Интервью с человеком из клетки
15 октября Ростовский областной суд приговорил к расстрелу Андрея Романовича Чикатило 1936 года рождения, члена КПСС с 1959 года, ранее судимого и исключенною из партии: в 1984 году его осудили за кражу аккумулятора. В 1992 году Андрей Чикатило был признан виновным в убийстве 52 человек. Все они были совершены с особой жестокостью на сексуальной почве. Жертвами Чикатило были дети, подростки, женщины. Медицинская экспертиза признала его вменяемым.
Предлагаем вниманию читателей уникальный документ — интервью А. Р. Чикатило, взятое у него в то время, когда он еще ожидал приговора в следственном изоляторе бывшего Ростовского КГБ. Доступ к подсудимому был невозможен, в зале суда он находился в клетке, прямое интервью с ним исключалось.
Единственное интервью было предоставлено в письменном виде московскому издательству «Текст».
В сбивчивых ответах было полно повторов, оборванных, недоговоренных фраз. Поскольку процесс в то время еще не закончился, вопросы, связанные с эпизодами дела, не задавались, так как ответы на них могли быть истолкованы во вред подсудимому.
Это интервью вошло в книгу М.Кривича и О. Ольгина «Товарищ убийца», которую «Текст» выпускает в конце ноября. Книга дает полную картину событий и содержит неизвестные широкой публике материалы и фотографии. Права на издание книги «Товарищ убийца» уже приобретены издательствами в Германии и США.
— Какие события детства, с вашей точки зрения, оказали наибольшее влияние на формирование вашей личности?
— Мы жили на оккупированной территории в 1941–1943 гг. После б[оя с]обирали трупы, по частям, в крови… И детей разорванных видел на улицах. Свист пуль, взрывы, пожары — хаты горели. Прятались в подвалы.
Голодные моры, организованные режимом Сталина. В 1933 году, по рассказам отца и матери, моего старшего брата Степана в голодовку украли и съели. И меня об этом родители всегда предупреждали: никуда не ходить из дому.
1947 год, голод и холод постоянные были в детские годы. Я умирал с голоду, лежал в бурьянах.
Отец — командир партизанского отряда, был в плену у немцев, его освободили американцы. Был репрессирован, работал в лесах Коми. Отпустили больного туберкулезом, кровью харкал…
И еще — обида, что деда, Короля Ивана, раскулачили, выслали. Дети умирали с голоду. А дед был середняк, трудяга.
— Ваши политические убеждения?
— Я был 25 лет в КПСС, окончил четыре университета марксизма-ленинизма. Был ярым борцом за победу коммунизма во всемирном масштабе.
Очень переживаю, что всю свою жизнь я потратил на убеждения утопические, безжизненные, оторванные от жизни… Крах идей коммунизма для меня явился личной трагедией, ударом по моим убеждениям. Осталась одна тревога.
— В каком духе вы воспитывали своих детей?
— Мы с женой воспитали двух детей. Они труженики, скромные. Мы их не баловали, мы с женой работали 40 лет на благо Родины, не жили в роскоши и детям привили уважение к честному труду.
— Верите ли вы в Бога и бессмертие души?
— Как мама меня учила, когда была война и отец на фронте, а потом в плену, исчез бесследно, а мы умирали с голоду и холоду, — я всегда, всю жизнь молился и обращался к Богу. И Бог мне всегда помогал…
Не представляю Бога как дедушку, а как высшее начало. Всемирный разум. Это наш Создатель, наш Хранитель, высший Авторитет, что оберегает нас всех от болезней и несчастий.
Оказало влияние, что я окончил 4 университета марксизма-ленинизма, где главным был атеизм, и филологический факультет. Это вселяло в мою душу тревогу, вызывало раздвоенность мышления. Теперь, слушая проповеди и молитвы, сам молюсь. И верю в бессмертие души.
— К каким людям вы испытываете особую признательность?
— К жене. Я люблю ее, уважаю. Признателен за то, что она терпела мое половое бессилие, фактически у нас не было полноценных половых актов, а только имитация. И она страдала из-за этого, из-за моего характера и беспомощности. И защищала, когда меня травили на работе.
— Вы как-то заявляли, что вы больше женщина, чем мужчина. В чем это выражается?
— В детстве я больше гулял, дружил с девочками. И сейчас лучше контакт с женщинами как с подругами. С мужчинами не нахожу общей темы для разговора.
Ко мне приставали с детства мальчишки, как к девочке. И в армии, и потом, в тюрьме, и в командировках. И в конце концов я уже не сознаю, к какому полу я больше отношусь. Такая раздвоенность.
Мне нравятся ухаживания мужские…
— А близкие друзья у вас были?
— Нет, близкого друга не было. Я сам в мечтах, в фантазиях. В обидах от несправедливости.
— Как вы предпочитаете отдыхать, где обычно проводили отпуск?
— За все сорок лет работы нигде не отдыхал — ни в доме отдыха, ни в санатории. Не люблю праздного отдыха, не терплю безделья. Весь отдых — в домашних хлопотах.
— Вы не раз утверждали, что стали жертвой общества. В чем это выражалось?
— Смысл жизни в том, чтобы оставить след на земле. Любому делу — работе, учебе, творчеству — я отдавался целиком, пока у меня не отбивали охоту. Били по рукам и по мозгам. Меня выгоняли с работы, с жилья — на вокзалы, в электрички, в командировки. А я человек домашний, деревенский. Люблю семью, уют, детей, внуков…
В силу своего характера — замкнутого, робкого, стеснительного, особенно в детстве, — я не смог приспособиться к этому обществу, жил своей жизнью. Не мог найти ответы на вопросы, которые меня мучили. И по сексу, и по семейной жизни. Сейчас эти вопросы правильно решаются, а раньше одно их упоминание считалось позором!
— Назовите ваши любимые книги. И музыку.
— В школьные годы вся литература и музыка были настроены на всемирную победу коммунизма насильственным путем. Поэтому я восхищался военной литературой, особенно партизанской: «Молодая гвардия», «Подпольный обком действует». «В плавнях». Нравилось и потому, что отец был командиром партизанского отряда. А музыка…
И как один умрем в борьбе за это… Наш паровоз, вперед лети.
Революционные песни: вперед, к победе коммунизма во всемирном масштабе. Тогда в книгах и музыке не уделялось внимания человеческим отношениям, воспитанию любви и добра.
— «Правда», «Известия» — любимые газеты. Из телевизионных передач — «Время», международные передачи. «Советский союз глазами друзей» — особенно нравилось.
— Сумели бы вы изменить свою жизнь, если бы удалось вернуться в прошлое, лет на двадцать назад?
— Я мечтал о постоянной работе на одном месте. Жить в деревне, иметь побольше детей.
Моя трагедия в том, что я не выдержал современных перегрузок городской цивилизации. Надо было раньше жениться, в деревне, трудиться без командировок. Отрыв от семьи привел к тому, что я одичал. Постоянство в семье, в труде — это облагораживает.
— Какие черты вашего характера вы считаете главными? Вы человек общительный или сдержанный, скрытный?
— Черты характера, свойственные мне, — открытость, искренность необъятная, доброта. А замкнутость, отчужденность — напускное, под влиянием окружающей неблагоприятной агрессивной среды.
Никаких комментариев к этому интервью мы давать не станем.
К тому времени, когда оно было получено, интервьюируемый находился в заключении 20 месяцев. Нам неизвестно, что побуждало его выставлять себя в лучшем свете, сетовать на судьбу и клясть коммунистическое прошлое. Можно только предполагать: он рассчитывал на смягчение своей участи.