В «Матросской тишине»-тишина
На вопросы специального корреспондента «Российской газеты» отвечают адвокат бывшего председателя ВС СССР Анатолия Лукьянова Генрих ПАДВА и следователь Александр ФРОЛОВ.
Мы уже привыкли к тому, что они «сидят». События августа подернулись легкой дымкой, и сегодня уже трудно перечислить их поименно. В конце концов на то есть следователи, адвокаты. Да и как знать, что лучше — временное забвение или полоскание твоего имени на газетной странице, когда иная похвала хуже хулы, а холодная насмешка равнозначна пощечине?
КОРР.: Генрих Павлович, по своим убеждениям Лукьянов сочувствовал ГКЧП?
Адвокат Генрих Падва: Кое-чему сочувствовал, безусловно. Однако этому «кое-чему» сочувствовало больше половины нашей страны. Лукьянов — сторонник централизованной власти и высказывался за сохранение СССР, о чем сегодня говорят уже и политики-демократы. Но их, слава Богу, за оппозиционные взгляды в тюрьму сажать пока не собираются…
Некоторые высказывания о нем в процессе следствия подчас доходят до абсурда. Например, один из депутатов заявил, что в августовские дни Лукьянов просто выжидал, кто одержит победу. Допустим, так оно и было. Но разве это преступление? Да и обвинение, выдвинутое депутатом, можно было бы предъявить очень многим государственным лицам.
КОРР.: А какова ваша оценка поведения Лукьянова в дни путча?
Адвокат Генрих Падва: 18 августа его вызвали из отпуска в Москву. Уже в Кремле сообщили, что образуется ГКЧП и объявляется чрезвычайное положение. В ответ он назвал задуманный переворот авантюрой и потребовал вычеркнуть свою фамилию из списка ГКЧП, куда она была внесена заочно. После этого не присутствовал ни на одном заседании путчистов. А утром 20 августа его посетили Руцкой, Хасбулатов и Силаев. Разговор шел об ультиматуме, который Лукьянов одобрил. В этот же день Ельцин на основании состоявшегося разговора опубликовал Указ, где было сказано, что Лукьянов отмежевался от путча, и это еще раз свидетельствует о неконституционности происходящего… Но кругом уже кричали: «Идеолог!».
Потом были обыск, арест. Брали его, несомненно, как идеолога путча, лишь потом сообразив, что это не преступление. Ведь идеолог не может отвечать за преступные действия, в которых не принимал участия. Да и Прокуратура России отказалась от обвинения гэкачепистов в преступных целях. Сегодня их намерения признаны даже благими, методы вот только подкачали. А именно эти методы и осудил 18 августа Лукьянов.
Следователь Александр Фролов: Фамилия Лукьянова действительно не фигурирует в списке членов ГКЧП, но следствие считает, что он был полновесным участником августовских событий. И тому есть доказательства. Мы не предвосхищаем чьей-либо виновности, наша задача — предварительное расследование. Окончательное же слово за судом. И это не слабость позиции следствия, а основной принцип правосудия.
Августовский путч не был опереточным фарсом, в котором «пять спасителей отечества» собрались и решили вывести на улицу танки, чтобы затем накормить свой народ. Переворот был серьезно проработан, вплоть до изготовления печатей ГКЧП. Однако наше общество, до недавних пор привыкшее ориентироваться не столько на закон, сколько на позицию своих лидеров, преподнесло гекачепистам неожиданный сюрприз: путч не был поддержан даже внутри тех структур, руководители которых на него пошли. Я имею в виду КГБ, армию. МВД, не говоря уже об открытом сопротивлении со стороны населения.
Поверьте, не так уж просто заключить под стражу народного депутата, обладающего соответствующим иммунитетом, и тем более Председателя Верховного Совета страны. Лукьянов был арестован через четыре дня после путча, на протяжении которых шла круглосуточная работа следствия. В результате депутатскому корпусу были предъявлены веские доказательства его причастности к заговору, и Верховный Совет дал согласие на привлечение своего бывшего председателя к уголовной ответственности.
КОРР.: Что конкретно вменяют в вину Анатолию Лукьянову?
Адвокат Генрих Падва: Основным обвинением против него является тот факт, что 18 августа им было написано и передано членам ГКЧП заявление по поводу некон-ституционности нового Союзного договора. Это была его твердая позиция. Никакой прямой связи с путчем его заявление не имело. Лукьянов считал, что договор подписывать преждевременно, что он нуждается в обсуждении на Верховном Совете и на предстоящем съезде. Однако заявление было опубликовано в пакете с другими документами ГКЧП, а утром 19 августа официально объявлено по радио. На изумленные звонки своих коллег Лукьянов отвечал, что заявление без его согласия обнародовано путчистами с единственной целью — усилить свои позиции.
Следователь Александр Фролов: Меньше всего следствие склонно обвинять Лукьянова в идеологической подготовке путча. В наше право входит оценка не взглядов и убеждений подследственных, а их действий с точки зрения закона. Следствие строит свое обвинение исходя из имеющихся доказательств. Лукьянову, как и всем остальным участникам переворота, вменяются четкие конкретные действия, которые он совершил начиная с 18 августа. Так, например, в этот день им было подписано заявление, касающееся Союзного договора. Следствием доказана не только точная дата подписания этого заявления, но и неслучайность того факта, что оно оказалось первым в списке опубликованных гекачепистами документов…
КОРР.: Так на чем же будет строиться обвинение бывшего спикера советского парламента?
Адвокат Генрих Падва: Скорее всего… на песке. Я думаю, в дальнейшем все то, что произошло и еще произойдет, войдет во все юридические учебники, так как мы имеем дело с уникальным случаем. ГКЧП обвиняют в преступлении, предусмотренном законом, где объектом преступления является государство, а именно Союз ССР, которого больше нет. Если бы речь шла об убийстве, о краже, о любом другом преступлении, объектом которого являлась бы человеческая личность, сохраняющаяся при любой человеческой формации, сохранилась бы и ответственность за содеянное. О преступлении же, объект которого прекращает существование, не может идти речь.
Есть и другая сторона вопроса. Судить членов ГКЧП имела право только военная коллегия Верховного суда СССР, так как среди обвиняемых есть маршалы и генералы. Но Верховного суда СССР уже нет, а в Верховном суде России нет военной коллегии. В таком случае кто же их будет судить? Надо полагать, что срочно сформируется какой-то специальный суд или будет издан соответствующий закон, и вопрос так или иначе попытаются решить. Однако по существу это уже будет создание чрезвычайного суда, который в проекте нашей новой Конституции запрещен как атрибут неправового государства.
И, наконец, существует еще один фантастический, с моей точки зрения, вопрос. Именно ему посвящена последняя научная работа Анатолия Лукьянова, опубликованная независимым журналом «Право и жизнь». Это статья 64 УК СССР «Измена Родине». Статья сама по себе позорная, так как клеймила изменой невозвращение из-за рубежа, переход границы и т. п. «Заговор с целью захвата власти» — один из ее подпунктов. Ключевым понятием «измены Родине» статья определяет нанесение ущерба суверенитету, то есть территориальной целостности, государственной безопасности и обороноспособности СССР.
Первоначально обвинение, предъявленное членам ГКЧП, именно это и подразумевало. Но в ходе следствия стало очевидно, что их цели были прямо противоположны. Судя по опубликованным документам, основной задачей гекачеписты ставили как раз укрепление суверенитета нашей державы. В силу этого появилось новое постановление следствия, которое снимало с участников путча обвинение в измене Родине, выдвигай «заговор с целью захвата власти» как отдельное обвинение. При этом статью следствие оставило прежнюю, именуемую «Измена Родине», а равно и наказание, соответствующее ей.
Подобный юридический казус никогда бы не возник, если бы участников путча судили за то, что ими было содеяно в действительности, то есть за злоупотребление властью, что является отнюдь не государственным, а должностным преступлением…
Следователь Александр Фролов: Все они были арестованы в порядке статьи 90 УПК РСФСР. В этом случае закон обязует следствие либо предъявить обвинение по истечении десятидневного срока, либо освободить находящихся под стражей. Представьте, как сложно в такой короткий срок дать точную юридическую квалификацию действий обвиняемых. Ведь объем уголовного дела к окончанию следствия составил более 120 томов, были допрошены несколько тысяч свидетелей, проведены десятки экспертиз, выделены в самостоятельное производство сотни томов для проверки эпизодов, не связанных непосредственно с заговором.
Те, кто формулировал в 1964 году нынешний кодекс, вряд ли могли представить возможность в нашей стране событий минувшего августа, а стало быть, и описать отдельной статьей ответственность за них. А ведь по-другому, как «заговор с целью захвата власти», действия гэкачепистов не назовешь.
В то же время конструкция статьи 64 такова, что под одним названием «Измена Родине» содержатся близкие к этому, но самостоятельные по своей сути действия. Таким и является «заговор с целью захвата власти». На все возникшие в этой связи возражения могу дать единственный ответ: практики подобных расследований в нашей стране еще не было.
В конце концов квалификация, как и вина, подлежит обоснованию. И потому, кто прав — следствие или защита, решит суд.
КОРР.: Александр Васильевич, защита подчеркивает, что в статье 64 говорится о деяниях, совершенных в государстве, именуемом СССР. Но ни указанного государства, ни его президента уже не существует…
Следователь Александр Фролов: В процессуальном законе есть такое понятие, как изменение обстановки. Пусть Союза уже нет, но из договора независимых государств следует, что законы СССР, не противоречащие российским, продолжают действовать. В пример привожу статью 1 Закона СССР «Об ответственности за государственные преступления», идентичную статье 64 УК РСФСР. Главным же, на мой взгляд, при решении вопроса о прекращении дела вследствие изменения ситуации в стране является не наличие или отсутствие Союза, а общественно опасный характер совершенного путчистами действия.
По законам бывшего Союза ССР это уголовное дело подлежало рассмотрению военной коллегией Верховного суда СССР, который ликвидирован. Его правопреемником стал Верховный суд России, где, по всей вероятности, в ближайшее время будет рассмотрен вопрос о создании военной коллегии. При этом речь не идет о каком-то специальном органе для принятия решения по делу ГКЧП…
Корр.: К суду, надо полагать, военная коллегия успеет сформироваться?
Следователь Александр Фролов: Вероятно, так как многие из обвиняемых не прочитали пока и половины материалов по делу. Не спешит и Лукьянов. Кстати, и его адвокаты не слишком затрудняют себя ознакомлением с делом. А ведь и для них и для нас важно как можно скорее выходить на процесс.
Еще раз повторяю, что следствие ничего не утверждает голословно. Каждая наша позиция подкреплена убедительными доказательствами: показаниями, экспертизой, документами. Адвокаты часто говорят, что дело расследовалось с грубейшими нарушениями закона. Однако от них не поступило ни одной жалобы.
Р. S. Что касается самого Анатолия Лукьянова, то он, будучи доктором юридических наук, в своей последней научной статье оценил виновность ГКЧП так: «Уж если их за что-то и судить, так это за то, что они, не желая этого, открыли путь для действительного разрушения советского конституционного строя и ликвидации Союза ССР».