Подсудимый устраивает стриптиз
Большой перерыв в судебном заседании вызывался тем, что из процесса был выведен представитель обвинения. А назначенный Прокуратурой России ушел в отпуск. Чтобы не допускать подобных срывов, прокуратура области ввела в состав суда сразу двоих представителей обвинения.
Обвиняемый начал было возражать против участия не только прокуроров, но и всего состава суда и защиты. Однако на просьбу судьи Л. Акубжанова обосновать претензии не откликнулся, сказав, что теперь у него на процессе, если считать судью и защитника, четыре прокурора. На просьбу дать более предметную мотивировку, сказал, что еще на предыдущем заседании жаловался на головную боль и кошмары, однако этому не придали значения, а он плохо себя чувствует.
Начальник конвоя вручил суду справку, и она была зачитана: никаких нарушений у подсудимого не обнаружено, он здоров. На это А. Чикатило ответил обвалом реплик, переходящих в прямые оскорбления участников процесса.
Поведение А. Чикатило в суде даже с большой натяжкой нельзя назвать корректным. Ведет он себя порой вызывающе. Только на одном из заседаний в протокол секретарь занесла несколько предупреждений за то, что мешает суду работать: выкриками с места, длительными выступлениями, не относящимися к процессу.
В один из дней он начал говорить на украинском языке (правда, то и дело сбиваясь на привычный русский), стал требовать, чтобы его защиту взял на себя какой-то Шевченко — представитель «Руха», а суд чтобы возглавил судья из Киева. И вообще ему нужен переводчик с украинского на абиссинский — такую национальность он определил судье… А в один из дней Чикатило удалили до конца заседания: он снял рубашку, размахивал ею, а затем опустил и брюки. На следующий день — тот же ход. Только под штанами у подсудимого белья не оказалось… Суд удалил А. Чикатило за безнравственное поведение до 2 июля.
И еще: в это время в зале не было кино-, фото-, тележурналистов. Когда их нет, он всегда молчит, а перед камерами заметно оживляется, начинает позировать, пэиводя одежду в порядок, и, как правило, получает предупреждения за неуместные разговоры, выкрики и реплики. Чаще всего он начинает говорить «политические» речи: что главный на процессе — он, Чикатило, все остальные — никто. Что ему все завидуют — он еще напишет свои незабвенные книги.