Кто делает политику в кремле
Как делается сегодня политика в Москве? Кто принимает решения на самом верху? Какова расстановка сил на вершине российской властной пирамиды? Озадачены все, в том числе западные аналитики, которые привыкли на основе нехитрых схем-переплетений в политбюро вычислять советский decision-making.
Сегодня известно, что есть два очень влиятельных свердловчанина: Бурбулис, неформальный зам. по идеологии, из демократов и поэтому со знаком «плюс», и Петров, неформальный зам. по оргвопросам, бывший член ПК КПСС и поэтому со знаком «минус».
Но соотношение фигур на шахматной доске куда сложнее. Ельцин расставил их на пустом месте за очень короткий срок и сделал это на удивление грамотно и последовательно.
Первый источник и первая составная часть ближайшего окружения Ельцина — Высший координационный консультативный совет (ВККС), созданный им в феврале 1991 года. Второй источник — давние знакомые со «свердловской строкой» в биографии. Третий — «сильные личности» российской исполнительной верхушки, без которых Ельцин, вступив на президентство, не смог бы обойтись.
Формирование российской номенклатуры, реально стоящей у руля, началось не в июне прошлого года, когда Ельцин уже имел на это все основания (и очередь из добровольных кандидатов), а лишь после августа. Пока сохранялась жесткая оппозиция союзного центра, Ельцин не торопился раскрыть свои карты своим же сторонникам. Иначе «Демократическая Россия», столь честно опекавшая свежеизбранного президента, узрела бы, что ее лидерам на вершине новой пирамиды место вовсе не уготовано. В модель «трех источников» ДРы, ДПРы, ДДРы и т. д. не вписывались. Так же, как не вписались в нее освободившиеся во время осеннего распада Союза лояльные Ельцину фигуры из окружения Горбачева.
Как Силаевы, так и бакатины должны были уйти. Ельцин жестко следовал номенклатурной заповеди: победитель забирает все. И победитель нашел выход своему тщеславию и энергии.
Ельцина не смутило, что самым доверенным людям он раздал должности, странно звучащие для нашего уха. Даже в развитых демократиях, не говоря уж об авторитарных режимах, было немало случаев, когда, скажем, должность помощника президента по национальной безопасности на какой-то срок становилась ключевой. Поэтому Ельцин создал пост госсекретаря для 46-летнего Геннадия БУРБУЛИСА, который в течение последнего года оказывает определяющее влияние на президента. Недавнее возвращение Бурбулиса со Старой площади в Кремль свидетельствует о дефиците других советчиков-стратегов у Ельцина.
Другой самостоятельный игрок — 53-летний Юрий СКОКОВ. Радиоинженер-конструктор сделал карьеру в «оборонке», был номером вторым в правительстве Силаева и — одновременно — активным сторонником реформ «по-рыжковски» в союзном парламенте. Ельцин неизменно баловал Скокова: то «почетным» рангом госсоветника, то вполне реальным статусом разработчика концепции Совета безопасности. В результате Скоков занял стратегическое (при чрезвычайных обстоятельствах) кресло секретаря Совета и одновременно возглавил комиссию, которая предрешает расстановку высших должностных лиц в Министерстве обороны и в будущих Вооруженных Силах России.
56-летний Лев СУХАНОВ — помощник президента — возможно, самый близкий для Ельцина человек из всего окружения, сопровождающий его как в рабочих визитах, так и на отдыхе. Преданно следуя за шефом со времен госстроевской опалы, Суханов зарекомендовал себя как человек на редкость порядочный при любых «раскладах» и совершенно прямой с президентом. Вопрос в том, однако, насколько велик его политический вес.
Постепенно в Кремле укрепляется 44-летний Виктор ИЛЮШИН — первый помощник президента, вхожий к нему практически в любую минуту. Тоже один из самых доверенных. Легко догадаться о его биографии: первый секретарь Свердловского горкома, потом обкома комсомола, зам. зав.орготделом Свердловского обкома КПСС, после чего неразлучен с Ельциным: он при нем и в ЦК, и в МГК, и далее со всеми остановками, включая теннисный корт.
Илюшин прекрасно овладел «болдинским искусством» — не светиться и не подставляться. Если он кому-то и лоббирует, то об этом никогда не узнают его недруги. Он охотно предоставляет роль «мальчика для битья» 53-летнему начальнику администрации президента Юрию ПЕТРОВУ, образ которого несколько тускнеет на фоне супервлиятельного Первого Помощника.
Сфера Петрова — ход кремлевских бумаг и совещаний. Что касается последнего, он, по всеобщему признанию, не знает себе равных. Достоинства организатора сочетаются со стремлением оказывать на президента чуть большее влияние, чем сам президент того бы хотел и чем самому начальнику администрации по силам. Петров давно задумал усовершенствовать высшее чиновничество (введение табели о рангах), но предвкушение славных дел смазывается наличием серьезного конкурента, которого к тому же ни разу — в отличие от Петрова — не терзала пресса.
Этот конкурент — 35-летний Алексей ГОЛОВКОВ — начальник аппарата правительства, «твердый орешек», которого привел за собой Бурбулис. Обыкновенный научный работник (академические институты: экономико-математический, экономики и прогнозирования НТП) подружился в Межрегиональной депутатской группе с будущим правой рукой будущего президента и стал первым штатным сотрудником ВККС. Послепутчевские перестановки возносят его из многолюдной комнатенки в «Белом доме» в один из самых шикарных кабинетов Старой площади, куда сходятся все управленческие нити. На его рабочем столе с традиционной зеленой лампой соседствуют резиновая обезьянка и букетик пахучих гиацинтов.
Формально руководя четырьмя с половиной сотнями чиновников правительства, Головков фактически волен ускорить или отложить в долгий ящик большинство важнейших решений. Начальник правительственного аппарата слывет одним из немногих «людей от науки», которые просто купаются в аппаратной работе. Первоначально выступая в роли «челнока» между Бурбулисом и ГАЙДАРОМ, сегодня он взял под свою опеку хозяйственное управление аппарата президента с его десятками элитарных санаториев, поликлиник и зданий. Мимо Головкова не проходит ни одно решение общего отдела, хотя тот формально подчиняется Петрову. Вместе с тем Головков старается не вмешиваться в происходящее внутри кремлевских стен и не оспаривает контроль Петрова над транспортом и системами связи для «высшего эшелона».
Как видим, вакуум власти в Кремле оказался заполнен быстро и с достаточным запасом прочности.
Включенные в новую «аппаратную» номенклатуру силы выражают различные интересы. Они могут (и будут) бороться друг с другом за право «наибольшего приближения». Но именно благодаря внутренней борьбе переливы влияния не повлекут вытеснения какой-либо из представленных в нынешней верхушке сил.