Тулеев, Кислюк, и другие
Нервом политической жизни в Кузбассе, начиная со времени стачек 1989 года, был конфликт двух противоборствующих сил — рабочих комитетов и стремительно редеющей областной организации КПСС. На протяжении двух лет прочие формирования, а также разных направлений пресса вносили разве что нюансы в это противостояние. Не случайно и деятельность вновь избранного областного Совета народных депутатов началась с борьбы двух групп, двух фракций — коммунистической и «на платформе рабочего движения», позднее оформившейся как демократический блок.
Так было до августа 91-го. «Легкая» победа над КПСС не усилила, а наоборот, ослабила ее оппонентов. Движение разрыхлилось, утратило реакцию на происходящее, рабочие комитеты на некоторых предприятиях и в городах распались. Упал престиж движения в обществе, чему есть веские причины. Однако борьба взглядов на общественное, государственное и экономическое устройство со взаимным ослаблением соперников не прекратилась. В Кузбассе она приобрела форму яростного конфликта представительной и исполнительной властей. Того конфликта, который в области попросту обозначается как «противостояние Тулеева и Кислюка». Может быть, действительно все дело в несовместимости конкретных личностей?
Итак, председатель областного Совета, а до августа 91-го и облисполкома Аман Тулеев и бывший его заместитель по исполкому, ныне глава администрации области Михаил Кислюк, оба народные депутаты России. Спор между ними давний, он идет по меньшей мере с той поры, когда оба были кандидатами на должность председателя Совета. Кислюка выдвигало рабочее движение, Тулеева — инициативная группа облсовпрофа, поддержанная его президиумом и бюро обкома КПСС. Разными были и платформы кандидатов. Впрочем, теперь нет смысла их вспоминать, ибо нынешний конфликт — не в разности программ. Теперь уже дело в отношении к программе российской, которую, нелишне вспомнить, утвердила высшая законодательная власть. И если Кислюк самой должностью призван исполнять законы Российской Федерации, указы президента, проводить постановления правительства, то Тулеев неустанно повторяет, что политику Ельцина считает антинародной, что правительство ввергает народ в нищету. Вот в чем теперь суть противостояния.
В него втянуто без малого все население области. И общественные формирования уже не довольствуются ролью статистов. Заявила о себе недавно созданная областная организация РКПР во главе с бывшим депутатом бывшего СССР Т. Авалиани. «Новые коммунисты» откровенно декларируют неприятие политики России, характеристики российского руководства в их устах граничат с оскорблениями, они уже готовы «накалять обстановку» и даже создавать вооруженные «рабочие отряды». Благо, что сами рабочие не спешат воевать за благосостояние партийных лидеров.
Во взбаламученном обществе поднялась со дна и настоящая, донная грязь. В национально терпимом Кузбассе вдруг обнаружили себя антисемиты. Их, правда, немного, но на подмогу едут соседи из Новосибирска. 8 марта выставили на Кемеровской площади красноречивый плакат: «Еврейские фашисты! Руки прочь от Тулеева!»
Хотел бы сразу отделить Тулеева от этой красно-коричневой поддержки. Это необходимо сделать хотя бы для того, чтобы не оскорбить мыслью о близости к мракобесным силам всех тех людей, которые искренне поддерживают председателя Совета. Не верю, что он принимает участие в полуподпольных посиделках с нью-большевиками. Тем более не верю, что тайком катает в Новосибирск и вместе с тамошними «памятниками» вынашивает планы депортации инородцев на их историческую родину. Мне очень симпатично одно давнее высказывание Тулеева: «Я знаю только одну плохую национальность — дурак». Но факт остается фактом: сегодня устремления левых и правых экстремистов все больше совпадают с позицией председателя. Ему бы задуматься, отчего же так? Но, видно, некогда. Настолько, что даже отмежеваться от лезущих в союзники не может. Или не хочет?
Вообще, если говорить о поддержке, тут Тулеев даст большую фору Кислюку. Это нетрудно объяснить. Один постоянно заявляет о своем сочувствии к малообеспеченным — старикам, детям, учителям, медикам, работникам культуры. Другой твердит: принимаемые исполнительной властью меры тяжелы для народа, но другого выхода нет, терпите. Один — талантливый оратор, другой — суховат, да и попросту менее разговорчив.
Но было бы нечестно ограничиться только такими внешними сравнениями. Главная причина широкой популярности Тулеева в том, что он… прав. Прав сегодняшней, хорошо всем понятной, осязаемой правотой заступника. бооиа за народное счастье. С кем же борется? Да со всеми подряд: с Ельциным. Кислюком, правительством, администрацией, прессой, демблоком, лидерами движения Такая позиция удобна и выгодна: вот, посмотрите, хочу всех вас осчастливить, но кругом враги, не дают работать. Что же касается программы на будущее, то и она у председателя Совета строится главным образом на критике и «разоблачениях» оппонентов. Едва ли не единственная конструктивная мысль: регионы должны быть самостоятельны в проведении реформы. К этой мысли стоит потом вернуться…
Правота Кислюка иного рода. В самом деле, как понять нуждающемуся, что ради завтрашнего дня он должен нуждаться еще больше? Его экономические выкладки сухи и подчас даже для экономистов спорны, а уж для ПРИВЫКШИХ к «социализму», к уравниловке в общей казарме простых смертных — и вовсе китайская грамота. Это, я бы сказал, правота хирурга, который ради спасения жизни больного режет по-живому, поскольку нет анестезирующих средств.
Плохо только, что увлеченный операцией хирург не всегда чувствует чужую боль. Никак не поставишь в заслугу Кислюку его первую, достаточно жесткую реакцию на требования учителей и врачей. Этим он восстановил против себя часть интеллигенции. А главное, решение, пусть временное, все равно было найдено, но уже после угрозы всеобщей забастовки «бюджетников». Причем предложила это решение именно администрация, однако вряд ли кому это запомнится. Запомнится другое: Кислюк не поддержал, а Тулеев — сразу…
Ну и что, казалось бы? Каждому свое. Власть представительная в состоянии целые сессии посвящать социальным программам, и было бы странно, если бы она, народно избранная, этого не делала. Власть исполнительная, если что и добавит в эти программы, то разве в виде лаконичного сообщения своего пресс-центра: «Для финансирования в первом квартале года расходов по выполнению программы „Забота“ администрация области выделила из средств областного бюджета 39 миллионов 790 тысяч рублей…» Не только обе власти, но и персонально Тулеев с Кислюком при всей своей разности могли бы самым прекрасным образом дополнять друг друга во имя общего дела. Отчего же такая вражда? Не оттого ли, что общего-то дела как раз и нет?
По словам Тулеева, за что ни возьмется облсовет, администрация не дает работать. Вот, скажем, президиум облсовета постановил переподчинить себе комитет по управлению госимуществом. Кислюк воспротивился, и арбитраж его поддержал, по российским законам такими комитетами ведают исполнительные власти. Другой пример: президиум создает некий «координационный центр по научно-техническому развитию народного хозяйства». За невинной формулировкой — попытка создания параллельной структуры исполнительной власти да еще с правами субъекта предпринимательской деятельности. Прокурор области вносит протест, поскольку и это решение противоречит законам. Наконец, сам Тулеев постоянно сетует на то, что «отлучили» его от исполнительной власти.
Но как же тогда быть с его неприятием политики правительства, считай, и парламента, коль он эту политику утвердил? Да, у Тулеева есть свои принципы, свои понятия, и его можно только уважать за то, что он их отстаивает. И как депутата, и как председателя — в конце концов избран сессией, имеет поддержку у большинства Совета. Но ему же нужна власть исполнительная, вот в чем дело! А как можно исполнять то, с чем принципиально не согласен?
Тут самое время вернуться к той его мысли, что регионы должны иметь большую, чем сейчас, самостоятельность в проведении реформ. Сама по себе она бесспорна. Кстати, и администрация Кислюка тоже вовсе не механически «проводит» линию правительства, а предлагает свои пути, специфические для Кузбасса. Примеров тому достаточно. Правда, все эти предложения все-таки проходят через правительство, находят там понимание и обретают легитимность. О какой же свободе региона мечтают председатель и его единомышленники в Совете? Далеко не случайна в их выступлениях на сессиях частая обмолвка, когда они называют Совет властью законодательной. И такое, надо сказать, происходит чуть ли не в каждой области, автономии Российской Федерации.
То, там, то сям возникают противоречащие российским «законы»: то республиканские, то областные, а то и вовсе районные. Разве не эта самостийность (конечно, вкупе с распадом империи) оборвала экономические связи и поставила хозяйство страны на грань краха? Разве не она продолжает политически и экономически разваливать уже и Российское государство? Надо думать, именно по этой причине на период реформы и было принято решение о назначении «свыше» глав администраций, причем власть исполнительная в большей степени стала продолжением вертикали «президент — правительство» и в меньшей зависеть от местных Советов. Спору нет, нелепы попытки делать всю политику из единого центра, но не менее нелепы и опасны поползновения на создание суверенных государств в Красноярском крае, Кузбассе (звучало на областной сессии и такое предложение) и даже во всей вместе взятой Сибири.
Как видим, дело вовсе не в сшибке личностей. И не в противостоянии двух форм власти (кстати, до некоторой степени спор властей заложен в самой их природе). Нет, тут все тот же самый, проявившийся далеко не сегодня конфликт идеологий, мировоззрений. Что бы ни говорил Тулеев о демократии, он остается при своих прежних убеждениях, и дай ему всю полноту власти, он тут же примется строить уравнительный «развитой социализм» в отдельно взятой области, Сибири или России, смотря какая власть будет дадена. Может быть, и без прежних «перекосов развития», зато с неизбежными новыми.
Каким бы порой ни казался Кислюк автократом и «тоталитарным наместником», сколь бы далеко ни отошел от демократического рабочего движения, а тоже остается при своем, выстраданном. Ярче всего, быть может, это проявилось в дни августовского путча. Оба оказались в Москве, но если Кислюк взял автомат и пошел защищать Белый дом, то Тулеев отправился в Кремль, к Янаеву. Упаси Бог, не виню его в пособничестве ГКЧП, ясность в это дело способен внести только открытый суд над путчистами. Но Тулеев, по его же собственным словам, сказал Янаеву так: «Я считаю, что есть конституционный путь, можно было собрать чрезвычайный Верховный Совет… То же самое объявить, но через чрезвычайный Верховный Совет». Для Кислюка «то же самое» неприемлемо ни в какой форме. Как и для рабочего движения Кузбасса.
Авторитет движения, как уже сказано, упал. Январское тарифное соглашение об оплате труда шахтеров развело его со многими бывшими союзниками из числа рабочих других отраслей, служащих, интеллигенции. Оно же ударило под дых и правительство, поставило на карту судьбу реформы. Да еще в такое время, когда все мы будто у последней черты: вперед двигаться почти невмоготу, а назад вовсе губительно. Об этом убедительно сказано на примере Воркуты в корреспонденции Сергея Ждакаева «Российская демократия: испытание групповым эгоизмом» («Известия» № 63). Одно отличие — кузбасские лидеры движения и независимого профсоюза горняков первыми осознали всю опасность такого разрыва и потребовали у правительства заключить новое соглашение, которое не испытывало бы реформу на прочность. Кстати, и тот самый механизм удовлетворения требований трудящихся других отраслей в отличие от воркутинских решений, принятых после поездки Г. Бурбулиса, предусматривает исправление перекосов в конечном итоге за счет угледобывающей отрасли.
В последнее время, осознав опасность большевистского реваншизма, рабочее движение Кузбасса словно встряхнулось. Восстанавливается его структура, растет численность НПГ, совет рабочих комитетов не оставляет без внимания ни одной вылазки противников демократических перемен. Шахтеры знают, что здесь, в Кузбассе, они единственная реальная сила которая может быть гарантом их осуществления.