БОРЬБА ЗА «ИЗВЕСТИЯ»: Президент дает интервью РТВ, «Известиям» и «Литературной газете»
14 июля во встрече президента с журналистами участвуют политический обозреватель Российского телевидения Георгий Долгов, политический обозреватель «Известий» Отто Лацис, обозреватель «Литературной газеты» Александр Сабов и пресс-секретарь президента Вячеслав Костиков.
Президент рассказывает о прошедшей в Мюнхене встрече с «большой семеркой» и рождении формулы «семь плюс один». «Если произойдет обвал реформ – я исключаю это как президент, но они учитывают в прогнозах все возможности, — это будет большой удар по «семерке», и не только по ним – по всей Европе и по всему миру, — говорит Ельцин. – Они это понимают, но самое главное – надо было, чтобы и Россия заявила себя как великая держава, чтобы во всем мире с Россией считались как с партнером. Задача моя была – дать понять, что я не приехал к богатым дядюшкам просить. А я приехал заявить, что Россия все равно выйдет из трудного положения, но если будет оказано содействие, то это будет менее болезненно для людей, а может быть, и менее рискованно. Самое главное – наши отношения перевести на партнерские рельсы. На партнерские! Не устрашение, а именно партнерство, то есть фактически был зафиксирован конец «холодной войны».
Он рассказывает и о встрече в Москве с директором-распорядителем МВФ господином Камдессю, который «открыл ворота МВФ». «Сначала МВФ хотел к нам подойти со своей типовой, классической схемой. Но Россия уникальная, и реформы уникальны. Семьдесят четыре года россияне не знали, что такое частная собственность, что такое предпринимательство по-настоящему, что такое рыночная экономика. <…> Я предупредил: имейте в виду, несколько месяцев назад я не чувствовал горизонта, за которым доверие людей к реформам, к президенту может кончиться». Но если делать резкие движения, которые ухудшат положение народа, говорит он, тогда – конец реформам.
Отто Лацис задает вопрос, связанный с положением своей собственной газеты, «Известий», «которую решено уничтожить в этом качестве2. Он говорит о Президиуме Верховного Совета, который решил внести в парламент проект постановления, которое «просто восстанавливает тоталитарный порядок господства над средствами массовой информации – и над телевидением, и над радио, и над газетами». А в «Известиях», говорит он, проходит собрание коллектива. «Я думаю, что все-таки Верховный Совет на такие крайние меры не пойдет, — отвечает Ельцин. – Можно и нужно иметь претензии к средствам массовой информации. Но одновременно можно претензии предъявить любому, начиная с президента, Верховного Совета, правительства, других органов власти. Идет процесс демократизации, такой необычный для России, — и чтобы не переболели также средства массовой информации – просто наивно об этом думать». Он напоминает о встрече с главными редакторами, на которой «выразил линию президента на поддержку средств массовой информации». «Несмотря на отдельные обиды, частности – и президента обижают, — но нельзя так подходить, что вообще сегодня не годятся средства информации, — отмечает он. – Получается, что вообще надо ввести диктатуру и прежний порядок для средств информации – опять согласования, опять каждый день – «покажи верстку», покажи, что на следующий день по телевидению будешь показывать, — это все старый порядок, от которого мы, слава Богу, ушли». Он рассказывает о новой форме встреч президента – с руководством Верховного Совета и правительства, и выражает надежду на то, что они станут регулярными.
На вопрос Александра Сабова о преодолении эпохи «ранней демократии», для которой характерны стихийность и конфликты, Ельцин говорит, что это произойдет до 1996 года.
Касается разговор и идущего в это время суда над КПСС, и президент выражает мнение, что «пожалуй, впервые с семнадцатого года в ответ на то, что сделала КПСС отрицательного в отношении Союза и России, не сделаны шаги в сторону мести». «Удержалась Россия от этого, — продолжает он. – Как ни трудно было удержаться – а был ведь соблазн, многие говорили: давайте мы копнем снизу. Ну, знаете, копать на пятнадцать-двадцать миллионов плюс их семьи, которые пострадают, — это мы взорвали бы все общество. И потом – мы идем к демократии и одновременно хотим взвалить вину на каждого коммуниста? Большинство же работало честно и невиновно в том, что были совершены преступления против народов, против мирового сообщества».