Третье пришествие
«Долгожданные выборы нового парламента Грузии все-таки состоялись. Их переносили сначала на апрель, затем на май, июль, сентябрь ¡992-го. Последний срок истекал в октябре — дальше в выборах не было бы необходимости. Гражданская война захлестнула бы Грузию. Можно сказать, что Шеварднадзе еще раз потерпел победу. И теперь от него зависит, встанет ли Грузия на путь демократического федеративного государства или скатится в пропасть феодальных распрей, ставящих крест на независимости».
Шеварднадзе потерпел победу,
став первым в мире спикером парламента, избранным всенародным голосованием. Долгожданные выборы нового парламента Грузии все-таки состоялись. Их переносили сначала на апрель, затем на май, июль, сентябрь 1992-го. Последний срок истекал в октябре — дальше в выборах не было бы необходимости. Гражданская война захлестнула бы Грузию. Поэтому пост председателя парламента не обещает Шеварднадзе легкой жизни.
Итак, выборы состоялись, но в них не приняли участия большая часть Южной Осетии, требующая сначала определения своего юридического статуса, Мингрелия, контролируемая сторонниками экс-президента, и, наконец, Абхазия, уже ввергнутая в гражданскую войну. Сомнения в активности потенциальных выборщиков были вполне прогнозируемы и ожидаемы: власти даже прекратили на время авиасообщение с Москвой и другими городами России ради стимулирования предвыборной активности граждан.
Тем не менее итог превзошел самые оптимистические ожидания: в выборах нового парламента приняли участие около 75 процентов граждан.
Окончательные итоги не подведены, их результаты станут известны через две недели. Однако ясно, что парламент основательно обновился. Из тридцати четырех политических блоков и партий, участвовавших в предвыборном марафоне, в депутатские кресла сядут далеко не все. Больше всех мест добились политические блоки «Мир», «Единство», «11 октября» и партия «зеленых». Среди них, по всей видимости, только депутаты из политического блока «11 октября» будут находиться в оппозиции к Эдуарду Шеварднадзе. Таким образом, выборы достигли своей цели: политическая ситуация внутри парламента поменялась принципиально. «Круглый стол», некогда опора Звиада Гамсахурдиа, распылен на мелкие депутатские фракции, представляющие многочисленные партии. Его заменили новые и достаточно аморфные объединения — «Мир» и «Единство», специально созданные накануне выборов. Реальная расстановка сил станет ясна только после формирования исполнительной власти. В ходе предвыборной кампании Эдуард Шеварднадзе вопрос о грядущем распределении кресел всячески обходил, ограничиваясь общими рассуждениями об обустройстве государства. Теперь стало известно, что прежде всего он намерен создать под своим председательством государственный совет обороны для формирования единой национальной армии. Есть опасение, что ближайшее окружение Шеварднадзе будет составлено в основном из партийных функционеров и технократов бывшей его же (Шеварднадзе) команды, что чревато непредсказуемыми последствиями. Так или иначе ему придется сделать выбор в пользу жесткой политики. Не исключено, что он откажется от многих соратников по Госсовету или разными средствами постарается выйти из-под их влияния.
«Грузины не могут не быть оригинальными»
Это замечание Эдуарда Шеварднадзе, оброненное им по поводу прецедента избрания, а не назначения спикера парламента, как это делается повсюду, весьма символично.
В результате назначения, а в условиях Грузии это означает закулисные договоренности, Шеварднадзе не стал бы первым лицом в силу простой причины: его «клан» — партноменклатура, технократы и директора крупных предприятий — в свое время был выключен из игры Звиадом Гамсахурдиа. Поэтому ставка на «феномен Шеварднадзе» оказалась единственно верной в условиях всенародного голосования, что и подтверждают итоги выборов.
Но эти итоги обостряют до предела взаимоотношения в треугольнике Тенгиз Китовани — Джаба Иоселиани — Эдуард Шеварднадзе. Шеварднадзе, самый зависимый от «победителей» январского 1992 года переворота, стал первым. Это итог выборов 11 октября. Ясно, что глава парламента больше не захочет идти на компромиссы с этими членами Госсовета, ныне упраздненного. Тем более — разделять ответственность за их ошибки, например в Мингрелии и в Южной Осетии.
Но и Китовани, и Иоселиани тоже стали депутатами парламента и не захотят терять своих позиций, которые все больше расходятся с позициями Шеварднадзе. Главное, во что упираются расхождения, — это видение грузинской государственности. Тенгиз Китовани отстаивает унитарную, без автономий Грузию, где не будет места ни Абхазии, ни Аджарии, ни тем более Южной Осетии. Сторонники этой позиции во главе с Китовани пытаются сейчас доказать её «обоснованность» в Абхазии. Фигура, ведущая двойную игру, — Джаба Иоселиани, не делающий политических заявлений, но поддерживающий и Китовани, и Шеварднадзе, следовательно, в любой момент, опираясь на отряды «Мхедриони», способны й стать самостоятельной фигурой.
Шеварднадзе, возвращенный из «имперского центра» — Москвы — именно этими людьми, до последнего, то есть до победы на выборах, шел с ними в одной упряжке.
Он ни разу не говорил о своей программе государственного устройства Грузии. Именно в силу уязвимости и зависимости своего положения, формально ликвидированного с победой на выборах. Однако реальность заставляет делать жесткий выбор — или продолжение войны, или признание прав автономий.
Какой бы выбор ни сделал Эдуард Шеварднадзе, гражданскую войну в Грузии в ближайшее время не остановить. Какой бы выбор он ни сделал, он вынужден во внутренней политике маневрировать между Тенгизом Китовани и Джабой Иоселиани, а во «внешней» — между Абхазией, Южной Осетией и мингрельскими сторонниками Звиада Гамсахурдиа. Причем по давней грузинской традиции, названной Шеварднадзе «оригинальностью», его оппоненты политически непримиримы между собой, что во сто крат усложняет задачу для главы парламента, опять остающегося в одиночестве.
В свое время он оставался один, чтобы не вызвать открытой конфронтации с Китовани и Иоселиани и стоящими за ними вооруженными формированиями. Теперь ему придется заняться созданием собственной команды. Тем более что сразу после переворота Китовани, Сигуа и Иоселиани уверяли весь мир, что, как только пройдут выборы, они уйдут сами: «Вернусь к профессии художника» (Китовани), «Уйду из политики» (Сигуа), «Займусь искусством» (Иоселиани).
Эдуард Шеварднадзе для этого подготовил почву. Если верить его официальному заявлению, которое он наконец-то сделал, он намерен приступить к разделению законодательной, исполнительной и судебной властей. Это поможет в борьбе с криминальными и мафиозными группами, а также позволит Грузии, едва ли не последней в бывшем СССР перейти к рынку. Разделение властей предусматривает создание Госсовета (нового) по обороне, во главе которого становится Шеварднадзе. Он уже заявил, что не потерпит «разрозненных вооруженных формирований, не подчиненных единому командованию».
Намек двусмысленный: во-первых, речь идет о феодальной раздробленности национальной гвардии и «Мхедриони», во-вторых, о непонятном статусе российских войск в Грузии, особенно в Абхазии, что явилось одной из причин переноса сухумской встречи «в верхах». Причем жесткость Шеварднадзе заставляет говорить о новом статусе отношений Тбилиси и Москвы: он потребовал передачи вооружений и боевой техники бывшего Закавказского военного округа СССР Грузии, вывода войск России и конфедератов из Абхазии, иначе «придется говорить об агрессии». То же, что во встрече между Ельциным. Шеварднадзе и Ардзинбой примет участие делегация ООН — еще один штрих, говорящий о намерении Эдуарда Шеварднадзе выйти из-под метрополийного давления Москвы.
Учитывая, что это заявление делается в условиях, когда в республике развалена экономика, гиперинфляция давно опередила российскую, идет война как с сепаратизмом автономий, так и внутри политического Олимпа, можно сказать, что Шеварднадзе еще раз потерпел победу. И теперь от него зависит, встанет ли Грузия на путь демократического федеративного государства или скатится в пропасть феодальных распрей, ставящих крест на независимости.