Умер Алексей Аджубей
...Как бы умерла «Комсомолка».
...Как бы умерла вся наша журналистика.
А умер Алексей Аджубей. Алексей Иванович Аджубей. Один человек.
Это сегодня семь из десяти спросят: кто такой? А тридцать лет тому назад в СССР его знали все поголовно. Ну как же — зять самого Хрущева.
Если бы он не был зятем Хрущева, его мощный, удалой, неуемный талант, вполне вероятно, остался бы невостребованным. А если бы и проявился, то скоро сломал бы шею своему обладателю. Сломал еще скорее, чем оказалось на самом деле.
Когда 14 октября 1964 года сталинские соколы слетелись на свой пленум ЦК для снятия Хрущева, то первым делом сняли все же не Хрущева. Пусть на час раньше, а все же начали с Аджубея. Он был и кандидат, и депутат, и председатель, и главный редактор — так его одним махом и отовсюду. Написали: «За допущенные ошибки». Но сами знали, за что уничтожают: за талант.
Тогда еще никто не знал, что его уничтожить уже нельзя. Тем более — сталинским соколам. Тогда еще казалось, что вполне достаточно заткнуть ему рот, засунуть в чулан, и человек сгинет из памяти, как до него исчезали миллионы функционеров.
Функционер, он бы и исчез. Но Аджубей был великий реформатор. И, как оказалось, сильный человек. Партия хотела сделать из него живой труп и во многом преуспела. Печататься ему запретили напрочь. Разрешили, впрочем, получать скромную зарплату в парадно-лакировочном журнале «Советский Союз».
Его обложили со всех сторон — и просчитались.
Двадцать лет гонений доказали, что никому не дано было снять Алексея Ивановича с его места в советской журналистике.
Один из самых молодых редакторов центральных газет, Алексей Аджубей раньше других понял, что унылой сталинской газете пришел конец. Не антисоветчик, не диссидент, не ниспровергатель властей. Аджубей ворвался в затхлый мир занудливых передовиц и пословно согласованной критики с простым и, как сейчас кажется, естественным лозунгом: помочь человеку.
Не человечеству. Не классу. Не республике и даже не деревне. Одному человеку.
Сначала в «Комсомольской правде», а затем в «Известиях», куда Аджубей пришел в 1959 году, он мощной волей непреклонного главного редактора ломал каноны построения газеты, делая защиту прав человека, пусть даже в их урезанном советском объеме, творческим фундаментом газетных коллективов.
Эта революционная концепция новой журналистики если и не отсекла от читателей, то сделала очевидной фальшь и тупиковость предыдущей эпохи, развивавшейся по образу и подобию идеологически зашоренной, косноязычной и, особенно в те годы, поразительно высокомерной «Правды».
Талантом реформатора Аджубей блеснул еще в «Комсомолке». Впрочем, эта газета всегда отличалась в лучшую сторону от прочих изданий. Не мудростью, так отвагой. Не мыслями, так задумками.
Но «Известия», тусклый листок для мелкого советского клерка, только при Аджубее как-то враз, в одночасье превратились в голос и идеал истосковавшейся по свободе интеллигенции, в рупор либерализма, в средоточие нестандартности. Этот заряд, данный Аджубеем одной редакции, оказал немедленное и мощное воздействие на всю журналистику огромной страны. В областных и районных газетах появились свои новаторы, борцы за простого человека, ниспровергатели традиций и авторитетов. Для них Аджубей был образцом, но и защитником, поскольку уже сама возможность сослаться на пример «зятя Хрущева» гипнотически действовала на князей партийной провинции.
Только перестройка дала Аджубею возможность вновь стать тем, чем его сотворила природа: журналистом, редактором, организатором.
Четверть века перерыва, всего более напоминающего домашний арест, не могли не сказаться даже на таком человеке. Но в том-то и мощь этого удивительного таланта, что он возрождается со сказочной быстротой. После серии очень заметных публикаций Алексей Иванович приступил к тому, о чем не уставал мечтать: изданию новой газеты.
«Третье сословие» — газета, в которой 68-летний Аджубей воплотил свою давнюю мечту. Изданием, которое, к несчастью, стало последним делом его жизни, он вернулся к сути своей жизни — судьбе российской интеллигенции. И даже шире — сословия. Сословия тех, от кого, как мы теперь знаем, в огромной мере зависит демократическое будущее страны.
Опалив его громкой славой, а затем обернувшись к нему тенью, судьба подарила Алексею Ивановичу Аджубею великое право оставаться молодым в памяти очень многих коллег и современников.
Прощание с Алексеем Ивановичем Аджубеем состоится 24 марта в 11 часов 30 минут в конференц-зале «Известий» (Настасьинский переулок, д 2. Проезд: м. «Пушкинская», «Тверская»). Кремация в Донском монастыре в 13.30.