностными лицами Российской Федерации в пресс-конференции 20 марта и в передаче по телевидению 21 марта, а также его выступление в Верховном Совете Российской Федерации были вызваны политическим заявлением президента, являлись реакцией на это заявление и содержали, кроме выражения мнений по юридическим вопросам, ряд политических оценок и призывов, носили характер участия в политическом мероприятии. А это противоречит пункту 3 статьи 14 Закона о Конституционном суде Российской Федерации, которая запрещает судье Конституционного суда участвовать в политических акциях.
4. Высказав заранее свою позицию и категорические оценки действий и решений президента от имени судей Конституционного суда, председатель Конституционного суда тем самым выразил свою заинтересованность, как и заинтересованность судей, от имени которых он выступал, в достижении определенных результатов рассмотрения дела. В соответствии с пунктом 3 статьи 27 Закона о Конституционном суде судья обязан заявить самоотвод и подлежит по его просьбе освобождению от участия в рассмотрении вопроса в случае, если его объективность может вызвать сомнения вследствие его прямой или косвенной заинтересованности в исходе рассмотрения. Таких самоотводов, однако, заявлено не было.
5. Конституционный суд дал свое заключение по рассмотренному делу на основании двух материалов: фонограммы телевизионного выступления президента РФ и документа, представленного судьям как проект Указа президента РФ «Об особом режиме управления до преодоления кризиса власти». При этом не были установлены аутентичность обоих материалов, источник происхождения материала. представленного как проект Указа, и другие данные, необходимые для приобщения документов к делу в соответствии с правилами судопроизводства, и в частности, правилами пункта 4 части 2 статьи 75 Закона о Конституционном суде Российской Федерации, где установлено, что в запросе о даче заключения Конституционным судом должны быть указаны точное наименование, номер, дата принятия и иные данные, необходимые для однозначного определения нормативного акта.
После опубликования Указа президента Российской Федерации «О деятельности исполнительных органов до преодоления кризиса власти» от 20 марта 1993 года выяснилось, что материал, рассматривавшийся Конституционным судом в качестве проекта этого акта, не только по названию, но и по содержанию отличается от опубликованного Указа. Таким образом, Конституционный суд фактически рассматривал и дал свое заключение в значительной мере на основе непринятого нормативного акта, что является нарушением части 6 статьи 32 Закона о Конституционном суде Российской Федерации, запрещающей суду высказывать суждения о конституционности несовершенных действий.
6. Участники заседания Конституционного суда по рассматриваемому делу не были своевременно уведомлены о заседании, им не были направлены в установленный срок соответствующие документы, чем была нарушена часть 4 статьи 36 Закона о Конституционном суде Российской Федерации, которая требует, чтобы уведомления о заседании Конституционного суда, повестка дня заседания или ее проект, копии рассматриваемых документов были направлены участникам заседания не позднее чем за десять дней до начала заседания.
Аналогичное нарушение имело место в отношении судей Конституционного суда, поскольку согласно части 7 статьи 41 Закона о Конституционном суде Российской Федерации уведомления о заседании Конституционного суда, повестка дня заседания или ее проект, проекты постановлений, заключений и иных решений, а при необходимости и иные документы вручаются судьям Конституционного суда не позднее чем за десять дней до начала заседания.
7. Правовой статус лиц, вызванных в заседание Конституционного суда, не был четко определен судом, однако, вопросы, задававшиеся судьями этим лицам, имели характер вопросов, которые обычно задаются свидетелям (установление фактов и обстоятельств, известных им по делу). В этом случае они должны были бы дать присягу, обязуясь изложить Конституционному суду все известное им по делу, ничего не утаивая и не прибавляя. Это условие, установленное частью 3 статьи 39 Закона о Конституционном суде Российской Федерации, не было выполнено судом, вследствие чего было нарушено указанное положение закона.
8. В соответствии со статьей 74 Закона о Конституционном суде Российской Федерации, которой руководствовался суд, принимая свое решение по рассматриваемому делу, Конституционный суд дает заключения о соответствии Конституции Российской Федерации действий и решений президента Российской Федерации, а также прочих должностных лиц Российской Федерации и республик в ее составе, «если согласно Конституции РФ неконституционность их действий и решений служит основанием для их отрешения от должности или приведения в действие иного специального механизма их ответственности» (пункт 1 части 1 статьи 74). Это означает, что, установив факт неконституционности действий и решений президента, Конституционный суд, вслед за этим, обязан был решить, является ли степень такой неконституционности достаточной для того, чтобы служить основанием для его отрешения от должности или приведения в действие иного специального механизма его ответственности. Суд, однако, не поставил и не дал ответа на этот вопрос в своем заключении и, следовательно, лишился права дать самое заключение. Дача Конституционным судом заключения о соответствии Конституции Российской Федерации действий и решений президента Российской Федерации без выполнения судом вышеуказанного условия означает нарушение не только пункта 1 части 1 статьи 74 Закона о Конституционном суде РФ, но и части третьей статьи 165(1) Конституции РФ, которая устанавливает, что Конституционным суд Российской Федерации дает заключение о наличии оснований для отрешения от должности соответствующего федерального должностного лица.
9. Часть 3 статьи 74 Закона о Конституционном суде Российской Федерации устанавливает, что Конституционному суду запрещается давать заключения по вопросам, которые могут быть предметом рассмотрения в его заседании по делу о конституционности нормативного акта или обыкновения правоприменительной практики. Однако в заключении Конституционного суда по рассматриваемому делу исследован ряд вопросов, которые также содержатся в Указе президента РФ «О деятельности исполнительных органов до преодоления кризиса власти» от 20 марта 1993 года, опубликованном 24 марта того же года (вопросы голосования о доверии, юридической силы решений государственных органов и должностных лиц, направленных на приостановление указов и распоряжений президента, и другие). Поскольку этот Указ может стать предметом рассмотрения в заседании Конституционного суда по делу о конституционности нормативного акта в соответствии с правилами главы 2 Закона о Конституционном суде Российской Федерации, постольку суд. дав свое заключение по соответствующим вопросам, нарушил тем самым вышеуказанную норму Закона о Конституционном суде Российской Федерации.
10. Отмеченные выше нарушения Закона о Конституционном суде Российской Федерации не позволили обеспечить полноту и всесторонность разбирательства дела о соответствии Конституции Российской Федерации действий и решений президента Российской Федерации Б. Н. Ельцина, связанных с его Обращением к гражданам России 20 марта 1993 года, как того требует часть 2 статьи 35 вышеуказанного Закона. Изложенные факты несоблюдения Закона о Конституционном суде Российской Федерации приводят к выводу, что при осуществлении производства по рассматриваемому делу Конституционным судом была существенно нарушена часть вторая статьи 4 Конституции Российской Федерации, в соответствии с которой государственные организации, должностные лица обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации, законы Российской Федерации. Это в свою очередь побуждает констатировать, что заключение Конституционного суда Российской Федерации по данному делу принято с нарушением статьи 184 Конституции Российской Федерации, согласно которой все законы и иные акты государственных органов Российской Федерации издаются на основе и в соответствии с Конституцией Российской Федерации.
Все сказанное выше не позволяет мне как судье Конституционного суда Российской Федерации согласиться с Заключением Конституционного суда Российской Федерации по существу рассматриваемого вопроса и побуждает изложить свое особое мнение в соответствии со статьей 45 Закона о Конституционном суде Российской Федерации и частью 1 статьи 65 Регламента Конституционного суда Российской Федерации.