Бригада быстрого реагирования на проявления коррупции
При первом вице-премьере Егоре Гайдаре сформирована группа по финансово-правовому контролю и борьбе с коррупцией. Возглавил группу Михаил Гуртовой, в недавнем прошлом обозреватель «Московских новостей», автор нашумевших публикаций по хозяйственно-криминальной проблематике — о подпольной торговле оружием, нелегальных научных лабораториях, о крупнейших международных сделках, в частности Тенгиз-Шеврон. Сегодня бывший коллега отвечает на вопросы «Известий» уже о своей новой роли.
— В структурах российской власти разных уровней — очередной бум: все создают свои службы экономической и просто безопасности, количество структур, заявляющих о том, что их обязанностью является борьба с коррупцией, растет день ото дня. Создана служба по защите экономических интересов России, есть совещание или комиссия при первом вице-премьере Геннадии Бурбулисе, службы с аналогичными функциями созданы в ряде министерств, наконец, ваша группа. Что, коррупция в органах государственной власти приобрела масштабы национального бедствия и на борьбу с ней скоро будут звать всех, как на борьбу за урожай? Или наше общество уже просто не может без народного или партийного контроля, или других форм внесудебного разбирательства, и сейчас эти вакансии ускоренно заполняются?
— Проблема продажности чиновников действительно существует, как существовала она и раньше. Это «универсальная» беда для любых властей, и не только в нашей стране. У нас эта проблема стоит особенно остро. Пет закона о государственной службе, нет ни юридических, ни этических норм, позволяющих хотя бы морально осудить действия должностного лица, преследующего свой корыстный интерес. Уголовный кодекс не предусматривает преступлений юридических лиц, хотя преступно могут себя вести целые фирмы и организации.
Создание соответствующих норм и правил — дело непростое и небыстрое. И, в частности, комиссия Бурбулиса, о которой вы говорили, занимается анализом условий, создающих почву для злоупотреблений, разрушает институциональные основы коррупции, когда сами существующие законы, ограничения или правила позволяют собирать дань за лицензии, скажем, или иные, внешне пристойные действия.
Мы же — бригада быстрого реагирования: Наша задача — обнаруживать и, если есть к тому показания и возможности, локализовать конкретные «очаги возгорания».
— Но, занимаясь конкретными расследованиями, не отнимаете ли вы хлеб у правоохранительных органов, не превращаетесь ли вы в вариант чрезвычайки или КПК?
— Мы никого не судим и не арестовываем. Мы в случае необходимости готовим материалы для служебного расследования. Если же нашими материалами заинтересуется прокуратура — пожалуйста, но, повторюсь, пока далеко не во всех сомнительных случаях есть основания для прокурорского вмешательства. Пока оно возникнет, пока будет, например, разработан и принят закон о государственной службе, государственные же чиновники успеют столько дел наворотить в свою или чью-нибудь еще пользу, что потом ни через какой суд не взыщешь. Мы стремимся свести к минимуму саму возможность злоупотреблений. Вот, к примеру, заместителем председателя экспертного совета при президенте, возглавляемого Олегом Лобовым, является Петр Короткевич. Этот очень важный государственный пост Короткевич совмещает с постом президента фирмы «КорБен Интернэшнл импресайдс корпорейшн». Формально к нему не может быть предъявлено претензий, но нет сомнения, что его фирма находится в гораздо более выгодном положении, чем ее конкуренты, не возглавляемые чиновниками высокого ранга.
— Не могли бы вы уточнить, что вы понимаете под «преступным поведением фирм»?
— Ну, скажем, многомиллиардные трансфертные сделки, которые позволяют аккумулировать в одних руках десятки и сотни миллиардов рублей. А что это значит, особенно в преддверии приватизации, объяснять, думаю, не требуется. Нам удалось сломать несколько крупных трансфертных сделок более чем на сто миллиардов рублей. Причем, занимаясь этим делом, мы пришли к выводу, что за многими трансфертными операциями стоит один болгарин, действующий в Германии. Некоторые следы к более крупному координатору трансфертов ведут на Багамские острова. Но пока все это наши предварительные разработки, поэтому подробности изложить не могу. Но именно размах злоупотреблений и их специфическая направленность в плохо отрегулированный хозяйственный механизм послужила основанием формирования нашей бригады при вице-премьере, отвечающем за экономику.
Если продолжать тему преступного поведения фирм, то могу сказать, что их взаимоотношения с клиентами нас не касаются даже в тех случаях, когда там не все ладно с законом. Это дело правоохранительных органов. Но если к деятельности таких фирм причастны «государственные люди» или эти фирмы выдают себя за государственных агентов, уполномоченных правительством на те или иные операции, что бывает довольно часто, наше дело — немедленно разобраться в ситуации.
— И как это происходит на практике?
— Вот совсем недавний случай. Некая фирма с загадочным названием «Д и П СовГрупп», учрежденная тремя частными лицами, за очень короткий срок, буквально за несколько недель, собрала на своих счетах более 8 миллиардов рублей. Для мелкой частной фирмы с уставным капиталом в 30 тысяч рублей это фантастическая сумма. Как же ей это удалось? Фирма распространяла информацию о возможности продать рубли за валюту, естественно, западным компаниям. «Фирмачи» показывали бумагу, подписанную Гайдаром, дающую якобы право на проведение подобной сделки в целях формирования инвестиционной программы развития России. Понятно, что никаких действий в пользу своих клиентов «Д и П СовГрупп» не производила, да и не собиралась, судя по всему. Покрутив несколько месяцев эти миллиарды с огромной выгодой для себя, она стала возвращать собранные деньги.
Как нам удалось выяснить, фирма использовала действительное письмо Гайдара, но о подготовке кредитной линии на миллиард долларов, подписанное для американской компании с очень похожим названием «D & Р Grup Inc». На эту же удочку попались люди, расследовавшие ситуацию по поручению одной из парламентских комиссий, которые спутали московских аферистов с их американским «однофамильцем». Нетрудно себе представить, какой из этого можно было бы сделать скандал.
Нам известны случаи и другого рода, когда вполне реальные и сильные предприятия мирового класса умышленно ставят в такое положение, которое вынудит их к определенным действиям, очень выгодным вполне конкретным лицам. Есть в Москве старейшее авиационное предприятие — объединение имени Дементьева (МАЛО). За последние четверть века продано 3,5 тысячи МиГов, изготовленных на МАЛО, на сумму 14 миллиардов долларов. В связи с ликвидацией Варшавского Договора, прекращением поставок вооружения в Афганистан в МАЛО скопилось 50 подготовленных к продаже испытанных МиГ-29 в экспортном исполнении на 1 миллиард долларов. Спрос на них есть, однако объединению более полугода нс дают разрешения на продажу истребителей.
Теперь посмотрите, какая сложилась ситуация. Финансирование МАЛО, где работают около 18 тысяч человек, полностью прекращено. Долг заводу в 84 миллиона долларов за поставки МиГов в Иран аннулирован, а валютный счет во Внешэкономбанке заморожен. Завод на грани остановки. В это время МАЛО осаждают коммерческие структуры, добивающиеся лицензий на право торговли военной продукцией. Если завод под давлением обстоятельств им уступит, то и само объединение, и государство получат лишь некоторые проценты, тогда как в случае получения разрешения самим заводом основная валютная выручка достанется российской казне. Но кому-то очень выгодно, чтобы этого не произошло. Недавно завод чуть было не отдал два МиГа одной коммерческой фирме, которая, как потом оказалось, намеревалась через посредников продать их Ираку. К счастью, сделка не состоялась, но я не исключаю, что затевалась она не столько ради коммерческой выгоды, сколько для того, чтобы скомпрометировать нас и ослабить таким образом позиции России на мировом рынке оружия.
Ну что, убедил я вас в необходимости существования нашей бригады быстрого реагирования?
— Вы меня убедили в том, что она существует и действует. Осталось убедить в этом тех, кто на вас надеется, и тех, кто должен вас спасаться.