Сергей Филатов: Россияне должны понять, что твердая власть - это не 37-й год
Вечером 9 марта, когда до открытия VIII съезда народных депутатов оставались часы и оттого тревожное ожидание очередной политической схватки в России нарастало, потребность в компетентном мнении, прогнозе была остро ощутима. Мне повезло. Поговорить на эту сложную тему согласился человек, хорошо знающий как депутатский корпус, так и тактику действий президента, — руководитель президентской администрации С. ФИЛАТОВ. Беседа состоялась в его рабочем кабинете в Кремле.
— Сергей Александрович, судя по результатам последних консультаций президента — с главами республик и местных администраций, складывается впечатление, что он почти «на ходу» сменил тактику действий — отказался от идеи референдума в пользу призрачного соглашения…
— Это не совсем так. Президент по-прежнему занимает жесткую позицию в отношении референдума, прежде всего по причине, что народ не может быть лишен первейшего своего права — на свободное волеизъявление. Возможно, осталась незамеченной такая деталь: заявление, принятое по итогам встречи с главами республик, а в нем ключевая мысль — отказ от референдума и даже мораторий на плебисциты в 1993—94 гг. исходит не от Совета глав республик, а от членов этого Совета. Президент как бы дистанцируется от этого документа, сохраняя тем самым свою позицию. В нынешней ситуации она очень важна. В случае, если съезд, пользуясь правом принять или отменить любое решение, отвергнет все компромиссы, предложения, президент будет иметь свободу действии и обратится к народу за политической поддержкой.
— В последнее время много раз довелось слышать, что референдум не нужен. Как вы считаете?
— Вопросы, объявленные президентом для внесения в бюллетень, говорят сами за себя. Сколько времени мы спорим о том, что нужно дать людям право владеть землей на правах собственника. А результат?.. Причем затяжка этого важнейшего вопроса для экономической реформы происходит при явно преобладающем желании россиян иметь такое право. При том, что фермерские хозяйства в минувшем году произвели около 10 процентов сельхозпродукции. Армения спасла себя от острой нехватки продуктов раздачей земли — там сбор увеличился в три раза.
Или взять другой вопрос — о новой Конституции. Ныне действующую постатейно перелатали до опасного предела. Нужен орган, который мог бы принять новую Конституцию целиком и без личных расчетов на нее. Далее — защитить Основной Закон от возможности изменения ее положений простым поднятием мандатов. Мировая практика свидетельствует о том, что для этого существуют сложные механизмы и даже проводятся референдумы. В конечном счете это спасает Конституцию от привнесения в нее политических настроений той или иной части общества.
— Конституционный кризис виден и невооруженным глазом. Но сейчас всех волнует вопрос, как, какими способами и средствами его разрешить?
— К сожалению, в мире пока не изобрели каких-то механизмов, о которых мы не знаем и не используем. Прежде всего все должно делаться на виду у народа. Нужно показать и доказать, что этот кризис тормозит экономическую реформу, он негативно отразился на итогах 1992 года. Например, Центральный банк предпринимает шаги, подрывающие усилия правительства по обузданию инфляции потому, что он подотчетен лишь парламенту. Предлагаемый депутатами так называемый четвертый вариант приватизации приводит в замешательство огромную массу людей, вызывает ажиотаж на валютных биржах. Налоги таковы, что предприниматели всячески стремятся укрыть доходы, а парламент не пересматривает налоговое законодательство. Таких примеров много, это и есть конституционный кризис. Нужно последовательно работать с законодателями, активней подключать к этому процессу Конституционный суд.
Но я понимаю, что в вашем вопросе существует и такой подтекст — не пора ли применить силу? Такие ожидания, настроения распространены. Если пойти по такому пути, скажем, приостановить деятельность съезда, парламента. Что тогда? Сорвемся — просчитать развитие событий затем просто невозможно. А ведь мы уже имеем какой-то опыт, традиции строить жизнь на демократических принципах. Однажды нарушив их, потеряем доверие в мире, обеспечим себе инфляцию и т. д. Трудно, но искать выход из тупика нужно на основе правовых норм. И люди должны понимать, что твердая власть не должна больше ассоциироваться с безумием, которое наш народ пережил в 37-м году. Надо избегать эффекта разъяренной толпы. Потому я осуждаю лжепатриотов, в том числе и с депутатскими значками, которые создают истерию в обществе. С другой стороны, события не должны выйти из-под контроля, и задача президента — не допустить этого.
— Какую роль в этом кризисе играет спикер парламента — он его инициирует или гасит?
— Я могу лишь сказать, что он сильно изменился за последние годы, точнее, менял свои политические позиции как минимум трижды, все больше удаляясь от президента. Подробности этой трансформации достойны специального исследования. Возможно, я когда-нибудь об этом напишу.
— И все же, Сергей Александрович, верите ли вы, что демократия в России не угаснет ни на VIII съезде, ни после него?
— Я убежден, что у нас такой шанс есть. Для этого нужно культивировать правовую культуру в обществе, может быть, даже жестко, чтобы было уважение к закону. И еще. Есть правила игры для двух ветвей власти. Они должны соблюдаться. Сегодня много недоверия — это, по-моему, у нас уже в крови. От него нужно избавляться, переходить к непрерывному взаимодействию на здоровых началах. Другие страны также проходили этот путь мучительно. И нам придется. Нужно время и терпение.