Встреча в верхах в современном контексте
Уже хотя бы в силу своего «антивьетнамского» прошлого Билл Клинтон принадлежит к тому поколению американских граждан, у которых выработалась устойчивая аллергия на высокопарную политическую риторику. Эго Буш любил говорить слишком красиво. Заметно, что новый президент сознательно упрощает свою речь во время публичных выступлений.
Поэтому когда Клинтон упоминает о том ужасе, который испытывал он и его сверстники, когда они ложились на пол в школьных классах, познавая сложное искусство выживания при советской ядерной атаке, — да, я склонен верить ему, верить, что те его ощущения могут стать побудительным мотивом в его политических решениях сегодня.
Нельзя рисковать с Россией — очевидно, таков лейтмотив настроений в Белом доме сейчас. К тому же если раньше Вашингтон имел дело только с Москвой, то сегодня приходится считаться и с особой позицией по ядерному оружию бывших советских республик, прежде всего Украины, которая создаст атмосферу некоей непредсказуемости вокруг стратегических ракет. Встреча с Ельциным — это уже попытка координации усилий в этой области. И если Вашингтон в чем-то и может реально помочь России сегодня, то это прежде всего в материальной и финансовой поддержке «неподъемных» разоруженческих программ по договорам СНВ-1 и СНВ-2.
Давайте также посмотрим глазами Клинтона на ту информацию, которая исходит в ми дни из Москвы: манифестации, собирающие десятки тысяч недовольных людей, падение популярности президента, не очень ясное противоборство с парламентом плюс нескончаемый экономический хаос. Можно ли оставлять в таких условиях прямой контакт с Ельциным на потом? Будет ли это «потом» вообще?
Итак, хотя военное измерение перестало определять содержание диалога Вашингтона и Москвы, американцев продолжает волновать судьба ракет. Их также беспокоит будущее Ельцина. Плюс к этим двум факторам толчком для встречи с американской стороны служит их желание найти поддержку России в подходе к Боснии и Ираку.
Многие также предрекали, что при Клинтоне Америка на какое-то время скатится на позиции изоляционизма во внешней политике. О встрече в верхах с российским президентом вообще говорили как о самой отдаленной перспективе. Но график международных встреч Клинтона, 10 дней, проведенных его госсекретарем на Ближнем Востоке в турне по 9 странам, опровергают ранние предсказания. До встречи с Ельциным Клинтон увидел или еще увидит руководителей Англии, Франции, Германии, генерального секретаря НАТО. Так что он активен не только в экономической политике у себя дома.
Дав согласие на встречу с Клинтоном в начале апреля, Ельцин тоже посылает миру определенный сигнал. Тем самым он как бы опровергает появившиеся в последнее время оценки российской внешней политики как «антиамериканской». Можно спорить о том, насколько такое ее видение имело под собой реальную почву, но ясно хотя бы, откуда оно взялось.
Поводом для его появления послужил ряд последних заявлений российского президента: об излишней американизации внешнеполитической линии России, сделанное в Пекине, о готовности вступить в диалог с Багдадом и несовпадении российской и американской позиций по балканскому кризису.
В Дели Ельцин дал понять, что не допустит американского диктата в отношении ракетно-космических сделок России и Индии.
Естественный курс на самостоятельность был интерпретирован как появление трещины в российско-американских отношениях. Хотя это просто наши политики в конце концов избавились от некоторых иллюзий. В частности, что Запад откроет демократической России все двери в свое научно-технологическое и промышленное пространство. Мировой рынок здесь давно поделен и установлены жесткие квоты для различных стран — производителей передовой продукции и технологии.
Предстоящей встрече в верхах в психологическом плане благоприятствует, похоже, и то, что Клинтон не страдает излишним комплексом недоверия к русским. В отличие от Буша он не имел дело с поколением предыдущих советских политиков. Он начинает, по существу, с чистого листа. Годы «застоя», возможно, к счастью для себя, он пережил в Арканзасе…