Хорошая девочка Маша
И богатые любить умеют
В самом названии мексиканского телесериала — «Богатые тоже плачут» — разгадка его популярности. «Тоже» — главное слово и главное понятие, которое объединяет зрителей и гарантирует сочувствие и доверие. Чем бездарнее актеры и беспомощнее режиссура — тем ярче светится на экране это теплое слово, высвечивая картинки рыданий над мелким жемчугом и жидкими щами.
История бедной Марианны, которая на самом деле — наследница миллионов, бередит душу возможностью получения внезапного подарка, неожиданным обретением добрых покровителей и неземной любви. Неуклюжий дубляж — голос за кадром — и отсутствие натуральных голосов героев дополняют иллюзию: на экране происходит действо, вполне могущее обходиться без текста, произносимого героями в оригинале фильма. Актеры, дублировавшие фильм, исполняют в нем роль титров в немом кино — на черном фоне, в обрамлении виньеток и звуков расстроенного таперского пианино. Речь и действие странно не связаны. Они вполне бы могли существовать независимо друг от друга. Между ними образован зазор, в который каждый волен вставить свое. И этим своим оказывается просто ощущение, что там, в доме подозрительно безукоризненного дона Альберто, тоже творится черт-те что: и сын-пьяница, и невестка-стерва, и почти нет места брызжущему через край благородству… Но есть Марианна, хорошая девушка с постоянно открытым ртом, символизирующим наивность и готовность принять любой обман и подлость. Марианна — плацдарм для проявления доброты и справедливости. Марианна — поле чудес, она как табло из популярной передачи, где всем понятное слово разгадывают по буквам.
Подлец любовник мачехи, сама мачеха Марианны, жена дона Альберто будто наказаны судьбой за свои пакости — то ли режиссером, то ли еще кем-то (а может, просто надоело сниматься): им сменили лица, на середине повествования пришли другие актеры. Но роли подлецов и поздно прозревших (жена дона Альберто) будут длиться до полной победы добра над злом. Бди, человек! Зло может менять обличье.
Хорошо, что диктор с тревожной улыбкой предупредила о переменах, смягчив удар. Но, думаю, никто бы ничего и не заметил. Ибо не лица, не характеры интересуют зрителей, их интересует — «тоже».
Но как наивны злодеи! Как долго крадутся они во тьме бесконечных интриг, как глупо изобретательны! Уж мы бы знали, как добиться скорого результата.
Ловлю себя на мысли, что облегчение пришло в тот момент, когда обнаружился откровенно детективный сюжет: убить Марианну (завладеть миллионами). Наконец-то все упростилось. Хорошо перевариваются теперь все нелепости и пережимы. Не так раздражает перспектива тысячи серий впереди — развязки детектива даже приятно ждать подольше… Но детектив разрушил главное: он затмил слово «тоже». И этого я не прощу богатым.