Лукьянов просит Падву продолжить его защиту в прокуратуре считают, что адвокат страхуется на случай проигрыша процесса
Анатолий Лукьянов: «Дело об августовском кризисе превратилось в чисто политическое преследование»
Члену Московской городской коллегии адвокатов Г. П. Падве. Уважаемый Генрих Павлович!
С глубоким пониманием прочитал письмо, в котором Вы ставите вопрос о невозможности в сложившейся обстановке выполнять взятое на себя обязательство защищать меня по делу о так называемом «августовском путче».
Прежде всего скажу, что Ваше, пусть и неожиданное для меня, письмо — честный и мужественный поступок человека, всей душой болеющего за подлинную законность и правопорядок в стране.
Действительно, перед нами уникальная ситуация, когда люди, пришедшие к власти под лозунгами уважения демократии, Конституции и законов, попирают их самым беззастенчивым образом. Идет открытое наступление на принципы разделения властей, независимости суда, на права человека. Как ни прискорбно, но все, видимо, возвращается на круги своя. И когда российский президент заявляет сегодня: «Мы решили», то звучит это как повтор известного нам в течение семи десятилетий изречения «Мы обменялись и не сочли!» Правда, высшая власть по имени «Мы» была в России и до 1917 года, но даже она старалась не посягать на прерогативы суда, прокурора и адвоката.
То, что дело об августовском кризисе перестало быть делом юридическим и превратилось в чисто политическое преследование, для меня стало очевидным давно — со времени моего незаконного ареста и лишения меня предусмотренного законом права выступить на внеочередном Съезде народных депутатов СССР. Столь же бесцеремонно попирался закон и в ходе предварительного следствия. Причем я прекрасно понимаю, что за спиной так называемых «своих» прокуроров стоят гораздо более влиятельные политические силы. Именно они на страницах прессы предупреждают, что появление на свободе бывшего председателя союзного парламента недопустимо, поскольку «может усилить и без того распоясавшуюся оппозицию».
Вот почему, как Вы знаете, я с самого начала был вынужден отказаться от дачи показаний и иных контактов с представителями прокуратуры. Я не признаю себя виновным, и мне не в чем оправдываться. Пусть докажут мою виновность те, кто арестовал меня, возбудил уголовное дело и уже в третий раз собирается менять формулу обвинения.
Да, вы правы, то, что делается сейчас со мной (да и со всеми, кто привлечен по делу об «августовском перевороте»), ничего общего с правовыми решениями не имеет. И повинны в этом не узники «Матросской тишины». Повинны те, кто еще до суда объявил, что мы обречены, хотя теперь уже нет ни Союза ССР, ни союзных властей, ни органов, посягательство на интересы которых нам приписывается. Отсюда закономерны протесты общественности, народных депутатов, резолюции митингов и собраний, потоки писем поддержки, поступающих в наш адрес. И чем дольше будет продолжаться эта недальновидная игра властей, нарушающая принципы правосудия и демократии, тем жестче будет конфронтация, которой и так до краев наполнена чаша общественного терпения.
Что же нам с Вами делать в этой ситуации? Можем ли мы смириться и избрать позицию непротивления злу? Для себя я такой позиции не приемлю. Думаю, что не приемлете ее и Вы — юрист, почти сорок лет жизни посвятивший борьбе за права человека и заслуженно избранный вице-президентом Международной ассоциации адвокатов.
Поэтому, еще и еще раз перечитав Ваше письмо, я решил все же просить Вас продолжить свою идущую вот уже почти год высокопрофессиональную работу по моей защите в сложившихся действительно невероятно тяжелых условиях, когда закон нарушается теми, кто прежде всего обязан его соблюдать.
Пусть борьба за права человека, за правовое государство, за объективность правосудия — очень трудный, а иногда просто опасный путь. Но это единственный путь, достойный честного, уважающего себя юриста.
Признательный Вам за правду и сотрудничество
А. ЛУКЬЯНОВ «Матросская тишина» 7 августа 1992 г.
Буду благодарен «Независимой газете», которая взяла на себя обязательство опубликовать этот мой ответ на взволнованное и вполне оправданное заявление адвоката.
